Дисциплина (СИ) - "Ingerda"

Мама ещё раз мельком взглянула на мой стол и вышла из комнаты, тихо закрыв дверь.

Мне даже интересно стало, что же она там такого рассматривала?!

«О нет, я бросила на столе свои наброски. Можно ли мне рисовать?! Я не знаю. Но, если она ничего не сказала, значит, я могу этим заниматься».

***

Две недели я умудрялась прятаться от директрисы, и мне почти всегда это удавалось. За исключением урока истории. Одно утро, обычный понедельник, в школе началось с ужасной драки, и били Ромку.

Четыре парня из нашего класса, во главе — Вадим, пошли следом за Романом в туалет, и там всё произошло. Хорошо, что на шум пришёл гардеробщик.

Если бы он пришёл несколькими минутами позже, Романа можно было смело госпитализировать. А потом у нас сняли историю, так как Анастасия Кирилловна разбиралась с ребятами в своём кабинете и ждала приезда их родителей. Девчонки сказали, что директриса смело может исключить за подобное из школы.

«Только бы она не сделала этого. Жалко ведь, до выпуска осталось всего ничего…»

Пока истории у нас не было, мы просто сидели в кабинете и занимались чем угодно, кроме истории. Хотя нам было сказано: читать параграф самостоятельно, завтра его будут спрашивать. Даже я подумала, что прочту его дома, и делала наброски в конце тетради. Тетради по истории.

На занятия после уроков я записалась и буду ходить дважды в неделю. Мне очень понравился преподаватель — он удивительный и талантливый художник…

«Почему интересно он решил работать учителем в школе?! Наверняка он мог бы открыть галерею и давать частные уроки».

После истории все побежали на физкультуру, а кто-то её прогуливать. Кто-то — это я.

Я до сих пор не хожу в спортзал. Я просто не могу переступить его порог… Сегодня мне не повезло. Злая, после утреннего инцидента, директриса шла по коридору в сторону школьного буфета, а я сидела там в самом углу и ела банановые чипсы.

Я всегда здесь сижу, когда не иду на какой-нибудь урок, и никто меня здесь не видит, а Анастасия Кирилловна приспустила очки и по инерции посмотрела именно в этот угол. Когда она посмотрела на меня, затем на часы и уверенно направилась ко мне с чашечкой кофе, я хотела немедленно вскочить и убежать. Только вот она уже садится напротив меня и отпивает горячий кофе. Её помада неизменно тёмно-красных оттенков…

— Здравствуй, Анна, напомни, какой у тебя урок?

— Здравствуйте, физкультура.

— Тогда почему я вижу тебя здесь? Забыла, где находится спортзал?

Я начинаю дрожать изнутри, стоило ей упомянуть то место. Я не смотрю на неё слишком долго, предпочитаю рассматривать свои руки или прохожих.

— Я не могу сегодня идти на этот урок. Чувствую себя не очень хорошо.

— Поднимись в медпункт и возьми справку. На уроке ты, в любом случае, должна присутствовать, даже если имеешь освобождение.

Она смотрит на меня, чуть прищуриваясь и потягивая ароматный напиток. Я уже не знаю, что бы такого придумать… Она на всё находит, что сказать.

— Хорошо. Чуть позже схожу за справкой.

— Мне подождать? — тон голоса заметно снизился. — Или отвести тебя на урок за руку?

— Анастасия Кирилловна! Простите, но я не могу туда пойти! Это место… Разрешите мне досидеть этот урок здесь?! — голос сбивается, и в глубине души я знаю, она откажет мне в этой простой просьбе.

— А что с тем местом не так, Анна? Я прихожу к выводу, что ты придумала себе проблему, от которой теперь бегаешь! Думаешь, я не знаю, что ты не ходишь на физкультуру уже не первый день? Ожидаешь зайти в зал и увидеть залитый кровью мат? Или на тебя нападут там? Чего именно ты боишься?

— Я ничего не боюсь… Просто всё ещё думаю о том, что случилось. Вам, может быть, всё равно, а мне нет. У меня это было впервые…

— Ты туда не сексом заниматься пойдешь, а физкультурой. Вставай!

Женщина немного грубо взяла меня за локоть, подняла из-за стола и потащила к спортзалу.

Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Я чувствовала, как её холодные руки больно держат меня и умудрялась насладиться этой крохотной близостью.

«Что же со мной творится? Я будто опьянённо влюблена в неё».

В глазах темно, тело не слушается, почти предобморочное состояние… Только ноги, на автомате, следуют за директрисой. В голове снова всплыл вечер, когда я открыла ту дверь и сделала шаг в темноту спортзала. Я глубоко вдохнула и задержала воздух в лёгких, пока не закололо в груди.

Анастасия Кирилловна без стука открывает дверь в спортзал, кивает моим одноклассникам в знак приветствия и ведёт меня в каморку к физрукам. Юрий Николаевич заполнял журнал и, увидев нас с директрисой в дверях, поднялся со своего места.

— Юрий Николаевич, вот эту девушку — как следует наказать.

— А она у нас кто?

— Анна Фаргер. Она так давно не посещает предмет, что вы её не помните?

— Извините, Анастасия Кирилловна, я просто их лица помню, а по именам не всех.Только самых активных.

— Не страшно.

Женщина улыбнулась и, встав рядом с физруком, проследила за моей строкой в журнале. Очевидно, ей не понравилось увиденное. Ведь ровно после того, как мы сделали это с ней, я не ходила на физкультуру.

Она пару минут смотрела на меня задумчиво и одновременно строго. Позже они отправили меня на занятие и ещё долго общались в каморке.

— Анна! Идёшь играть в баскетбол?

Одноклассники делились на команды.

— Я плохо играю.

— Ну и что? Ты же не на чемпионате. Пошли поиграем? У нас как раз не хватает человека. Этих же придурков забрали по домам и по больницам, или куда-то ещё. Как там у вас в Германии? Шнеллер, шнеллер, Анна!

Этот жест вызвал улыбку. Я решила присоединиться к ребятам и поиграть. Всё было хорошо, и мне даже нравилось, когда мои броски попадали в корзину, но вот Кристина, может нечаянно, может специально, запустила тяжёлый мяч в меня, что есть сил. Он, конечно, не снёс меня с ног, но вот в живот ударил очень неслабо. Я скорчилась, показала ребятам руками «стоп» и поползла к лавочкам. Кристина не извинилась, а продолжала играть. Ребята проводили меня взглядом и тоже продолжили игру. За десять минут до звонка одноклассники положили мяч и побежали по раздевалкам.

Я всё ещё сидела на лавочке и держалась за живот. Самый низ живота скрутило каким-то спазмом. Директриса в этот момент вышла с физруком из каморки.

— Юрий Николаевич, после того как журнал одиннадцатый «В» заполните, принесите его мне. А одиннадцатый «А» — я у вас забрала.

— Хорошо, — не обратив на меня никакого внимания, мужчина снова скрылся.

Какая-то пауза и отвратительная тишина в воздухе повисла после его ухода… Директриса стояла неподалёку и, кажется, рассматривала мою сутулую фигуру, которая расползлась почти по всей лавочке.

— Что с тобой? — надо мной раздался её голос. «Сейчас не тот момент, когда мне хочется с кем-то говорить. Больно это делать. Слишком». — Анна! Я с тобой разговариваю?!

— Заболел живот.

— Не сиди здесь, а сходи в медпункт.

— Это не поможет…

— Почему? У тебя месячные?

Мои щёки моментально краснеют, когда она заводит разговоры «ниже пояса».

— Нет. Я ударилась.

— Туда тоже я должна тебя отводить?

— Я сама.

Я встала на ноги, схватила сумку и, придерживая живот одной рукой, пошла в кабинет медика. Анастасия Кирилловна не поверила мне, наверное, поэтому через пять минут тоже пришла в медпункт. Я была всё ещё там, поэтому она не стала спрашивать у врача, была ли у вас такая-то девушка и что у неё болело.

«Зачем она следит за мной и контролирует?!»

— Анастасия Кирилловна, здравствуйте!

Врач получила сдержанный кивок в ответ и посмотрела на меня. Я, смотря в потолок, лежала с задранной футболкой, а врач нажимала на мой живот и спрашивала, где именно боль усиливается.