Свадьба на Рождество - Лори Браун

– Вы правы. Но в Мемфис ехать необязательно: пароходы останавливаются и берут пассажиров и в нашем городке, если поднять красный флаг.

– Вы действительно хотите вернуться в город?

Ее плечи поникли.

– Понимаю. Всегда больно ошибаться в людях. Матильда стукнула по столу кулаком:

– Но это несправедливо! Почему я должна бежать из собственного дома?

Джозеф встал из-за стола.

– Старуха, которая ткет полотно нашей жизни, выбирает узор сама. Нас не спрашивает. Я приготовлю лошадей и фургон.

Индеец вышел. Натан бросился ему помогать. Престон сказал:

– Нужно уезжать как можно скорее. Чем я могу помочь?

Из вделанного в стену шкафа Матильда извлекла два старых, видавших виды саквояжа.

– Вот уж не думала, что они мне когда-нибудь пригодятся. И почему я их не выбросила?

– Наверное, из сентиментальных побуждений.

– Ничего подобного!

– У них такой вид, словно на их долю выпало немало приключений.

– Нужно было их сжечь.

Прошло полтора часа. Престон нетерпеливо вышагивал около фургона. Почему так долго? Они уже уложили все необходимое. Он поднялся на веранду и окликнул ее. Никакого ответа. Он вошел в гостиную. Матильда что-то писала.

– Я должна написать Джозефу расписку, что лошади и скот действительно принадлежат ему. Иначе у него могут быть неприятности, когда он погонит их на север.

– Можете записать туда и моих двух лошадей.

Матильда благодарно посмотрела на него. Престон усмехнулся. Подумаешь, какой подвиг! Ему просто не хотелось тащить их через океан. Лошади того не стоили.

– Они мне не нужны. К тому же Джозеф согласился пожить на ферме несколько дней. Пусть наш стрелок думает, что мы все еще здесь или в городе.

Матильда промокнула чернила, вытерла ручку и убрала письменный прибор в ящичек.

– Отнесу это в фургон.

Она направилась к двери.

– Одну минуту. Скажите, у вас есть платье?

Матильда удивилась:

– Почему вы спрашиваете?

– Дело не в моих личных предпочтениях. Ваш наряд очень практичен, конечно, но… когда мы приедем в Мемфис, нам не следует привлекать к себе излишнее внимание. Вдруг наш стрелок надумает последовать за нами? Мы должны смешаться с толпой, так ему будет труднее нас найти.

– Вы полагаете, он может отправиться за нами так далеко?

– Не стоит рисковать лишний раз.

– Я думала, вы игрок.

– Я играю наверняка. То есть я смотрю, стоит ли риск выигрыша, и принимаю решение.

Матильда почему-то рассердилась.

– Хорошо, я надену платье. А вы отнесите вон ту корзинку, только смотрите, спрячьте ее подальше от детей.

Возле стола стояла закрытая плетеная коробка. Интересно, какие секреты могут храниться внутри? Старые любовные письма, дорогие женскому сердцу напоминания?

– Подарки к Рождеству.

Она сказала это шепотом, хотя дети все равно не могли ее слышать: они были с Джозефом на дворе, прощались с животными…

– Сейчас только ноябрь!

– Мне обычно приходится все готовить заранее.

Престон поднял корзину. Ему ужасно хотелось заглянуть внутрь. Он представлял, как она работала часами по ночам, чтобы в рождественское утро порадовать детей подарками. Неужели такое возможно? Престон был поражен. Разумеется, ребенком он тоже получал подарки, великое множество подарков. Мать составляла длинный список и вручала его экономке. Потом горничные целый день заворачивали покупки в цветную бумагу.

А он сам? В вопросе покупки и выбора подарков Престон всецело полагался на своего лакея. Келсо знал все: какие сигары предпочитает Марсфилд и какие вина нравятся привередливому Берку. Престон был готов спорить, что Келсо было известно даже, к какой модистке ездила сестра в тот или иной сезон или какие драгоценности сочла бы уместным получить в подарок мать. Престону и в голову не приходило интересоваться такими вещами. Он вздохнул и вышел вслед за Матильдой.

Матильда вынимала из фургона один из саквояжей.

– Что вы делаете? Мы так никогда не соберемся.

– Здесь моя одежда. Вы же хотите, чтобы я надела платье? Спрячьте эту коробку, сажайте детей, а я вернусь через несколько минут, и мы наконец отправимся.

Престон пристроил коробку и простился с Джозефом. На всякий случай он оставил индейцу свой адрес.

Близился момент отъезда. Престон позвал Натана, и мальчик понуро побрел к фургону. Мэтти ждала в тени веранды.

Если раньше мешковатый комбинезон скрывал очертания ее фигуры, то это простое закрытое платье, с высоким стоячим воротником и длинными рукавами, отлично подчеркивало ее тонкую талию. Единственным украшением служили маленькие кружевные вставки на шее и запястьях. Престон почувствовал, что заинтригован. Это он-то, привыкший к сверканию кремовых плеч и глубоким вырезам декольте на великосветских лондонских балах! Бледно-голубой цвет платья Матильды оттенял синеву ее глаз, делая их ярче и еще выразительнее. Скрученные на затылке узлом волосы подчеркивали нежный рисунок скул. Вид у девушки был скромный и вполне уместный, но ему отчего-то казалось, что она нарядилась в маскарадный костюм. Комбинезон смотрелся на ней гораздо естественнее. Матильда предупредила:

– Молчите!

Спустившись с веранды, она надела старую безобразную шляпу, украшенную выцветшими розовыми бутонами. Широкие поля закрывали ее лицо от солнца, а заодно и от постороннего взгляда. Престон подал ей руку, чтобы помочь сесть на козлы.

– Вы очень мило выглядите.

Она прошла мимо, не замечая протянутой руки. Приподняв юбку, забралась на свое место и бросила на него выразительный взгляд: из-под широкой юбки выглядывали ноги в полотняных брюках.

– Этого и следовало ожидать.

Она склонила голову набок:

– Я пытаюсь быть практичной, как вы это называете.

– Мне кажется, современной моде не хватает практичности…

Матильда уточнила:

– Женской моде, конечно же. Мужчины никогда не жертвуют удобством ради приличий.

Она прикрыла ноги юбкой, поудобнее устраиваясь на сиденье. Престон сел рядом и взял поводья.

– Просто вы никогда не носили галстук.

Она разрешила ему править лошадьми, и это было так на нее не похоже, что Престону стало ее жаль. Матильда грустно смотрела, как исчезает вдали ее дом. Они выехали на главную дорогу и направились к югу. Престон слышал, как она шмыгает носом. Он протянул ей чистый носовой платок.

– Я не плачу. Я вообще никогда не плачу.

Тем не менее она взяла платок и, отвернувшись, вытерла слезы.

– Самое трудное в пути – выехать за ворота…

– Местная пословица?

– Так всегда говорил отец.

– У нас впереди длинная дорога… Матильда оглянулась через плечо.