Лебединая песня - Овидий Александрович Горчаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Едут лесной дорогой разведчики. Целый разведбатальон — до зубов вооруженные ефрейторы, унтер-офицеры, гаунт-фельдфебели. Кавалеры Железного креста 1-й и 2-й степени. Многие, верно, воюют уже пятый год. Они брали польские, бельгийские, французские, русские города. Они совсем позабыли мирную жизнь, стали вышколенными солдатами. Жгли деревни под Минском, Полоцком и Витебском, там, где партизанили в родной Белоруссии Коля Шпаков и многие другие разведчики группы «Джек». А теперь они мчатся на защиту своих границ — границ фатерлянда. Гитлер вдолбил им, что они защищают теперь родину, что большевики будут мстить каждому немцу и его семье. И они стали еще злее и опаснее.
Лесной дорогой едут разведчики, целый батальон. А у дороги лежат другие разведчики — восемь парней и две девушки. И хотя не слышно ни единого выстрела, уже идет между ними бой. Казалось бы, куда группе «Джек» против этого разведбатальона! Но капитан Крылатых уже мысленно составляет текст радиограммы, которую передадут Аня или Зина. На оперативной карте командующего фронтом будут нанесены новые важные знаки. Генерал армии Черняховский направит на нужный участок побольше «катюш» и пушек, новую дивизию или пошлет штурмовиков и бомбардировщиков, и этот гитлеровский разведбатальон будет разгромлен со всем полком, со всей дивизией. Так — одной радиограммой — выигрывают порой разведчики большие сражения.
Но нелегко даются эти радиограммы. Очень скоро группа «Джек» должна будет заплатить за свой первый успех первой невосполнимой потерей.
Как только уносятся по дороге последние мотоциклисты, разведчики выбираются из окопов. Рывок через дорогу, которая еще пахнет бензином и выхлопными газами… А справа уже слышится нарастающий гул моторов, уже режут мрак, словно злые, суженные глаза, огни замаскированных фар…
На следующей широкой просеке — та же история: не значащаяся на карте дорога и по ней — густой поток машин. Движется, грохоча, истребительно-противотанковый дивизион… Значит, и впрямь не полк, а целая дивизия, рассредоточив войска, скрытно выходит параллельными тайными дорогами к фронту! Не задумал ли Гитлер контрудар из Восточной Пруссии?.. Когда дорога пустеет на пять-шесть минут, разведчики проскакивают и эту просеку перед носом у какой-то движущейся на восток части.
Налетает с моря свирепый норд-ост, вскипает гулом темный бор. Стонут, гнутся черные сосны, а за спиной не смолкает рокот и лязг, будто в призрачном свете скачущего за тучами полумесяца встают из семисотлетних могил рыжебородые, закованные в железо крестоносцы, встают и мчатся тяжелой рысью на скелетах боевых коней к объятой огнем восточной границе…
Река Парве. Не река, а речушка. Неширокий приток Лаукне, что впадает в залив Куришесгаф. Лаукне на карте-пятикилометровке можно найти, а Парве не найдешь. Она осталась бы в памяти группы «Джек» безымянной, если бы не километровка. На километровке капитан Крылатых с трудом отыскивает эту речушку.
Как преодолеть водный рубеж? Мельников минут десять ходит по крутому берегу, ищет брод по следам в траве. Брода нет. И даже самой завалящей лодчонки нет. Лодки наверняка имеются на хуторах и фольварках выше и ниже по течению, но там… там люди. Лодки на цепях, а на ночь с цепей спущены собаки. Мельников измеряет палкой глубину речки у берега — палка не достает до дна. Так как же группе переправиться через эту проклятую Парве с радиостанциями, с оружием и боеприпасами? Вплавь? Кажется, Аня с Зиной плохо плавают… Все перевозы — тоже в деревнях. На паромах — замки, возможна охрана…
А на востоке светлеет хмурое небо над черной хребтиной соснового леса. Раздумывать некогда. Капитан знает — в двух километрах вверх по течению имеется мост. Мост на шоссейной дороге Лаукнен — Гросс-Скайсгиррен… Судя по карте, никакого жилья рядом с мостом нет. До ближайшей деревни — почти четыре километра. Еще на дневке, изучая карту, капитан приметил, что мост окружен леском. Как будто можно рискнуть… Одно беспокоит капитана — не напороться бы на неприятный сюрприз. Ведь на карте указано, что она выпущена в августе 1941 года, составлена «с учетом всех материалов на март месяц 1936 года» и «отгравирована в картографической части с учетом материалов на июль месяц 1938 года». Мало ли что могло измениться с той поры!.. Вон немцы, например, постоянно жаловались на своих картографов — на карте советского района, бывало, обозначена деревня, а на месте той деревни раскинулся промышленный город…
Капитан ведет группу вдоль правого берега. Впереди показывается небольшой каменный мост. Чуть мерцает под луной шоссейная гладь. Тихо журчит под каменными сводами черная вода. От нее тянет холодком. Пахнет сеном и некошенными прибрежными травами. По нервам больно бьет громкий всплеск рыбы в заводи…
Группа залегает под редкими соснами метрах в пятнадцати от моста. Капитан всматривается. Мостик, пустынное шоссе, никаких фольварков вокруг. Все как на карте. У моста белеет километровый столб. Отсюда вдвое ближе до Берлина, чем до Москвы. Далеко ты прошел по тылам врага, Павка Крылатых!..
Капитану очень хочется этой же ночью уйти подальше на юг, выйти к железной дороге Тильзит — Кенигсберг. Капитан не суеверен, но что-то мешает ему принять окончательное решение. Он привык прислушиваться к своему внутреннему голосу, научился доверять интуиции, шестому чувству разведчика. А внутренний голос подсказывает ему, что этот мост — уж больно хорошее место для засады!
— На дневку остановимся в том квартале, — подавив вздох, шепчет командир разведчикам. — Весь день до темна будем наблюдать за мостом.
Крылатых выбирает место для наблюдателей в частом молодом сосняке. Тут можно хорошо замаскироваться. Оставив первую смену — Овчарова и Зварику, он отводит группу в глубь леса, подыскивая место для дневки погуще, подальше от вырубок и троп. Не так просто найти в хвойном лесу такое место, чтобы отовсюду оно просматривалось плохо, а. подходы к нему были видны хорошо.
Наблюдатели не обнаруживают ничего подозрительного. Когда рассвело, за мостом, за березками, дубами и кленами тепло заалели крутые черепичные крыши деревни с гнездами аистов наверху. Утром со станции проезжает автофургон с гербом имперской почты, навстречу катятся несколько фурманок в сторону станции. Проносятся цивильные велосипедисты с ружьями за плечами. В поле унылым строем выходят десятка три восточных рабочих.
А в лесу спят разведчики. Девушки — Аня и Зина — улеглись в серединке. В головах — четыре жесткие сумки с рациями и питанием к ним.
Около полудня капитан будит спящих, приказывает попарно чистить оружие. Всем ясно, почему оружие следует чистить
