Инкуб - Виллард Корд

 - Так что же, трактирщик, скажи на милость, чем тебе не понравились розы моего друга?

 - Что вы, сэр, это очень красивые розы. Но не деньги вовсе. Если бы каждый изворотливый господин приносил мне цветы, простите, сорванные или украденные где-то, вместо денег, требуя взамен плоды моего жизненного труда, не было бы смысла в этом баре и моём стремлении добиться чего-либо в жизни.

 - Mal bicho![49] Да как он смеет! – безумный рыбак стукнул кулаком по столу и зарычал, но незнакомец в шляпе остановил его, продолжив…

 - Чего же ты, трактирщик, хочешь добиться?

 - Вам нравится мой грог?

 - Бесспорно, один из лучших напитков, что мне приходилось пробовать.

 - Полжизни я потратил на то, чтобы найти правильные ингредиенты и смешать в единственно верных пропорциях, чтобы получить оригинальный вкус, благодаря которому меня смогут запомнить люди. Я мечтал о баре, где буду подавать свой знаменитый грог, и люди смогут оценить мои труды по заслугам…

 - И вот, теперь у тебя есть бар, ты подаешь вкуснейший грог, и люди оценивают твои заслуги деньгами. Они приходят, заказывают, напиваются, оставляют деньги, и исчезают в городском тумане, не говоря ни слова, ни одобрения, ни оскорбления – ничего. О таком счастье ты мечтал – обслуживать призраков?

 - Это горько, сэр, но в чём-то вы правы. Я смог позволить себе лишь небольшое здание в пустынном районе, работаю один, посетителей почти нет, приходят, чтобы забыться в одиночестве и молчании с бутылкой ароматизированного спирта. Сам я представлял свой бар похожим на те, что бывали во времена пиратов: шумные, весёлые, разнузданные. Мой грог больше подходит такой атмосфере, чем грусти и тоске. Но что поделаешь теперь…

 - Выходит, не в деньгах-то счастье, не правда ли?

 - Я не знаю, сэр. Просто ожидания не оправдались, надежды рухнули. И теперь у меня есть уникальный рецепт, но нет никого, кто бы мог его оценить по достоинству.

 - Нет, трактирщик, есть…

 - Проклятый Стикс[50], конечно, есть!

 Молчавший всё это время, безумный рыбак положил на стойку розу и широко улыбнулся, поблескивая золотыми зубами. Управляющий удивлённо посмотрел на него, затем на незнакомца в шляпе, словно спрашивая, что делать… и услышал ответ:

 - Возьми розу, трактирщик. Этот человек… ненавидит деньги, но обожает цветы. Каждый цветок он принимает с любовью и с трудом отрывает от сердца – словно частичку дорогой ему души. А разве плата душой за стакан особого грога – это не достойная оценка твоего труда?

 Так Наблюдатель и Перевозчик стали друзьями. Такими, что не теряются и не забываются, даже если подолгу не видят друг друга – вне времени и пространства, скрепившие рукопожатие выпивкой и глубоким духовным чутьём.

 _________

Рассвет

 _________

 Город тяжело дышал… задыхался, глотая туман и непогоду. Сам себе он казался чужим… Словно Инкуб, бросивший вызов привычным порядкам, искорёженной истине придуманных кем-то заветов, и непринятый теми, кто существует, следуя им. Похожий на людей, пленник событий и настроений, он мечтал о солнечном свете, закрывая небосклон облаками чужих закоптелых слёз.

 На мгновение крошечный лучик скользнул сквозь трещину серого свода, но надежда разбилась о мёртвую кость. Пробежав, словно огненный блик на драгоценном металле, по бледному черепу утопленника, он скрылся вновь за занавесом театра пантомим, за кадром чёрно-белого кино.

 Мёртвый рассвет… едва уловимый мазок мучительной смерти. Голые кости, мокрые лохмотья, иссохшие глаза… Её забросило сюда волной… сидя на гранитных камнях, безжизненно смотрит вперёд в немом ожидании. Кормит чаек с руки … они дерутся за кусочки кожи на пальцах…

 - Вот они, белые пророки, упавшие с неба. Их крики ведут к неподвижным костям…

 - Она словно Ассоль, потерявшаяся за горизонтом… разбитым зеркалом отражает последние хрупкие лучики света, пробившиеся сквозь крышки небесных гробов…

 - Сегодня воздух снова пахнет формальдегидом[51]. Столкни её в воду, избавь от кошмаров…

 - Расскажи мне потом, какой она была.

 - Расскажу, если была красивой.

 - Да…

 Гэбриел с улыбкой наблюдал, как Харон разгонял багром круживших над гондолой чаек. Утро на реке приятно освежало, приводило в чувство. Ему хотелось закрыть глаза и забыться на какое-то время, отдавшись во власть прохладного ветра, покусывавшего лицо. И это было возможно, хоть и недолго, ибо снова продолжали шептать голоса…

 - Да, на твоей лодке сложно расслабиться.

 - Что, опять щебечут? А ну цыц, дайте передохнуть, и так постоянно в ушах звените! – прикрикнул Харон утопленникам в задней части лодки, - Катаю их задаром, а они даже посидеть тихо не в состоянии!  

 - Не кричи ты на них. Они умерли, а это сложно признать. Всё что им осталось – шептать.

 - Но, Гэб! Они здесь повсюду плавают, словно мусор, и только мне одному есть до этого дело! Мало того, хоть бы кто-нибудь с цветком утонул! Безбилетники!

 - В настоящей жизни редко умирают с цветами в руках. Такое чаще случается в книгах и фильмах.

 - Я похож на одну из сестёр милосердия?

 - Нет, но я угощу тебя грогом.

 Харон только хмыкнул, повернув лодку навстречу очередному покойнику.

 - Проклятый Стикс! Ты смотри, как сохранился! Видать совсем свежий!

 - Ещё немного и я подумаю, что ты решил открыть ресторан…

 - Ха-ха! Боюсь, инспекция меня прикроет! Но этот… - Перевозчик наклонился поближе к новому «безбилетнику», внимательно осматривая тело, - его убили несколько минут назад… Гэб, да открой ты уже глаза! Сама невозмутимость!

 - А ты слишком эмоционален для сборщика трупов, Харон…

 - Я бывший пират, чёрт возьми, к тому же испанец! Характер такой, неспокойный!

 - Да-да… Что там у тебя?

 - Юноша, смазливый, одет в тёмно-синий жакет… во внутреннем кармане есть блокнот… хм… тут вложен листок… ты знаешь этого парня, Гэб?

 - Почему я должен?

 - Здесь твоё имя…

 На мокром листке бумаги Инкуб прочитал:

 «Заходи, как напишешь что-нибудь новое. Совсем не ангел, Гэбриел Ластморт».

 Смяв в руках, он бросил его в воду и ещё долгое время стоял, неподвижно, без звука, задумчиво глядя, как исчезает клочок промокших воспоминаний в недрах чёрной реки. Наблюдатель знал – смерть поэта была неслучайна. Впрочем, случайной она была… по людским меркам… даже шальной, как та пуля, что сгубила Поля. Неосознанно, человек убивает человека за обладание ложными ценностями, которые скорее приведут к новым смертям, нежели счастью. Все люди воюют за счастье. Но только счастье для всех – разное. Если бы существовал эталон счастья… кто знает, может, тогда и не велась бы эта вечная нелепая война.