Воскресный папа (СИ) - Резник Юлия

- А я и не спорю.

- Ты - нет. А вот мама... Спит и видит, чтобы мы расстались. Вон… Лумумбой его зовет. И никак иначе.

- Она просто боится остаться одна, когда ты уедешь.

- Ну, а мне что делать, Ариш? Сколько еще возле ее юбки сидеть? Давай откровенно, у мужиков я особым спросом не пользуюсь. Да и вообще, мне ведь тридцать три уже. А тебе, кстати сколько?

- Тридцать, – я скривила губы и чуть повела носом: - Неужели вьетнамцы опять селедку жарят? Фу-у-у… Господи! Я открою окно, не замерзнешь?

Я резко встала из-за стола. И покачнулась. Перед глазами потемнело, замелькали круги. Хорошо, успела за оконную ручку схватиться. А потом ко мне подлетела Люба. И помогла опуститься на стул.

- Так, Арина Германовна. Колись! Что с тобой происходит?

- Не знаю. Встала слишком резко. Давление упало.

- Ага. Ты мне тут еще о гравитации начни втирать. У тебя когда в последний раз месячные были, дорогуша?

- Не знаю, – моргнула. - Я даже календарь не веду. И вообще, на что это ты намекаешь?

- На непорочное зачатье, судя по всему. Ты ж о нем талдычишь.

- Да ну. Не может быть…

Не может! Потому что Орлов, хоть и сплоховал, о предохранении подумал.

- Ну, что ты хочешь сказать? У тебя мужика вообще не было, что ли?

- Вообще, был… Один раз. Но там без вариантов.

- Варианты всегда есть! У меня на практике в гинекологии, знаешь, какой случай был? Поступила одна баба с диагнозом бесплодие. Значит, привозят ее к нам с острой болью. Точнее, в хирургию, потом к нам, ты знаешь, каков порядок. Так вот. Осматривает ее врач, а там раскрытие почти полное. Говорим, вы, бабонька, рожаете. А она как давай голосить – «Да нет, да вы что? Такого быть не может, я бесплодная». А мы ей – «Ну, как не может? А живот-то у вас из-за чего вырос?» А она нам, знаешь, что отвечает, знаешь? – «Сглазили!» – говорит. А сглаз там конкретный такой был. Пять четыреста. В жизни не видела таких крупных пацанят.

Рассказ вышел смешной. Я прониклась.

- Ну, что ты улыбаешься?! – насупилась Любаша.

- А что мне делать?

- Тест! Сейчас Обри придет, я его пошлю в аптеку.

- С ума сошла? Только деньги зря потратим.

- Ничего. Если тест будет отрицательным, я тебе компенсирую все до копеечки.

- Да брось, - пробормотала я, но на текст все же согласилась. Чего ни сделаешь, чтобы от тебя отстали?

Обри вернулся быстро. Взял сразу для надежности два. Я закатила глаза. Делать тест на беременность в общественном туалете – тот еще квест. Проклиная инициативность Любки, я сделала свое дело в баночку, свободной рукой удерживая за ручку дверь, на которой почему-то не было даже крючка. Сунула полоску теста. В соседней кабинке зашумела вода… Послышались голоса девчонок, обсуждающих планы на Валентинов день. Я вспомнила, что забыла засечь время. Вынула тест. Лампочка в туалете была такой тусклой, что, когда я увидела две полоски, поначалу было решила, будто мне почудилось. Поднесла полоску повыше к носу.

- Ну, нет… Не может быть!

Затылок сковало холодом. Дрожащими руками распаковала еще один тест. Повторила.

- Ариша, ну, что там?!

На подгибающихся ногах я вышла из кабинки.

- Вот… Положительный, – просипела я.

- А я что тебе говорила? А ты – непорочное зачатие, непорочное зачатие, - перекривляла меня Любовь. – Ну, что стоишь? Пойдем!

- Куда?

- В комнату! Будем решать, что дальше делать.

- А что тут сделаешь? – спросила я, послушно ступая за соседкой. От пережитого потрясения меня немного тошнило. Или это от вьетнамской селедки, вонь от которой в коридоре достигла по-настоящему опасной для жизни концентрации.

- Меня сейчас вырвет! – сказала я и пулей полетела обратно в туалет.

И вырвало. Да так, что все тело – колени, руки - начало противно мелко-мелко дрожать. До комнаты дошла, приложив к носу смоченный прохладной водой платок, который для меня заботливо приготовила Люба. Там воняло поменьше. Обри таки открыл окно. И впустил в комнату свежий воздух.

- Ложись в кровать. Полежи.

- Мне уже получше, – промямлила я, но все же рухнула на заботливо разобранную постель. – Господи. И что мне теперь с этим делать?

- Ты думаешь - рожать или нет? – осторожно уточнила Люба, а Обри нахмурился.

- Нет. Рожать я буду… А вот что дальше, а? – к противной дрожи, вызванной слабостью, присоединилась дрожь зарождающейся в теле паники.

- Отцу сказать, - бархатный голос Обри действовал, как успокоительное. Я машинально кивнула и даже потянулась к телефону. В конце концов, я ничего не собиралась требовать от Орлова. Но… я должна была ему сообщить о ребенке. Он имел право знать. На секунду я представила его реакцию. Точнее - не так. Я попыталась представить – и не смогла. Я так мало о нем знала на самом деле. Как он относился к детям? Хотел ли когда-нибудь стать отцом? Входило ли отцовство в его планы в принципе, а если нет… Как он отреагирует?

- Нет-нет. По телефону не буду. Это так не делается, правда? – в поисках поддержки я вскинула взгляд на Любу.

- Хочешь сообщить ему лично?

- Наверное, так будет правильно.

- Но впереди еще три месяца курсов.

- Значит, придется вырваться на пару дней. Или подождать их окончания, - в последний момент смалодушничала я. Но уже через неделю, накрутив себя до предела, изменила собственный план. И купила билеты на поезд. Я решила, что лучше сразу все прояснить, чем трусливо откладывать неизбежное. Тогда я еще не знала, что мне ничего не придется прояснять…

От автора: дорогие, с наступающим Новым годом! Ура! Люблю вас безмерно.

ГЛАВА 12

Ариша

На вокзале меня встречал дядя Костя. И как я ни отнекивалась, как ни убеждала тётю Надю, что вполне доберусь сама, она и слышать ничего не хотела. Завидев меня, тот заулыбался, замахал руками, как ветряная мельница, а едва я ступила на землю, сжал в крепких объятьях.

- Ну, привет, студентка! Хорошо, что ты вырвалась. Привыкли мы с Надей к тебе, и, как ты уехала, все не так, – пробормотал он, одной рукой подхватывая сумку, а другой – меня, растроганно шмыгающую носом.

- Никак простыла? – переполошился.

- Нет, – мотнула я головой. - Не обращайте внимания... Меня просто ваши слова тронули. Очень… – и всхлипнула, не на шутку испугав дядю Костю своей реакцией.

- Ну, что ты? Что ты? Не плачь! Кто ж от этого плачет? Все хорошо ведь, правда?

А вот это мне еще предстояло выяснить. Хорошо. Или плохо… Все же тётя Надя и дядя Костя люди пожилые. И рождение ребенка могло очень усложнить их тихую, давно устоявшуюся жизнь. Я не представляла, как они воспримут новости о моей беременности. Что скажут? Приютили сиротку, а она принесла в подоле? Нет, это, конечно, вряд ли. Не такие они люди, но…

- Ариш, ну, чего застыла? Забирайся. Дождь!

Я юркнула в машину. Дядя Костя захлопнул за мной дверь. И спустя какую-то минуту мы уже влились в плотный дорожный поток.

Тётя Надя встречала меня хлебосольно. Долго обнимала в коридоре, с беспокойством заглядывала в глаза. Она что-то чувствовала. Но вопросов не задавала. Только, будто подбадривая, то и дело касалась моей руки, когда мы уселись за празднично накрытым столом.

- Может быть, еще салатика?

- Нет. Спасибо. Что-то я совсем разбитая.

- Еще бы! С дороги. Ты полежи, отдохни. Я уже постель постелила.

Я бросила на тётю Надю наполненный благодарностью взгляд. Встала, легонько ее приобняла напоследок и пошла к себе. Любе позвонила, уже лежа в кровати. Знала, что она переживает, как я добралась, и… вообще.

- Ну, слава богу! А я уже думаю, куда ты пропала? Совести у тебя нет, Арина Германова.

- А сама чего не позвонила? – улыбнулась я, так живо представляя Любовь, будто она прямо передо мной расхаживала. Одной рукой удерживая телефон у уха, а второй - негодующе подперев бок.

- Отвлекать не хотела! Откуда мне знать, что там у тебя происходит.

- Да пока ничего. Я еще ни своим ничего не сказала, ни Орлову.