Арена любви - Венди Дулиган

Всю ночь Вере снились разные сны, однако она не могла ничего вспомнить, когда Джина разбудила ее, постучав в дверь, и сказала, что пора одеваться. Небо еще было черное и напомнило Вере рыхлый бархат. В открытые окна, которые вели на балкон, она слышала, как шумят моторы, хлопают двери, смеются и перекликаются люди. До нее долетел голос Сильваны, дававшей указания Пьетро.

— Синьора, я уже все сделала и могу позаботиться о малыше, если вы не против, — предложила горничная, когда Вера потянулась и откинула одеяло.

Ее мысли были устремлены к Нино, она думала лишь о том, что целый день они будут рядом, и с благодарностью приняла предложение горничной. Умывшись и почистив зубы, Вера натянула на себя выгоревшие джинсы, блузку, свитер, повязала голову сине-белой косынкой и надела грубые и чуть великоватые ей ботинки, которые ей принесла Джина. Трава и земля еще мокрые, и, пока солнце не прогреет их, будет сыро и прохладно.

Когда Вера вышла из своей комнаты, длинный стол и множество складных стульев уже стояли под платанами, а небо начало едва заметно светлеть.

Вилла отлично освещалась, к тому же Микеле распорядился зажечь несколько факелов, так что Вера видела всех собравшихся. За исключением Лоренцо, который оставался наверху под присмотром сестры Джины из Альбы, здесь были все члены семьи Манчини и все слуги. И не только они. Работники с соседних ферм, владельцы соседних вилл и ферм, даже почтальон и священник явились на помощь.

Стол был заставлен сыром, ветчиной, вареными яйцами, ароматными соусами и блюдами с полентой note[1], от которых поднимался пар. Вера удивилась, когда обнаружила на столе красное столовое вино, помимо кофе и соков. Очевидно сбор урожая — настоящий дионисийский праздник в здешних местах, с удовольствием подумала она.

Тотчас к ней подошел Нино и взял на руки сонного Джулио.

— Пойдем… Сядь со мной… вместе с Джулио, — попросил возбужденный и такой радостный Нино, словно его никогда не мучили приступы отчаяния. — Потом поедем вместе, и я научу тебя, как и что делать.

Пока работники насыщались по-раблезиански, разговор крутился в основном вокруг вина и сахаристости винограда, хотя то и дело слышались шутки и целые истории, связанные с прошлыми годами. Наконец, от пира, устроенного Кончиттой, осталась лишь грязная посуда. Солнце уже поднялось высоко. Несколько арендованных грузовиков и тележка Манчини, привязанная к трактору, которым управлял садовник Паоло, стояли неподалеку в ожидании сборщиков урожая.

Посадив Джулио на один из грузовиков, Нино залез в него сам и подал руку Вере. Не успела она сесть, как Джулио устроился у нее на коленях, не в силах побороть сонливость, усилившуюся из-за обильного завтрака. Наконец-то все тронулись в путь. Проезжая по дороге, по которой они уже ехали несколько дней назад, Вера заглянула в глаза Нино и вновь увидела в них многовековую бездну, в которой их жизни были каким-то странным образом соединены. Она подтянула колени, чтобы освободить побольше места для юной супружеской пары фермеров, и, так как Нино все еще обнимал ее за плечи, смело положила голову ему на плечо.

Добравшись до вершины холма, откуда предполагалось начать сбор урожая, Вера огляделась и увидела вдали крышу виллы и «голубятню». Вскоре она получила корзину особой формы, которая вешалась на плечо и не мешала движениям.

Джулио и еще нескольким ребятишкам, приехавшим вместе со взрослыми, вручили корзинки поменьше и с ручками. Взрослые должны были срезать большие гроздья острыми ножами, а малыши — пальчиками ломать гроздья поменьше.

— Их берут сюда, чтобы учить, как собирать урожай и как работать вместе со всеми, а результат не имеет значения, — сказал Нино.

Как Вера ожидала, земля в междурядьях еще не высохла, да и на листьях висели капельки росы, напоминая драгоценные камни. Приступив к работе в нескольких шагах от Нино, Вера глубоко вдохнула кружащий голову аромат. Неизвестно, что сильнее кружит мне голову, подумала она, здешний запах или близость Нино. Ее внутренний голос молчал, и Вера поняла, что время для подобных вопросов уже ушло в прошлое.

В десять часов стало совсем тепло, и Вера, сняв свитер, завязала его вокруг талии. Мальчишки, похожие на веселых жеребят, не столько собирали виноград, сколько играли.

— Тяжелая работа, — выпрямляясь и вытирая пот со лба, повторила она слова Нино.

— Зато какая! — И он одарил ее такой счастливой улыбкой, какой она ни разу не видела у него с момента их знакомства. — Тут работаешь руками, а не головой и участвуешь в процессе, в результате которого мы будем пить вкусное вино… Меня это устраивает как нельзя лучше.

Вера почувствовала зверский голод, когда около полудня грузовики, которые отвезли первый виноград на давильню, вернулись с вином, фруктами и самыми разными сандвичами — с сыром, помидорами и всякой всячиной. Кончитта и Джина, стоя на разных грузовиках, резали хлеб и раздавали его всем, кто к ним подходил.

Между рядами виноградника уже были расстелены одеяла и старые циновки. Только Виола, священник и Мария сидели в креслах. Мария уговаривала Джулио перекусить. Долго уговаривать его не пришлось, но он быстро насытился и убежал к другим детям.

Вера и Нино уселись на одну рваную, но когда-то очень красивую циновку. Пока они ели и пили вино из бумажных стаканчиков, их колени соприкасались. Отчаянно жестикулируя, Нино рассказывал, что примерно две трети урожая уже куплено неким промышленником, а остальное пойдет на вино для домашнего стола.

Беря то сандвич, то вино, они сплетали пальцы, и оба тотчас вспыхивали. Да и сидели они так близко друг к другу, что Вера с удовольствием вдыхала запах его горячей кожи, смешанный с виноградным ароматом и ароматом дорогого одеколона, который у нее уже ассоциировался с его сшитыми на заказ костюмами. В какой-то момент все разделявшие их барьеры рухнули, и она поняла это, заглянув в его красноречивые карие глаза, напомнившие ей об аристократе с портрета. Нино не чужой, уговаривала она себя. И наконец-то честно призналась, что не может думать о нем как о родственнике, потому что видит в нем мужчину, которого могла бы полюбить.

Незадолго до этого Вера постаралась освободиться от всех возможных предубеждений в отношении виллы Воглиа и позволила себе полную свободу чувств. Точно так же она поступила теперь, пытаясь убедить себя, что ничего более разумного она не могла придумать. В конце концов, она пробудет тут совсем недолго. А когда вернется в Америку, вряд ли они будут часто видеться.

Тем не менее она знала, что есть еще одна причина для опасений. Сейчас Нино был весел и дружелюбен, но Вера догадывалась о темной стороне его природы. Инстинкт подсказывал ей, что она сама лезет в капкан.