Останки Фоландии в мирах человека-обычного (СИ) - Элеонор Бирке

— А почему бы им тогда, давно, не изменить самих поселенцев, чтобы те смогли выжить на том, что здесь было, не меняя природу? — спросил Кирк.

— Согласно архивам Изнанки (к сожалению многие из них утеряны)… Согласно записям Крубстерса Карла, создавалась среда, которую придумали он со своей супругой, и это было единственное ограничение. Они хотели реализовать именно такой сценарий.

— Скукатища! — кинул Кирк, а Элфи уложила подбородок на руки, приготовившись слушать, как ее друг попытается переспорить Рэмона.

— Не соглашусь. Мира подобного Земле не существуют. Этот мир уникален. Для тех, кто здесь рожден и живет, он ординарен, но поверьте, он таков лишь для землян.

На Рэмона сыпались вопросы. Похоже тема появления на Земле поселенцев каждым из учеников прокручивалась в головах не один раз. История человечества, мифология, наука, — многое оказалось вымыслом. С таким не просто согласиться!

Учитель отвечал:

— Раскопки, углеродные анализы, по средствам которых узнают возраст найденных предметов, — это часть методологии и доказательств, которыми оперируют ученые Земли. Порой возраст таких предметов составляет тысячи и больше лет. Но не забывайте о более древних мирах. Ведь разные расы и поселения Земли приходили из разных же миров. Помимо этого, на Землю доставлялись древние артефакты из многих этих миров. С помощью сферы нисте-рум мечтатели внедряли предметы быта и целые конструкции в разные точки планеты, прятали их в толще почвы, на морских глубинах, в скалах… — сказал Рэмон, и в него полетели новые вопросы. Рэмон отвечал дальше: — Да, много где работали и работают археологи, находят что-то… Сотни раскопок и постоянно открывающиеся новые захоронения древних артефактов. Предлагаю вам посчитать самостоятельно: 500 с лишним лет, хотя бы раз в месяц мечтатели отправляются в какую-нибудь точку планеты, чтобы спрятать предметы из других миров. Вообще же подобные миссии проходили немного чаще. Пик таких кампаний приходился на 18–19 века. Пусть будет в среднем 15 миссий в год. Умножаем на пятьсот… Ну вы понимаете каково их количество?

— А человеческие останки, останки животных?.. — поинтересовался Кирк.

— Точно не могу сказать, но вероятно и это дело рук мечтателей, живших на Земле задолго до нас с вами. Вы поверьте, отношение к трупам даже две-три сотни лет назад было не таким, как в наши дни.

Недолгая пауза… однако старшее поколение вэйшебов переварило известие о трупах быстрее детворы. Рэмона закидали еще большим количеством вопросов.

— … приходится скрывать точную дату появления здесь людей, потому что в истории сотни раз именно мечтателей обвиняли во всех бедах. Если люди узнают правду…

— … да и ведьмами, и колдунами…

— … мечтатели частенько подвергались гонениям…

— … конечно за многое отвечают мечтатели, но ведь именно они создают условия для жизни. Как умеют создают, стараются… не боятся делать… не ждут, чтобы кто-то другой… рискуют…

— … одни народы приходили сами, других переселяли без их ведома…

— … потому что миры умирают, но некоторые люди не хотят этого принять…

— … где-то запрещено, в других местах приветствуется…

— …землетрясения?.. Да потому что планета не статична… видимо Крубстерсы не нашли способа повлиять на это…

Через полчаса Рэмон сказал:

— Мы уже много занятий обсуждаем одно и то же. Не зря в прежние годы, вейшебам эти знания были недоступны. Невозможно перейти к практике…

— Почему же сейчас вэйшебов решили ввести в курс этих дел? Все равно конец света скоро? — спросил старик Степан.

— Думаю, да, поэтому, — ответил Рэмон и в кабинете сразу стало тихо, вопросы вдруг закончились. — Предлагаю сосредоточится на практических мечтах…

Зеландерийский мечтатель был весьма своеобразен и говорил прямо. Вэйшебы как-то поутихли, но по правде вскоре уже вовсю практиковались в мечтательных раскрашиваниях предложенных учителем предметов.

Итак, Элфи из вэйосов перешла в вэйшебы. Школа Крубстерсов оказалась временно закрыта для нее и для других воспитанников Изнанки, да и наука земная иначе выглядела здесь, в другом мире. В другом! Вы понимаете? Другой мир, и он не один такой! Элфи была от всего этого в полнейшем восторге.

Город, в котором она жила уже больше года, вроде чем-то напоминал Воллдрим, но с явными отличиями. Во-первых, здесь многое было черно-белым, тысячи серых оттенков и лишь крохи красок. Люди, например. Небо представало привычно-голубым, а почва имела ярко выраженный черный цвет, с едва уловимым темно-синим отливом. Некоторые растения были цветными, но подавляющее большинство диких и даже культивируемых: трав, цветов, овощей и фруктов — оказывались в палитре множественных серых нюансов. Здесь правила серость! Живность отсутствовала, если не считать нескольких домашних зверенышей доставленных сюда извне. А еще здесь находили невидимые растения. Точнее почти невидимые. Их количество было трудно сосчитать, ведь многие со временем увядали. Кирк давно просек это явление. Похоже эти растения не поглощали свет местного солнца и потому не имели цвета. Об этом Кирк догадался конечно же сам. Последующий расспрос Рэмона о невидимках подтвердил его теорию, подарив мальчишке новый повод восхититься самим собой. Впрочем, это была лишь часть правды.

Итак, это все было «во-первых», а теперь…

Во-вторых! Здесь мечталось гораздо легче, чем в Воллдриме. То есть в прежнем Воллдриме, в нынешнем же мечты исполнялись на раз. Элфи тут не особо себя сдерживала, а шуточки над Кирком… эти мелко-пакостные, но все-таки добрые мечтательные шуточки часто бесили ее друга. Его знания и самоуверенность таки надували бледные щеки мальчугана, и он скалил зубы похлеще иных хищников из зоосада госпожи Пенелопы Хайвон. Будем честны, скорей всего не шутки бесили Беккета. Он переживал о том, что бесконечные его таланты оказались весьма ограничены. Мечтательство ему не досталось. Он был просто умен. Умный и все! Беда…

Но знал ли он, как же обрадовалась Элфи, когда увидела его здесь? Она была дружелюбна, но настоящих друзей так и не смогла завести, к тому же детей младше десяти лет здесь вообще не было. Впрочем, может и были, но тут все пользовались этими дисками для перемещений: на улицах людей почти не встречалось. Возможно малышня сидела по домам и квартирам? Кто знает? Ну а Кирк… Ну, это ж Кирк! Родной и вредный сосед с улицы Камней!

От Харма вовсе не было вестей, что портило всякие радости пребывания в этом сером, но все же волшебном мире. Харм, словно птица, взмыл ввысь и растворился среди туч. Его что-то тяготило и теперь Элфи хорошо знала, спасибо учителю Рэмону Зеландерийскому, что печаль и скорбь плохи для мечтателей. Мама с папой всегда учили ее доброму взгляду на мир, и теперь она поняла почему.

Кстати, в-третьих, если постараться, можно подняться над землей и лететь, но родители не разрешают, потому что: «Потеряв концентрацию можно разбиться», — поэтому Элфи тренировала полеты в своей комнате, когда никто не видел. Хи-хи-хи, хитрюга Элфи, сколько шишек она себе набила?.. Очень много, ведь приземляться на ноги пока не выходило.

Папа Кирка упросил Виолу — здешнюю командиршу — взять Кирка на учебу в школу Изнанки. Говорил: «Так он станет спокойней и будет чем занять детские мозги». Кирилл Беккет ничего просто так не делает. Раз решил, что Кирку будет полезна учеба в Школе Мечтателей, значит так оно и есть. Сам он, на зависть некоторым педагогам, участливо и доступно умел объяснять заковыристые вещи. С Кирком же он неизменно оставался строг — подсказок от него не дождешься, а если и дождешься, то с непременным ощущением «лучше бы и не спрашивал». Отчего? Наверное, из-за характера сынка-умника. Так вот, у Кирка Беккета была в Школе Мечтателей своя особенная, даже своеобразная миссия: изучать мечтательство, дабы не сойти с ума от скуки.

Раньше Кирк не видел эту самую Виолу, но недавно поделился одним наблюдением с Элфи. Порой ее манера говорить, да и жестикуляция казались ему до ужаса знакомыми. Позже все стало понятно. Виола дружила с мистером Кристианом Хванчем, и однажды Кирка осенило: она напоминала ему старушенцию Мэри, что в прошлом году помогала Хванчу в огороде школы Крубстерсов. То, что это один и тот же человек, только в одном случае с наигранным обликом, а в другом — без него, детям отчего-то не сообщили. Впрочем, об этом вообще мало кто знал. Виола держала некоторые свои действия в лоне конспирации.