Чай из трилистника - Киаран Карсон

"Дом Лойолы" раньше назывался Каслморн и был родовым гнездом лорда Морна, который в 1776 году решил обновить крепость XV века, обиталище не одного поколения его предков. Он остановился на неоклассическом стиле, но леди Морн, ярая поклонница модных тогда готических романов, неумолимо стояла на том, чтобы здание отвечало и ее вкусам. Наконец, стороны пришли к соглашению: восточную половину исполнить по классическому образцу, западную — по готическому. Однако проблему внутренней границы между этими противоречащими стилями внятно решить не удалось. Многие комнаты вызывали споры; одни остались незаконченными, другие вышли фантастическими компромиссами, где горгульи сражались с изображениями греческих божеств. При этом многоуровневые подземные погреба, хранилища и кладовые остались нетронутыми.

Лорд Морн умер в 1801 году, когда был заключен Акт об Унии между Великобританией и Ирландией. Потомства он не оставил. Леди Морн, невзирая на многочисленные предложения, повторно замуж не вышла и мирно скончалась в 1829-м, в год Католической Эмансипации. И лишь тогда выяснилось, что несколькими годами ранее она тайно перешла в католичество. Каслморн она завещала иезуитам, но те, осознавая политическую деликатность ситуации, не спешили вступать в права владения. Был учрежден номинально независимый фонд по превращению этой недвижимости в центр культивации и изучения редких видов растений; уже имеющуюся оранжерею существенно расширили и снабдили самой современной из доступных тогда систем отопления. Помещения внутри здания переоборудовали в лаборатории и гербарии. Немалую часть библиотеки лорда и леди Морн переместили в одну из пристроек, чтобы освободить место под собрание литературы по ботанике и связанным с нею разделам богословия.

Окончательно Каслморн превратился в "Дом Лойолы" 31 июля 1854 года, в день памяти св. Игнатия. Абитуриенты и их родители, представлявшие в основном средний класс ирландских католиков, прибыли в изрядном количестве. После освятительной мессы в особом приделе был торжественно установлен портрет св. Игнатия, написанный, как утверждают, перед его смертью, там он по сей день и остается. Это очень жизненный образ: глаза его, как неоднократно подмечалось, неотступно следуют за зрителем, а нарисованная свеча, озаряющая черты св. Игнатия, горит прямо-таки настоящим пламенем. В руке он держит раскрытую книгу, на которой начертан девиз иезуитов: "Ad majorem Dei gloriam", — хотя слова эти едва читаются, зачерненные многовековым чадом реальных свечей[27].

42. МУСКУСНАЯ РОЗА

По установившейся в "Доме Лойолы" традиции на избранные церковные праздники ректор водил ребят на экскурсию в оранжерею, исходя из иезуитской концепции, что спланированный порядок высадки и разведения растений наглядно свидетельствует о существовании Бога. По этой причине в День поминовения усопших[28] 1959 года мы с Метерлинком оказались в парной цепочке, петлявшей среди изобилия бамбуков, древовидных папоротников, пальм, бананов, саговников, орхидей, висячих мхов (Muscus) и насекомоядных растений. Субтропическая атмосфера так и сочилась заморскими ароматами, а снаружи, за стеклянными сводами, стоял жуткий холод. Когда отец Браун остановился на развилке дорожки, пошел снег. Искусство делать выводы и анализировать, как и все другие искусства, постигается долгим и прилежным трудом, но жизнь слишком коротка, и поэтому ни один смертный не может достичь полного совершенства в этой области, сказал отец Браун. Не мои слова, мальчики, а Шерлока Холмса. Неожиданная цитата в устах иезуита, скажете вы, но не будем забывать, что Артур Конан Дойл, создатель Шерлока Холмса, получил образование в одном из наших лучших колледжей, Стоунихёрсте, что в Ланкашире. Известно, что во время учебы — в начале 1870-х — он свел знакомство с отцом Хопкинсом, поэтом-иезуитом, который жил совсем неподалеку, в нашей семинарии св. Марии. Надеюсь, не будет натяжкой сказать, что в поэзии отца Хопкинса просматриваются черты будущего детектива, который, исходя из красоты цветка колокольчика, мог сделать заключение о существовании Бога. Ведь подсказками Его завалена вся вселенная.

Более того, Артур Конан Дойл родился 22 мая 1859 года, в день св. Риты Каскийской, покровительницы попавших в безнадежное положение, к которой мы взываем, когда все прочие средства бессильны. Нетрудно увидеть здесь параллель с великим сыщиком-консультантом. Отметим также, что св. Рита ассоциируется с чувством обоняния. Как свидетельствуют очевидцы, ее размышления о Страстях Господних были столь интенсивными, что с 1441 по 1457 год, то есть до самой смерти, на лбу у нее была гноящаяся рана, как бы от шипов тернового венца. В день ее поминовения по традиции освящают розы; тело ее, сохраняющееся нетленным в стеклянном саркофаге в городе Каския, по сей день испускает благоухание роз.

Сколько раз мы наблюдали, как Холмс, словно ищейка, нюхает воздух, улавливая послевкусие табачного дыма убийцы? Давайте на минуту задержимся на самом знаменитом эпизоде из рассказа "Морской, договор", когда Холмс, приподняв опустившийся стебель мускусной розы, погружается в задумчивость и произносит следующие слова:

"Нигде так не нужна дедукция, как в религии. Логик может поднять ее до уровня точной науки. Мне кажется, что своей верой в Божественное провидение мы обязаны цветам. Все остальное — наши способности, наши желания, наша пища — необходимо нам в первую очередь для существования. Но роза дана нам сверх всего. Запах и цвет розы украшают жизнь, а не являются условием ее существования. Только Божественное провидение может быть источником прекрасного. Вот почему я и говорю: пока есть цветы, человек может надеяться".

Здесь отец Браун снова остановился. Мы проследовали за его взглядом туда, где огромная крона пальмы терлась о стеклянный свод крыши, на которую падали снежинки и в ту же секунду пропадали.

43. МЕДОВЫЙ

В "Собаке Баскервилей", продолжал отец Браун, Холмс постулирует, что существует семьдесят пять запахов, которые настоящий эксперт обязан отличать один от другого и быстро определять. Возможно и так, но великий пчеловод фон Фриш показал, что легендарные обонятельные способности пчел фактически эквивалентны восприятию квалифицированного парфюмера, который в состоянии различать более семисот ароматов. Однако в другом месте доктор Уотсон указывает, что мистер Холмс посвятил свой заслуженный отдых пасечному хозяйству и написал на эту тему научный труд "Практическое

руководство по разведению пчел", так что не исключено, что по результатам исследований он повысил свою оценку количества запахов. Заметим мимоходом, что Наполеон избрал пчелу в качестве своей личной эмблемы и что когда св. Амвросий был еще младенец, на губы ему уселся пчелиный рой, показывая, что он прославится своими сладкими, как мед, речами.

Но стоит ли дальше углубляться в символику пчелы? Вдохнем на мгновение благоухание окружающих нас цветов. Из всех чувств обоняние самое нематериальное, и все же самое укорененное, быстрее других пробуждающее давно дремавшие воспоминания. Стоит мне почувствовать запах торфяного дыма, как я тут же переношусь обратно в детство, в Донегал. Я снова слышу дикий рев Атлантики, снова вижу ослепительно выбеленные дома и вымытое дождем синее небо, ощущаю соленый вкус на губах. Аромат способен вызвать видения. Поэт Камоэнс, воспевая славу Васко да Гама, воскрешает его странствия посредством запахов: вот Сокотра, знаменитая своими горькими алоэ; Суматра, родина странного дерева, плачущего бензоином, более пахучим, чем вся мирра Аравии; острова моря Банда, разукрашенные пестрыми цветками мускатного ореха; Тернате, напоённый пикантной одурью гвоздики; Тимор, где добывают благовонную сандаловую древесину.

И по пятам этих первопроходцев, влекомых возможностью до отказа набить трюмы пряностями, навстречу неизведанному устремились наши братья-иезуиты. Мы находимся, дорогие ребята, в микрокосме того некогда дивного нового мира. В этом зимнем саду воспроизведены цветы и плоды, урожаи которых они снимали — вкупе с бесчисленными душами обращенных. Вдохните эту атмосферу, и вы вдохнете историю Церкви, которая беспрерывно возрождается, как сказано в книге Бытия: "И сказал Бог: вот, Я дал вам всякую траву сеющую семя, какая есть на всей земле, и всякое древо, у которого плод древесный, сеющий семя: вам сие будет в пищу". То есть не только на поддержание плоти, но и в пищу для размышлений, и для души. Таково семя веры, что посажено в каждом из вас. "Царство Небесное подобно зерну горчичному, которое человек взял и посеял на поле своем, которое, хотя меньше всех семян, но, когда вырастет, бывает больше всех злаков и становится деревом, так что прилетают птицы небесные и укрываются в ветвях его…"

Завороженный словами отца Брауна, я поймал себя на том, что снова взираю на могучие ветви пальмы. Сжег за стеклянной крышей прекратился; небо было лазурно-голубым, и можно было подумать, что сейчас разгар лета. Мне представилось, что я летаю, свободный, как птица.