Страх - Эдуард Хруцкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Звук у него был пронзительный, как зубная боль.
Данилов, натыкаясь на углы стола, пролез к аппарату.
– Данилов.
– Спишь, Иван? – Голос начальника был лучезарно бодр.
– С тобой поспишь.
– Давай ко мне, поведаешь о стрельбе в Грохольском.
– Сейчас, только побреюсь.
– Жду.
Данилов достал из шкафа бритву, мисочку, помазок. Потом достал из сейфа электроплитку и поставил на нее чайник.
Нарезал в мисочку мыло, плеснул кипятку.
Данилов брился, когда в дверь постучали.
– Да.
– Можно, Иван Александрович? – Вошел Сергей Белов.
– Ну, как банкет, Сережа?
– Наружка довела объект до дома. Он живет в Мареновском переулке, дом семь, квартира двенадцать. Квартира отдельная. Машина, госномер МА 22–43, принадлежит артели «Швейник». Стукалин работает там начальником цеха пошива.
– Что делают?
– В основном заказы для фронта. Комбинезоны, гимнастерки, ватники. Но есть и небольшая часть продукции гражданской. Пальто, костюмы, рубашки из использованного парашютного шелка. Допрошенный мною дворник подтвердил, что два месяца назад к Стукалину приходили сотрудники органов, в качестве понятых приглашали его и жену. С его слов, дворник Морозов…
– Почему не допросил жену?
– Она умерла в прошлом месяце.
– Так что же с ее слов?
– Работники органов забрали ценности, деньги, составили акт, в котором она расписалась.
– Молодец, Сережа, это уже кое-что. Муравьева не видел?
– Нет. Иван Александрович, что с Самохиным?
– Поправится, рана не опасная.
– Иван Александрович, – без стука вошел Никитин, – наган, изъятый в Грохольском, принадлежал убитому вчера вохровцу. Убитого пока прокололи. Пальцы ушли в картотеку нашу и наркомата.
– Ну вот, ребята, и замкнулся круг. Вы покурите, а я пока пойду умоюсь.
Данилов умывался в пустом туалете и думал о том, как странно замкнулся круг. Убитый в Леонтьевском разгонщик-любитель вывел их на Грека. Данилову не приходилось раньше иметь дело с этим человеком. Грек исходил из принципа: не воруй, где живешь. Поэтому грабил на территории Московской области.
Судя по сводкам, налетчик он был жестокий, удачливый и авторитетный.
Данилов снял майку, растерся по пояс холодной водой и почувствовал себя значительно бодрее.
* * *Начальник ждал его. На столе два стакана крепкого чая, от них шел аппетитный парок. На блюде лежали бутерброды с американским шпиком.
– Ты сначала поешь, Ваня, – начальник подвинул к себе стакан, – потом нарисуешь мне страшную тайну Грохольского переулка.
Данилов с наслаждением отхлебнул сладкий, ароматный чай, съел два бутерброда, закурил.
– В Леонтьевском убили некоего Андреева, у него найдена муровская книжка, к нам обратился некто Любимов, сотрудник Главсевморпути, у которого Андреев с подельником учинили самочинку. Никитин нашел, где преступники прятали награбленное, и арестовал их подельницу Зацепину. Она показала, что в деле было трое: Андреев, Гаранин и некто Терехов. Андреев и Гаранин – исполнители, Терехов изготовлял фальшивые документы и наводил. Андреев и Гаранин убиты точно так же, как и шофер полуторки, инспектор собеса и два вохровца. Убийца нами установлен – Ленька Грек. У квартиры Терехова в перестрелке я завалил неизвестного, у него наган убитого вохровца.
– Которого Грек заделал? – поинтересовался начальник.
– Точно. Этот Миша-Вася Терехов покинул квартиру весьма поспешно. По этому поводу есть показания соседки и, конечно, состояние квартиры. Он даже свою печатню не успел вывезти.
– Значит, сильно кого-то боялся, – начальник вытер рот носовым платком, – шибко боялся, если такую улику оставил. Какие у тебя соображения, Ваня?
– У убитого Андреева найден ресторанный счет. Платил по нему некто Стукалин. Работает он начальником пошивочного цеха в артели. Адрес его установлен. Ресторанный счет лежал между купюрами. Андреев берег для пижонства.
– Умозаключения?
– Нет, факт. Задержанная Зацепина показала, что он хвастался этой бумажкой, рассказывал, как крупно гуляет в Москве. Я думаю так. Ребятишки эти распотрошили человека, связанного с Греком. Возможно, у него Грек хранил награбленное.
Зазвонил телефон. Начальник поднял трубку:
– Да… У меня… Так… Так… Молодец, Никитин. Оформи все, как надо.
Начальник положил трубку. Помолчал.
– А ты прав оказался, Иван. Среди вещей, найденных в доме у Зацепиной, потерпевшие свои определили. Значит, точно Грек с этими разгонщиками счеты сводил. Что по Терехову?
– Соседка видела его с человеком, очень похожим по приметам на Сеню Разлуку, я у нужных людей справки навел. Сеня от дел отошел, теперь только в картишки кидает.
– Он, кажется, инвалид?
– Да, потерял здоровье на лесоповале. Я сегодня облаву по всем «мельницам»[7] проведу. Люди нужны.
– Бери Лялина и Евдокимова. Милиционеров дам. А кто Греком занимается?
– Муравьев. Всю ночь за ним по Москве шустрил.
– Эх, Ваня, наивный ты человек. Ребята доложили мне, что, когда ты на Грохольском постреливал, капитан Муравьев уехал в неизвестном направлении на ЗИС-101.
– Не может быть!
– Может, Ваня. Может. К другой жизни наш лучший опер прислонился.
* * *Данилов вышел из кабинета начальника в некоем смятении чувств. Поведение Муравьева никак не укладывалось в то представление о нем, которое сформировалось за четыре года весьма нелегкой работы.
Данилов думал об этом, шагая по темноватому коридору, обклеенному плакатами, призывавшими записываться добровольцами, экономить электроэнергию, сдавать средства в Фонд обороны.
У дверей своего кабинета он увидел Муравьева. Игорь шел ему навстречу.
– Здравствуйте, Иван Александрович, – улыбнулся Муравьев.
– Здравствуй, Игорь.
– Я, Иван Александрович, вчера занялся Греком, а тут тесть позвонил, сказал, что матери плохо. Вас не было, я и поехал…
– Что с мамой? – забеспокоился Данилов.
– Сердце.
– Она где?
– В больницу отвезли, – печально ответил Муравьев.
Он почти не кривил душой, мать действительно забрали в больницу с сердечным приступом три дня назад.
– Ты у нее будешь? – поинтересовался Данилов.
– Конечно.
– От меня привет. Что с Греком?
– Пока глухо. На квартире своей не появлялся. Ленка Фадина, любовница его, в тюрьме, но соседка говорила, что неделю назад человек, похожий на Грека, появлялся. Отрабатываем контакты.
– Давай, Игорь. Нажимай. Пусть агентура побегает. Грека нужно взять как можно скорее. Он еще одного человека убил. Сегодня ночью я буду проводить городское мероприятие по всем картежным притонам. Ты не участвуешь, работаешь по Греку.
Белов
Он ехал в райотдел, на территории которого находился цех Стукалина. У местных оперов там были достаточно твердые агентурные позиции, поэтому Сергей рассчитывал почерпнуть нечто интересное о шикарном кавалере Сергее Семеновиче Стукалине.
В кабинете замначальника розыска было прохладно и сумрачно. Окна выходили во двор, заросший деревьями. Замначальника Толя Агафонов раньше работал в МУРе, в отделе по квартирным кражам. Его перевели в район на повышение, а главное, «на земле» ему обещали улучшить жилищные условия.
Формулировка эта, предельно казенная, выдуманная в глубинах безграмотного чиновничьего аппарата, постоянно возникала на любом совещании.
Агафонов поил Белова американским сгущенным кофе и угощал забытыми бубликами.
Толя аккуратно разрезал бублик, мазал его лярдом и протягивал Сергею.
– Ты ешь, Белов. Вы там в управлении оголодали совсем. У нас, «на земле», кое-какие возможности есть.
Он с радостью смотрел, с каким аппетитом уписывает угощение Белов.
– Ты, Сережа, – продолжал Агафонов, – переходи к нам. Чего тебе по всему городу бегать. Район у нас покойный, пролетарский, местное ворье на своих улицах не ворует.
– Спасибо, Толя, – Сергей поставил стакан, – не отпустит меня Данилов, война закончится, я вообще из милиции уйду.
– В адвокаты? – засмеялся Агафонов.
– Не знаю еще.
– А мне без милиции не жизнь. Я в юршколу поступлю в этом году, розыск для меня все. Вот, – Агафонов положил перед Беловым две папки, – здесь все донесения по твоему клиенту. Хочешь с агентом встретиться? Правда, это запрещено, но что для друга не сделаешь.
– Спасибо, Толя. Я лучше их писульки почитаю.
Агафонов ушел, а Белов погрузился в пучину безграмотных агентурных донесений. Бедный русский язык! Если бы когда-нибудь было возможно опубликовать все эти перлы, люди бы от души посмеялись.
Но Белову было не до смеха. Два опытных агента работали в цехе Стукалина и ничего, кроме мелочей, не могли накопать. Вот таким честным тружеником и законопослушным гражданином был Сергей Стукалин.