Небеса в смятении - Славой Жижек

контрастирует с кочевыми беженцами, которые не только воспринимаются как бесполезные, но и буквально «бесполезны» – как не представляющий ценности остаток глобального капитала: большинство из них не включены в процесс валоризации капитала. Левые и капиталисты одинаково мечтают о том, чтобы новая волна иммигрантов интегрировалась в капиталистическую машину, как это произошло в 1960-х годах в Германии, а затем во Франции, поскольку, по их утверждению, «Европе нужны иммигранты». Вот только сейчас это так не работает; иммигранты очень слабо интегрированы в общество, и большая их часть остается «снаружи». Данный факт делает положение беженцев-иммигрантов гораздо более трагичным: они оказались в своего рода социальной неопределенности, тупике, из которого фундаментализм предлагает ложный выход. В контексте обращения глобального капитала, беженцы поставлены в положение избыточного человечества, зеркального отражения прибавочной стоимости, и никакая гуманитарная помощь и открытость не способны разрешить эту напряженность; нужна перестройка всей международной системы.

Левым либералам аргумент в пользу изменения ситуации в странах третьего мира с целью устранения условий нищеты и войны, от которых бегут иммигранты, часто кажется (не очень) тонким предлогом для недопущения беженцев в наши страны. Ответ на это, причем строго симметричный, очевиден: «открыть наши сердца» беженцам – (не очень) тонкий способ ничего не делать для изменения глобальной ситуации, из-за которой они появились.

Фальшь гуманизма – это та же фальшь, которую мы находим в отказе от антропоцентризма, проповедуемом глубокой экологией: она глубоко лицемерна. Все разговоры о том, что мы, человечество, представляем угрозу для всей жизни на Земле, в действительности сводятся к беспокойству о нашей собственной судьбе. Земля как таковая нам безразлична. Даже если мы уничтожим всю жизнь на Земле, это будет лишь одна и при этом не самая большая катастрофа, какие она переживала. Когда мы беспокоимся об окружающей среде, мы беспокоимся о нашей собственной среде. Мы хотим обеспечить качество и безопасность своей жизни. Сторонники глубокой экологии, позиционирующие себя представителями всех живых существ, занимают ложную позицию, подобную позиции белых антиевроцентричных либералов, которые, безжалостно отвергая собственную культурную идентичность и призывая «других» утверждать их идентичности, оставляют за собой позицию универсальности.

Общий урок, который можно из всего этого извлечь, заключается в том, что нужно любой ценой избегать дешевой гуманистической сентиментализации людей, считающихся угнетенными. Уже только по этой причине стоит посмотреть фильм «Паразиты» (Корея, 2019, реж. Пон Джун-хо). Эта картина не допускает морализаторской идеализации аутсайдеров в духе Фрэнка Капры. Здесь мы должны противопоставить содержание и форму: на уровне содержания Парки, представители высшего класса, несомненно имеют моральное превосходство: они внимательны, отзывчивы и готовы помочь, тогда как аутсайдеры по сути ведут себя как паразиты, вторгаясь, манипулируя и эксплуатируя… Однако, на уровне формы, Парки являются привилегированными людьми, которые могут позволить себе быть заботливыми и отзывчивыми, в то время как аутсайдеров материальные обстоятельства подталкивают к не очень благородным поступкам. То же самое касается распространенной антифеминистской жалобы мужчин: «Я отношусь к женщинам по-доброму, без патернализма, но они так агрессивны по отношению ко мне…» – конечно, они агрессивны, ведь для них это часто единственный способ противостоять их формальному подчинению. Как правило, только находящиеся наверху могут позволить себе проявлять доброту и сочувствие.

Таким образом, решение не в том, чтобы играть в гуманизм, а в том, чтобы изменить ситуацию, которая изначально и требует гуманизма. Как выразился Оскар Уайльд в первых строках своей книги «Душа человека при социализме»:

Человечество видит вокруг чудовищную нищету, чудовищную мерзость, чудовищный голод. Разумеется, это не может не потрясти самым глубочайшим образом <…> и естественно, с намерениями, достойными восхищения, но направленными по ложному пути, со всей решимостью и со всей эмоциональностью люди ставят перед собой цель исправить зло, с которым сталкиваются. Однако такими средствами болезнь не излечить: можно лишь продлить ее течение. По сути, сами эти средства есть проявление той же болезни. Скажем, пытаясь покончить с проблемой нищеты, благодетели не дают нищему умереть; или, по почину наиболее передовых, заставляют его улыбаться. Но это не решает проблему, а лишь усугубляет ее. Истинная цель – попытаться преобразовать общество на новой основе, при которой нищета сделалась бы невозможной. Но благородные порывы альтруизма до сих пор всерьез препятствуют осуществлению этой цели[15]41.

15. Трамп против Rammstein

Недавно в научном мире США произошло очень странное событие:

Министерство образования в письме, направленном в среду [16 сентября 2020 года] президенту Принстонского университета, объявило, что проводит расследование в отношении университета на предмет нарушений недискриминационных практик… Расследование началось после того, как президент Кристофер Л. Айсгрубер 2 сентября разослал сотрудникам учебного заведения письмо о постоянных усилиях по борьбе с системным расизмом. «Расизм и вред, который он причиняет представителям расовых меньшинств, тем не менее, сохраняются в Принстоне, как и в нашем обществе, иногда сознательно, но чаще из-за непроверенных предположений и стереотипов, невежества или бесчувственности, а также системного наследия прошлых решений и политики», – писал Айсгрубер. В своем письме Министерство образования цитирует эту фразу как свидетельство «признания фактов расизма» в Принстоне и выражает обеспокоенность тем, что заверения университета об отсутствии дискриминации «могли быть ложными» и что учебное заведение нарушило раздел VI Закона 1964 года о гражданских правах42.

Письмо Министерства образования, конечно, неоднозначно. Если прочесть его поверхностно, это просто очередной призыв супер-эго к более глубокому исследованию следов расизма, и его можно упрекнуть лишь за чересчур радикальный педантизм. Слова Айсгрубера – расизм «тем не менее сохраняется в Принстоне, как и в нашем обществе, иногда сознательно, но чаще из-за непроверенных предположений и стереотипов» – это стандартная либеральная риторика («борьба с расизмом никогда не заканчивается, всегда сохраняются тонкие формы расизма»), в соответствии с которой само утверждение о том, что в наших сообществах нет расизма, автоматически вызывает подозрение и воспринимается как признак расизма. Министерство образования восприняло это чисто риторическое признание буквально и потребовало дальнейших действий. Это как если бы автор бестселлера признал, что его книга ни в коем случае не идеальна, а журналист задал ему вопрос: «Если вы знаете, что она несовершенна, почему вы опубликовали ее такой, какая она есть? Почему вы не продолжили работать над ней?» Но разве такое буквальное прочтение риторической фигуры само по себе не является признаком чего-то другого? Разве не ясно, что истинный упрек Принстону заключается не в том, что в жизни университета присутствует расизм, а в том, что Айсгрубер слишком открыто признал это? Послание Принстону таково: практикуйте расизм незаметно, но не признавайтесь в этом публично (словом, это напоминает совет, который