Сосуд и зеркало. Развитие эмоционального ресурса личности в психотерапии - Евгения Трошихина

Верена Каст исследует развитие концепции Анимы/Анимуса Юнгом и его последователями. Основываясь на проведенном ею анализе, отметим некоторые положения (The Handbook…, 2006, с. 113–129).

К. Г. Юнг сначала описывал Аниму/Анимуса как структуру психики, дополняющую Персону. Если исходить из идеи противоположностей, то у мужчины, который ведет себя подчеркнуто маскулинно (его Персона), должна быть выраженная феминная Анима. Комплементарность структур Персоны и Анимы/Анимуса проявляется также в их предназначении. Если Персона действует как своего рода связующий мост с внешним миром, то Анима/Анимус должны функционировать как мост или дверь, ведущие к образам коллективного бессознательного. Таким образом, было бы упрощением воспринимать Аниму лишь как женские аспекты в мужчине, а Анимуса – только как мужское в женщинах, игнорируя при этом архетипический аспект. Рассматривая общее между Анимусом и Анимой, Юнг писал об архетипах, которые функционируют как посредники между сознанием и бессознательным, особенно посредством воображения.

Использование Юнгом латинских терминов подчеркивает архетипическую природу Анимы (душа) и Анимуса (дух) и отсылает к философским воззрениям о душе и духе начиная с Древней Греции. Понятия души и духа были разными в разные периоды культуры. Так, для святого Августина Анима (душа) связана с телом, в то время как Анимус (дух) имеет силу инсайта и в состоянии понять не только душу и тело, но и Бога. В то же время, разрабатывая концепцию Анимы/Анимуса, Юнг посчитал, что ему необходимо найти более нейтральный термин, чем «душа», поскольку у него уже есть определенные устоявшиеся религиозные коннотации. Например, согласно современному христианскому вероучению, душа вечна, она обитает в теле до тех пор, пока мы живы, и покидает его в момент смерти. Юнг описывал нечто другое и поэтому предпочел использовать латинские термины Анима и Анимус (The Handbook…, 2006; Robertson R., 1992).

В эссе о браке 1925 года Юнг говорил, что каждый мужчина несет в себе вечный образ женщины; не образ той или иной особенной женщины, а феминный образ как таковой. Точно так же женщины несут в себе вечный образ маскулинности. В этом тексте Юнг указывает на архетипическую природу Анимы и Анимуса и говорит о проецировании этих внутренних фигур на реальных женщин и мужчин (The Handbook…, 2006).

Исследуя развитие Анимы и Анимуса, Юнг подчеркивал, что эти архетипы активно проявляются в юности. До наступления юношеской поры Анима и Анимус скрыты имаго родителей и находятся под его весьма сильным влиянием. И чем больше это влияние, тем больше выбор возлюбленных является положительной или отрицательной заменой родителей. Иными словами, Анимус и Анима основаны на родительском архетипе и родительских комплексах. В работе 1936 года «Об архетипе и в особенности о понятии Анима» Юнг продолжает рассматривать пути развития Анимы:

«Образ Анимы, который придает матери в глазах сына сверхчеловеческий блеск, постепенно стирается и тускнеет из-за банальной повседневности, и поэтому переходит во владение бессознательного, нисколько не лишаясь при этом своего исходного напряжения и инстинктивной полноты. Это, так сказать, готовность к прыжку, и проецируется он (архетип) при первом удобном случае, когда женская сущность создает впечатление чего-то, что выбивается из повседневности» (Юнг К. Г., 1996, с. 29). Далее Юнг пишет, что мужчине нужно справиться с задачей быть мужчиной, и поэтому молодой человек должен быть в силах освободиться от зачарованности Анимой, вызванной собственной матерью. Молодые люди могут без ущерба переносить кажущуюся полной потерю Анимы, но после периода зрелости потеря отношений с Анимой вызывает уменьшение жизненности, гибкости и человеческой доброты. Поэтому после середины жизни связь с архетипической сферой переживаний должна быть, по возможности, восстановлена (Юнг К. Г., 1996).

Для процесса индивидуализации необходимо понять свою Аниму или свой Анимус, чтобы отличать сознательную индивидуальность от влияний этих архетипических фигур. Если они остаются бессознательными, то могут вести себя как автономные комплексы с негативными эффектами. Если они привнесены в сознание, то приводят в действие творческий потенциал, добавляя значение к жизни. «Если „продукция“ анимы (сновидения, фантазии, видения, симптомы, внезапные идеи и т. д.) ассимилируются, перевариваются и интегрируются, это оказывает благотворное воздействие на рост и развитие („питание“) психе» (Юнг К. Г., 1997, с. 329).

В более поздних текстах Юнг именует дух «окном в вечность»; дух оживляет душу, вводя в нее знание высших вещей (Юнг К. Г., 1997, с. 514–515). Это выходит за рамки индивидуальной психологии, и концепция Анимуса/Анимы становится гендерно-нейтральной, основанной на гуманистическом подходе, т. е. с реализацией Анимы и Анимуса люди также обретают связь с душой мира (anima mundi) и возможность прояснения принципа самой жизни. Дифференцирование между Эго и Анимой/Анимусом Юнг называл «шедевром» анализа (The Handbook…, 2006).

В теории Юнга Самость – это центральный архетип целостности. Самость охватывает психику в целом, включая сознательное и бессознательное, и одновременно служит центром, упорядочивающим и регулирующим психическое. Самость постоянно направляет развитие и созревание личности в соответствии с архетипическим замыслом.

Хотя Эго склонно считать себя «сердцевиной» психики, оно является лишь центром сознания. Если Эго сможет вступить в контакт с Самостью, этот контакт одновременно станет для Эго и исцелением, и поражением, так как Эго осознает, что оно в действительности лишь часть психики, а вовсе не ее истинный центр.

Самость можно сравнить с божественным образом, который присутствует внутри человека, как будто в глубине психического есть некая спонтанная сила, поддерживающая единство личности и заинтересованная в разворачивании потенциальных возможностей.

Так же как из семени вырастает растение, согласно заложенной информации о строении и последовательности развития систем, так же существует и внутренний эскиз целостного человека как уникальной личности. Однако в отличие от других живых существ человек, обладая сознанием и Эго, способен направлять свои усилия на развитие, управлять своей судьбой. Для того чтобы реализовать свою уникальность, важно прислушиваться к собственной внутренней устремленности и полагаться на врожденные потенциалы: Эго способно заметить их, оценить и сделать действительностью. Самость – это направление, то, к чему человек идет и что он призван создавать. Когда у Эго появляется доступ к Самости, то жизнь наполняется смыслом.

Как говорил Сократ: «Душа, если она хочет познать самое себя, должна заглянуть в душу, особенно же в ту ее часть, в которой заключено достоинство души – мудрость, эта ее часть подобна божеству…Вглядываясь в божество, мы пользуемся этим прекраснейшим зеркалом и определяем человеческие качества в соответствии с добродетелью души: именно таким образом мы видим и познаем самих себя» (Платон, 1990, с. 262–263).

Юнг назвал процесс реализации собственной уникальности человека индивидуацией. Она возможна при установлении сбалансированных отношений Эго и Самости. Так, например, музыкально одаренный человек сможет реализовать свой талант только в том случае, если сознательно обратит на него внимание и будет его развивать, иначе его талант останется не воплощенным в жизнь, как будто его и не было. На протяжении жизни человека Самость может проявиться лишь отчасти или развиться относительно полно. Степень развития зависит от желания или нежелания Эго прислушиваться к посланиям Самости (Юнг К. Г. с соавт., 1997).

Самость обладает трансцендентной функцией, т. е. она способна продуцировать символы и передавать свои сообщения на языке символов: она создает образы сновидений, фантазий, проплывающих наяву, образы в рисунках, в песочных композициях и т. д. Символы могут обладать определенными свойствами, вызывающими такие чувства, которые заставят Эго обратить внимание на то, что появилось в символической форме. И Эго постепенно меняется.

Одна женщина, которую родители воспитывали в строгости, имела привычку критиковать себя. Она говорила сама себе примерно такие слова: «Ну и что ты хотела? У тебя и не могло получиться, а ты как думала?» Однажды ей приснился сон, в котором напротив нее стояла она сама и говорила: «А почему ты обращаешься ко мне все время на „ты“, я ведь – это тоже ты, довольно-таки обидно». Через несколько дней она заметила, что во внутренних диалогах стала употреблять местоимение «я», что говорило о большей интеграции личности.

Опыт переживания Самости – центрального архетипа, необычен. Его трудно описать, это что-то похожее на ощущение всеобщей связности и гармонии, единение с силами природы, или захватывающее чувство осмысленности и внутренней силы, или проникновенный религиозный опыт… В любом случае, это переживание имеет нуминозную характеристику. Такие же особенные чувства вызывает образ Самости, появившийся в сновидении, песочной композиции или на рисунке в форме мандалы, шара, Земли, города с четырьмя воротами и многих других. В такие моменты переживаний человек ощущает свою целостность, но в гораздо больших пределах, чем его личное Я, завершенность и одновременно размытость, соединенность с миром.