Наследница - Елена Невейкина

Ему объяснили, что весточку нужно будет оставить здесь, в этом трактире. Он должен будет сказать хозяину, что есть новости по важному делу и передать, где его найти. После этого нужно в указанном месте дождаться кого-нибудь из трёх господ. Они придут, выслушают Касьяна и, если дело закончится удачно, передадут ему оговорённую сумму. На этом они расстались. Господа ушли, а Касьян вернулся на своё место. Вскоре стали подходить клиенты. Но работалось ему сегодня трудно, мысли были далеко.

После того, как Касьян немного успокоился, отвлёкся, он заметил в поведении и рассказе троих господ некоторые неувязки. Тут же возникло сомнение в честности их намерений. Но обещанная баснословная для него награда быстро заставила отбросить все сомнения и подозрения.

И вот — свершилось! Касьян встретил Графиньку. Еле утерпев, чтобы тут же не развернуться в другую сторону, он прошёл мимо, глядя невидящими глазами куда-то в конец улицы, повернул за угол и тут же со всех ног пустился к трактиру. Ведь именно здесь, в этом городишке, и состоялся так много значащий для него разговор. Уже подбегая к дверям, он вдруг подумал: «А что, собственно, я скажу? Что встретил девчонку на улице? А где её теперь искать?» Проклиная свою поспешность и ругая себя всеми мерзкими словами, которые знал, Касьян кинулся назад, на то место, где произошла встреча. Баськи к тому времени и след простыл. Касьян носился, как угорелый, по всем близлежащим закоулкам, но не встретил не только синеглазой цыганки, но и цыган вообще. Наконец, выбившись из сил, он остановился и задумался. Где же она может быть? А где могут быть все остальные цыгане? Не одна же она зашла в городок? Сообразив, что цыгане и базар — две вещи, неразрывно связанные, он рванул на базарную площадь. Но было уже поздно. Пока он бегал, торговля закончилась и народ разошёлся. Не унывая, Касьян решил дождаться следующего базара. Это было через неделю. Оставалась, конечно, возможность, что табор Графиньки уйдёт, не дожидаясь следующего торгового дня, но он даже думать о такой неудаче не хотел!

Однако именно так и случилось. Мирко, решив, что здесь уже не удастся продать их изделий столько, сколько он рассчитывал, посоветовался с другими уважаемыми в таборе цыганами, и они решили ехать дальше. Два дня они ещё провели на месте — не все закончили здесь свои дела, а потом сложились и двинулись. А ещё через два дня табор остановился близ большого села. Опять всё повторялось. Мирко с сыном поехали на базар, а Баська, после того, как помогла Чергэн по хозяйству, взяла еду для мужчин и отправилась вслед за ними. Всё шло, как обычно, как бывало уже не раз во многих сёлах. Но вот то, что она опять встретила Касьяна, удивило её настолько, что она, вернувшись, рассказала об этом Чергэн. Тем более что учитель её вроде бы опять не узнал. Хотя сама Баська была уверена в обратном. Ей и в первую встречу показалось, что учитель узнал её, но потом почему-то сделал вид, будто незнаком с ней. И ещё ей показалось, что он обрадовался встрече. Тем более было непонятно, почему он ничем не показал, что знает её. Когда их пути пересеклись вторично, всё повторилось: мгновение узнавания, мелькнувшее выражение радости в глазах и… отчужденный, вроде бы равнодушный взгляд. Баське пришла в голову мысль, которая бы её позабавила, если бы она не думала в последнее время на эту тему постоянно: не влюблён ли он в неё?

Её рассказ почему-то очень встревожил Чергэн.

— Ой, нехорошо, девочка, — качая головой, сказала она, — не к добру эти встречи.

— Почему? — спросила Баська. — Ведь он даже не пытался со мной говорить. Может, я ему понравилась, и он разыскал меня, чтобы посватать?

— Э-э-э, ты всё об одном! Что ты можешь в этом понимать? Если бы ты ему приглянулась, он или заговорил бы с тобой, с собой поманил, или к отцу бы пришёл. Так поступают все гаджо… Здесь что-то другое… Что-то нехорошее. Надо сказать Мирко.

Такого Баська не ожидала. Но она даже предположить не могла, что разговор с Мирко может окончиться тем, что отец пойдёт разговаривать с другими мужчинами и после этого табор спешно снимется с места. Их путь тоже удивил Баську. Они возвращались, ехали мимо тех мест, где уже побывали. Это было непонятно, ведь там ничего не удастся продать, там все уже имеют их вещи! Наконец, они остановились, но место стоянки Мирко выбрал далеко от селений. И это тоже удивляло. Однако все вели себя, как обычно, занимались хозяйством, иногда пели, молодёжь играла, дети носились по окрестностям, приносили из ближайшего леса грибы (ягоды до табора просто не доживали, находя свой конец в вечно голодных желудках детворы). Но всё же чувствовалось какое-то напряжение. Как будто все чего-то ждали.

Череду одинаковых дней прервало однажды небольшое событие. Недалеко от табора на дороге у проезжавшей мимо телеги отвалилось колесо. Благообразный мужик с маслеными глазами попросил помочь. После того, как честно расплатился с цыганом, починившим ступицу, он сказал:

— Помоги тебе Боже, как ты мне помог. Я человек богобоязненный, при монастыре работаю. Скажи, за кого молиться мне, кому здоровья просить за помощь? Как звать тебя?

— Василием, — отвечал цыган.

— Василием. Да ведь Василиев много. Как вас различить? А как вашего главного в таборе кличут?

Василий улыбнулся про себя: странные они все — всё главного ищут! Да нет у них главного. А вслух сказал:

— Уважаемый всеми у нас — Мирко.

— От и славно! — ответил мужик. — Буду молить Бога за Василия из табора Мирко. Так оно вернее будет. Ну, бывай, мил человек, поеду я восвояси.

Этому событию никто не придал особого значения. Василий ничего про разговор и вопросы мужика не рассказывал (да, мало ли, какие глупости люди болтают!). Таким образом, Мирко ничего не узнал.

Через несколько дней к табору подъехал человек верхом на ухоженной кобылке. Одет он был не роскошно, но добротно: домотканого полотна рубаха была хорошо выбелена и искусно вышита по вороту, сукно кафтана замечательной выделки, порты заправлены в явно новые сапоги. Человек спешился и спросил у окруживших его ребят, где он может найти Мирко. Его проводили к шатру. Оказалось, что ему, Сидору Петухову, срочно потребовались услуги кузнечных дел мастера.

— Я, вишь, дочь собрался замуж отдавать, — доверительно сообщил он Мирко. — Приданое за ней хорошее даю. Да вот незадача — оба сундука, в которых её добро хранится, пообтрепались, да потускнели, хоть и крепкие ещё. Вот ищу мастера, который смог бы изукрасить их как-нибудь хитро.

— А разве у вас в селе нет кузни?

— Да кузня-то есть, — Сидор почесал голову, как бы в задумчивости. — А вот кузнец — неважный. Пьёт много. Лошадь, там подковать, или ещё какую работу попроще сделать — это он может. Но вот чтобы тонкое что-то, да с выдумкой — того нет. Одним словом, безрукий у нас кузнец, — и он сокрушённо покачал головой.