Чары зари - Катарина Керр

— Но мы не можем сделать это сами, — заметила Роммерда однажды вечером. — Нам нужно привлечь на свою сторону священнослужителей. Это возможно?

— Я начну готовить почву для этого сада весной. Тогда же приступим к поиску подходящего принца.

Лицо Роммерды плясало в огне и выглядело скептически. Ее длинные седые волосы были заплетены в две косы — такую прическу девушки носили во Времена Рассвета, — а на лице пролегло еще больше морщин, чем у него самого. Она выглядела старой и усталой, и Невин знал: Роммерда никогда не увидит завершения их работы.

Из всех мастеров двеомера в королевстве только он и Адерин жили неестественно долго, и у каждого из них для этого имелись свои причины. Однако вскоре появится новая Роммерда, чтобы заняться предстоящим делом.

И оно будет трудным: отыскать нужного человека, при помощи священнослужителей подготовить правильные предзнаменования для его прихода. Королевство начнет жить в ожидании дня появления истинного короля, а Невин сможет организовывать его шаги. Обдумывая детали, мастер двеомера начал страстно желать весны. Чем скорее он начнет действовать, тем лучше.

Глава вторая

Год 843. Это был год, когда появились первые предзнаменования появления истинного короля. В деревне рядом с нашим храмом родился козленок с двумя головами. Он вскоре умер, потому что королевство не может существовать с двумя королями. На небе мы увидели огромного коня, который убегал от бури. И бежал он с запада. Предзнаменование занесли в хроники должным образом, но только позднее мы поняли его значение…

В тот год весна пришла для Маддина слишком быстро, и это ему не понравилось. Обычно каждое утро он прогуливался на вершину горы и смотрел на небо, пытаясь предсказывать погоду. Он останется здесь, пока не сойдет снег, но ему следует уехать прежде, чем начнется настоящая весна, и по дорогам Кантрейи будут сновать всадники, готовясь к летнему сбору. Вначале пошли дожди, от которых растаял последний снег и весь мир обратился в коричневую грязь; затем стало теплее. Теперь закаленный человек мог проспать всю ночь у обочины дороги и не замерзнуть. Тем не менее,, Маддин находил причины задержаться, пока бледная трава не начала появляться в долинах, скрытых горами. Той ночью он выехал пораньше, чтобы увидеться с Белиан.

Когда он забрался в ее окно, то обнаружил, что она все еще не спит и занимается огнем в глиняной печке. Белиан поцеловала его, но как-то рассеянно.

— Сними сапоги перед тем, как садиться на кровать, хорошо, любовь моя? Не хочу, чтобы запачкались одеяла.

Маддин устроился возле угла и начал их стягивать.

— Весна пришла, — сказал он. — Ты огорчишься, когда я уеду?

— Да, но не так сильно, как если бы увидела тебя повешенным.

— Правильно. Но, Белл, мне жаль, что я не могу остаться. И жаль из-за тебя. Я хочу, чтобы ты это знала.

— Было бы великолепно, если бы ты жил с намина ферме, но не представляю, как бы мы тебя скрывали. Несколько наших друзей уже знают, что у меня есть мужчина, а через несколько месяцев об этом проведает вся деревня.

Когда Маддин поднял глаза, то увидел, что Белиан улыбается, но ее темные глаза оставались спокойными, как и всегда

— О, боги, что я наделал? Ты беременна?

— А как ты думал, что случится после всего, что мы вытворяли в постели? Меня едва ли можно назвать бесплодной, не так ли? О, послушай, ненужно так волноваться, любовь моя. Я уже давно хочу еще одного ребенка. Я просто рада, что у нас было время, и ты мне его дал.

— Но мне придется тебя оставить! У меня даже нет денег на повитуху.

— Повитуха — моя подруга, поэтому об этом не беспокойся. Вырастить ребенка я могу и сама, но заполучить дитя без чьей-то помощи невозможно, не так ли? — Она осторожно положила руки на живот. — Надеюсь, это девочка. Но если родится сын, мне назвать его в честь тебя?

— Если ты только на самом деле так хочешь. Лично я хотел бы, чтобы ты назвала его в честь моего отца. Его звали Даумир.

— Тогда, если родится мальчик, это будет Даумир. В любом случае я надеюсь, что ребенок унаследует твои вьющиеся волосы.

Маддин колебался. У него в сознании поднималось подозрение, которое его беспокоило. Он всегда знал, что Белиан не любит его по-настоящему, но теперь он начинал размышлять: уж не использовали ли его просто как быка-производителя?

— Белл, тебе будет меня не хватать, когда я уеду?

Несколько удивленная, она задумалась над вопросом.

— Ну, да, — выговорила она наконец. — Немного.

Когда Маддин уехал тем вечером, теплый воздух сильно пах весенней землей. На вершине горы Маддин спешился и долго стоял, глядя на погруженную во тьму землю, блестящие в лунном свете ручьи, отдаленные домики спящей деревни, и далекий блеск озера, рядом с которым ворота Других Земель чуть не открылись перед ним. «Я был счастлив этой зимой, — подумал он. — Будь прокляты все эти короли-самозванцы!»

Утром Маддин в последний раз вывел коня из стойла. Над головой плыли белые облака. Они отбрасывали тени на бледную траву, показавшуюся среди грязной пустоши. Когда они добрались до подножия горы, Невин вручил Маддину поношенный кожаный кошель, в котором позвякивали монеты.

— Бери и не спорь, парень. Я спасал тебе жизнь не для того, чтобы ты голодал на дорогах.

— Спасибо. Как бы мне хотелось отплатить вам за все, что вы для меня сделали!

— Готов поспорить, что ты это сделаешь. Твой вирд однажды привел тебя ко мне и, подозреваю, сделает это снова, но каким-то странным образом, которого не можем пока понять ни ты, ни я.

Хотя Маддин хотел направиться на запад и как можно скорее оставить Кантрейю позади, он был вынужден вначале повернуть на юг, потому что горы между Кантрейей и провинцией Гвентейр в это время года все еще покрывал снег. Он ехал осторожно, избегая основной дороги, которая шла вдоль реки Канавер до дана Кантрей, и держался петляющих троп, которыми пользовались крестьяне, или просто тащился по дикой местности. Единственными людьми, кому он позволял себя видеть, были фермеры. Их, как и Белиан, гораздо меньше беспокоили вопросы чести и войны, нежели монеты, которыми он расплачивался за еду.

Через четыре дня осторожной езды он оказался на границе Гвентейра. Здесь горы были низкими, а местность — пересеченной, усыпанной небольшими фермами и местами зимних стоянок коневодов. Все лето они перемещались со своими табунами по здешним пастбищам. В это время года во всех Домах бурлила деятельность. Кобылы жеребились, требовалось подковать лошадей, починить сбрую, приготовить съестные припасы, которые коневоды возьмут с собой во время первой долгой весенней выездки. Ни у кого не было времени задумываться об одиноком всаднике, который сидел в седле воина, но одетый в рубашку фермера.