Московское царство и Запад. Историографические очерки - Сергей Каштанов

Буржуазный аспект идеализации государства стал возможен только в условиях более или менее зрелого капитализма, в обстановке буржуазных реформ, некоторого либерализма, ослабления открыто диктаторской роли самодержавия. Челобитную концепцию Ланге, Дитятина, Сергеевича подготовила эпоха реформ 60-70-х годов XIX в. Буржуазно-демократическая революция 1905–1907 гг. дала новый толчок для развития этой теории (Дьяконов). Челобитная теория, сеявшая буржуазные иллюзии относительно сущности самодержавия, не могла играть заметной прогрессивной общественной роли, за ней крылись надежды на «улучшение» самодержавия, его либерализацию в плане ответа на «челобитья» подданных, в то время как революционная постановка вопроса сводилась к требованию ликвидации самодержавия.

Абсолютизация государства в религиозно-феодальном плане (точнее – абсолютизация его религиозно-самодержавной сущности) либо давала прямую апологию самодержавия[239], либо подчеркиванием недоговорного характера государства (теория закрепощения сословий) могла играть некоторую прогрессивную общественную роль, косвенно выражая протест против автократии[240].

Абсолютизация самодержавной стороны государственной власти обычно имела место в условиях реакции, наступавшей после периодов революционного подъема (время Николая I, Александра III, столыпинская реакция). Особое значение она приобрела в годы крестьянской реформы, когда либералы надеялись на силу самодержавия в борьбе с крепостниками.

Глава 3

Советская историография феодального иммунитета в России (до середины 60-х годов XX в.)

Проблема феодального иммунитета, тесно связанная с проблемой крепостного права, получила весьма основательную разработку в историографии XVIII – начала XX в. В предыдущих главах были показаны главные тенденции развития дворянской, буржуазной и революционно-демократической историографии крепостного права, рассматриваемого в качестве одного из проявлений и следствий иммунитета[241].

Новый этап в изучении иммунитета наступил после победы Октябрьской революции. Не сразу, но с течением времени все большее влияние на развитие исторической мысли в России оказывал ленинизм. Поэтому будет уместно рассмотреть представления В. И. Ленина о феодализме и крепостном праве, с которыми было связано существование иммунитета.

В третьем выпуске своей книги «Что такое „друзья народа“ и как они воюют против социал-демократов?» (1894 г.) В. И. Ленин говорит о переходе России от «крепостнического, феодального способа производства к капиталистическому»[242]. В своем капитальном труде «Развитие капитализма в России» (написан в 1896–1899 гг., впервые напечатан в 1899 г.) В. И. Ленин, анализируя вторую, по его определению, черту «барщинного хозяйства» – наделение непосредственного производителя землей и прикрепление его к земле, – подчеркивает универсальный характер этого признака ссылкой на Энгельса, которого он цитирует: «В средние века не освобождение (expropriation) народа от земли, а, напротив, прикрепление (appropriation) его к земле было источником феодальной эксплуатации»[243]. Такое же универсальное значение придает В. И. Ленин третьей, по его определению, черте «барщинной системы» – личной зависимости крестьянина от помещика: «Необходимо… „внеэкономическое принуждение“, как говорит Маркс, характеризуя этот хозяйственный режим («Das Kapital», III, 2, 324)»[244]. Нет сомнений в том, что «барщинное хозяйство» рассматривается В. И. Лениным как тип феодального хозяйства, механизм которого исследован Марксом в III томе «Капитала»[245].

Признав «внеэкономическое принуждение» типичной, необходимой чертой «барщинного хозяйства» вообще (как в России, так и в любой другой стране), В. И. Ленин пишет: «Формы и степени этого принуждения могут быть самые различные, начиная от крепостного состояния и кончая сословной неполноправностью крестьянина»[246]. Отсюда ясно, что крепостничество – лишь разновидность той хозяйственной системы, для которой характерно «внеэкономическое принуждение»[247] (помимо наделения непосредственного производителя землей и прикрепления его к земле), т. е. крепостничество – определенная форма феодализма.

В ряде случаев В. И. Ленин употреблял термины «феодализм» и «крепостничество» как равнозначные, никогда не отождествляя «крепостничество» с рабством и не выделяя его в отличную от феодализма формацию.

Так, в книге В. И. Ленина «Новые данные о законах развития капитализма в земледелии» (написана в 1915 г., впервые напечатана в 1917 г.) находим следующие высказывания: «…при всех и всяких общественных укладах хозяйства мелкий земледелец „трудится“: и при рабстве, и при крепостничестве, и при капитализме»[248]; «…часто латифундии являются пережитком докапиталистических отношений – рабских, феодальных или патриархальных»[249]. Можно видеть, что здесь крепостничество и феодализм предстают как вполне однородные понятия. В лекции «О государстве» (произнесена в 1919 г., впервые напечатана в 1929 г.) В. И. Ленин пользуется термином «крепостничество» в значении «феодализм» применительно не только к России, но и к другим странам: «…переход общества от первобытных форм рабства к крепостничеству и, наконец, к капитализму»; «…Крепостничество было вытеснено из всех стран Западной Европы. Позднее всех произошло это в России»[250].

Под «крепостничеством» В. И. Ленин понимал как власть крепостников, так и всю систему землевладения, в том числе и землевладение крестьянское. В статье «Сущность „Аграрного вопроса в России“» (1912 г.) он писал: «Крепостническим является не только помещичье, но и крестьянское землевладение»; «…надельное крестьянское землевладение в России остается средневековым, крепостническим»[251]. Эту мысль следует сопоставить с высказыванием К. Маркса в I томе «Капитала» (1867 г.) о том, что крестьяне «имели такое же феодальное право собственности» на занимаемые ими участки, «как и сами феодалы»[252]. У. Ф. Энгельса в его работе «К истории прусского крестьянства» (1886 г.) мы находим разъяснение этого положения: крестьяне «до тех пор, пока они выполняли обусловленные повинности, имели такое же право на свои усадьбы и гуфы, а также и на общинные угодья, как и сам господин-помещик»[253].

Определяющее значение для марксистской постановки проблемы феодального иммунитета в России имела дальнейшая разработка В. И. Лениным марксовой теории земельной ренты. Уже в книге «Развитие капитализма в России» В. И. Ленин показал главные черты «барщинного хозяйства» как основанного на предоставлении непосредственному производителю земли во владение, на прикреплении его к земле и вытекающем отсюда «внеэкономическом принуждении», с помощью которого земельный собственник получал прибавочный продукт. Проблему «внеэкономического принуждения» и добываемой при его посредстве феодальной земельной ренты В. И. Ленин затронул позднее в брошюре «Карл Маркс» (1918 г.). Касаясь здесь докапиталистической денежной ренты, В.И. Ленин снова включил Россию в контекст всеобщей истории: «…Важно также указать на анализ Маркса, показывающего превращение ренты отработочной… в ренту продуктами или натурой… затем в ренту денежную (та же рента натурой, превращенная в деньги, „оброк“ старой Руси, в силу развития товарного производства)…»[254].

Ленинское понимание русского Средневековья как периода развития феодальных отношений принципиально отличалось от буржуазных концепций феодализма в России, согласно которым феодализм – это система политических институтов. Политическая концепция русского феодализма не противоречила традиционному представлению о «личной свободе» крестьян до закрепостительного законодательства XVI в. и как бы взаимообусловливала иммунитет и «свободу» крестьян[255]. Напротив, ленинская схема «барщинного хозяйства», основанная на марксовом анализе феодальной ренты, показывала невозможность крестьянской «свободы» в условиях «внеэкономического принуждения», какие бы формы ни принимало последнее.

В статье «Эсеровские меньшевики» (1906 г.) В. И. Ленин говорил о «тысячелетней истории» «кнута» в России[256], а в статье «Левонародничество и марксизм» (1914 г.) он указал точные хронологические рамки господства «крепостничества» в России – «с IX по XIX век»[257].

В. И. Ленин различал два основных пути установления феодальной зависимости: г) внешне «добровольное», а по существу вынужденное поступление крестьян в кабалу к земельному собственнику; 2) переход от рабства к крепостничеству.

Первый путь В. И. Ленин упоминал еще в 1894 г. В первом выпуске своей работы «Что такое „друзья народа“ и как они воюют против социал-демократов» он писал, что в «эпоху московского царства» «помещики и монастыри принимали к себе крестьян из различных мест»[258]. В «Проекте речи по аграрному вопросу во второй государственной думе» (написан в 1907 г., впервые напечатан в 1925 г.) В. И. Ленин отметил сходное явление для XI в.: «…Β 11-м веке шли в кабалу „смерды“ (так называет крестьян „Русская Правда“) и „записывались“ за помещиками!»[259] При этом В. И. Ленин проводил единую линию от феодальной кабалы раннего Средневековья до пережитков крепостничества в XX в.[260] В его статье «Крепостное хозяйство в деревне» (1914 г.) читаем: «… Когда полунищий крестьянин работает на помещика своим убогим скотом и орудиями, будучи закабален выдачей денег взаймы или арендой земли, то это и есть экономическая сущность крепостного хозяйства»[261].