Убийца нужен… - Пьер Дэкс

Лэнгар сделал быстрое движение кончиками пальцев, словно что-то отбрасывал. Парень отошел, ссутулившись.

— Это поляк, — пояснил Лэнгар. — Он женился на местной девчонке и обожает ее. Он отлично знает, что за первую провинность отправится обратно в Польшу, а жена останется здесь.

— Восточная перспектива его не устраивает! — ухмыльнулся Даниель.

— Он мужик, — Лэнгар пожал плечами. — А если вы интересуетесь восточным вопросом, то здесь вы сидите в первом ряду. Этот замок битком набит поляками, русскими, прибалтами. Они именуются «перемещенными лицами», и платит за них ООН. Или правительство. Настоящая штаб-квартира. А я командую ими.

Лэнгар подмигнул.

— Жаль, что все они музейные экспонаты. Большинство опаздывает на одну войну, а старшие — даже на две. Их законсервировали, чтобы при случае наделать из них министров. В общем, это чисто декоративная публика, на поле битвы они ни к черту не годятся…

Шофер Джо сказал с апломбом:

— Тебе повезло, Лэнгар, ты здесь отлично устроился.

Даниель, удивленный этой фамильярностью, взглянул на Джо.

— Я делаю свои дела, а платит Республика!

Все трое расхохотались.

— Здесь можно сделать отличное дельце для тебя, Лавердон, — продолжал Джо свысока. — Послушай, Лэнгар, нет ли у тебя подходящей работенки для бывшего эсэсовца, приговоренного к смерти и так далее?..

— Замок был куплен за шестьдесят миллионов, — проговорил Лэнгар, не обращая на вопрос Джо никакого внимания. — Реставрация стоила около сорока. Завтра утром можно будет его осмотреть. Сейчас уже семь часов, а отставные генералы рано ложатся в постельку.

Даниель сделал большие глаза. Дора молча шла за ним, видимо робея в присутствии Лэнгара. Джо чуть не лопался от самодовольства, всячески подчеркивая свои короткие отношения с хозяином дома.

Они вышли к отлогому подъему. Дорога, извиваясь среди огромных деревьев, вела к воротам замка.

— Неплохо, а? — спросил Лэнгар, обернувшись к Даниелю. Он взял его под руку и увел вперед.

— В самом деле, хотите здесь устроиться? Здесь царствуем мы. Впрочем, у вас, вероятно, имеются другие планы…

Даниель ответил уклончиво. Предложение застало его врасплох, хорошо бы посоветоваться с Бебе. Тем не менее Даниель обрадовался, оно могло ему пригодиться в разговоре с Бебе. Он сказал Лэнгару, что подумает.

— Сделайте одолжение, — сказал своим офицерским голосом Лэнгар. Потом он заявил, что пора обедать, и повел гостей к ферме, рассуждая по дороге о виноградарстве, о плюсах и минусах современного сельского хозяйства. Он толковал о черном и сером пино, о лозах и налете на ягодах, пока гости не отупели. В заключение он сказал:

— Необходимы организованность и твердость. — Он был уверен, что то и другое у него имеется в избытке.

— Вы были на военной службе? — робко спросил Даниель.

Лэнгар впервые улыбнулся по-настоящему.

— Полковник французской армии.

Он пристукнул каблуками, как бы подтверждая свой чин. Лэнгар был офицером совсем особого сорта. Когда ревущее стадо автомобилей останавливается у стоп-линии и, фыркая, ждет зеленого света, такой офицер неторопливо пересекает улицу, любуясь собственным мужеством. Обостренное «чувство чести» привело Лэнгара в Первый французский полк, сражавшийся в России. Он вернулся во Францию через три года после Освобождения и был привлечен к суду. Лэнгары, заседавшие в военном трибунале, оправдали его. Он никогда не говорил о прошлом. Вскоре он подал в отставку, заявив, что вернется, когда придет время, нанести удар в сердце страшному спруту. Он ушел в частную жизнь, и лишь русские войска в Берлине омрачали его безоблачное счастье. Пока что он опекал своих будущих союзников, презирая их всей душой. Такова была его явная деятельность. Тайная была связана с новым вариантом германской военной разведки. В конце концов только немцы были серьезными людьми, с которыми имело смысл работать. В свое время он работал с американцами и понемногу занимался шантажом. Там и завязались его отношения с Бебе. Еще раньше он оказывал услуги полиции, где подружился с Джо. Но все это были мелочи, давно забытые пустяки. А сегодня Лэнгар отнесся к своим гостям лишь как к непредвиденному источнику информации.

На ферме их ожидали аперитив и стаканы белого вина, смешанного с черносмородиновой настойкой. Это называлось «кирс», по имени дижонского каноника, питавшего слабость к этой смеси. Она имела успех. Лэнгар пригласил их в соседнюю комнату, где был накрыт стол.

Они пообедали по-бургундски, то есть с большим количеством сметаны и бесконечными переменами вин. У Даниеля адски разболелась голова, зато Лэнгар совершенно расцвел. Джо упорно говорил ему «ты», пытаясь связать обрывки воспоминаний, а совершенно пьяная Дора рассказывала какую-то чушь, прерывая себя взрывами бессмысленного хохота.

Даниель хотел уехать, смутно чувствуя приближение катастрофы. Однако Лэнгар все настойчивее ухаживал за Дорой. Наконец Даниелю удалось найти достаточно веское основание.

— Нам надо ехать, сегодня приезжает Филипп.

— Филипп… — заплетающимся языком пробормотала Дора. — Ты хочешь сказать — Бебе… Ничего с ним не сделается, он — рвач…

— Он спас мне жизнь! — Даниель не хотел ронять свое достоинство в глазах Лэнгара. Тот подмигнул Доре.

— Ценю вашу признательность. Но мсье Ревельон не рассердится, если вы переночуете у меня. Он знает мой дом…

— Какая еще признательность? — истерично выкрикнула Дора. Ее красивые волосы висели космами. — Какая там признательность, мой дорогой? Ты ничего ему не должен, ровно ничего!..

Джо вскочил, его бульдожье лицо побагровело.

— Заткни глотку, грязная девка! — заорал он. — Не то я ее заткну!

Даниель решил вмешаться, он умел обращаться с пьяными. Дора опередила его.

— Вот как? А хочешь я расскажу, зачем ты ездил на Бахрейнские острова, когда тот тип прилетел из Сайгона с документами…

— Не слушайте ее, Лэнгар, — заворчал Джо. — Она сама не знает, что плетет…

— Ах так? Давай поговорим о датах, о том, что случилось с самолетом…

Не напрасно Даниель был настороже. Он едва успел сдавить Джо горло и отшвырнуть его в угол.

— Шли бы вы лучше спать! — с полным спокойствием сказал Лэнгар.

— Понимаешь, Даниель! — визжала Дора. — Бебе боялся этих документов! Он не хотел, чтобы дело с пиастрами…

— Мадемуазель Дора! — грубо перебил ее Лэнгар. — Вам следует пройтись. В саду сейчас прелестно; выпейте, это вас подкрепит…

Он подошел к буфету, налил стакан и протянул его Доре. Второй стакан он влил в глотку мсье Джо, медленно приходившего в себя. Даниель увидел, как оба они замотали головами и грузно опустились на стол.

— Так будет лучше, — сказал Лэнгар. — Не бойтесь, это безвредно. Завтра они ни о чем не будут помнить.

Даниель вопросительно смотрел на Лэнгара, но сомнений у него уже не было. Он отлично понял, к кому попал.

— Чем меньше люди знают — тем лучше! — поучительно сказал Лэнгар. — А вы человек взрослый и понимаете, что такое дисциплина.

— Я не боюсь вас, — сказал Даниель. — А вот они наболтали лишнего.

— Я и не собирался вас пугать. Я друг Филиппа, вот и все. Но если вы этого не знаете, могу пояснить. В нашей деятельности молчание — закон. И мы располагаем всем необходимым, чтобы заставить уважать этот закон. Я не собираюсь вдаваться в подробности, но подумайте сами: что с вами станет, если будут вновь подняты некоторые досье?

Даниель отскочил от него вместе со стулом. Какие досье? Откуда Лэнгар о них знает? Лэнгар спокойно сидел перед ним. Любезный, добродушный деревенский дворянин, землевладелец. Он потер руки и слегка наклонился к Даниелю.

— Это не военная игра, Лавердон, не маневры. Это — крупная игра. В ней все средства хороши. Нас самих долго терроризировали. Впрочем, об этом вы кое-что знаете. Сейчас мы отряд завоевателей, притаившийся внутри государства, хорошо организованное тайное сообщество. Примерно такое, каким в свое время было общество иезуитов, а позднее франкмасонов. Разница в том, что в наше время приходится пользоваться другими методами, менее эффектными и более действенными. Я не знаю, для чего вы нужны Бебе…

— Он хотел, чтобы я занялся его индокитайскими делами, — сказал Даниель. Он был подавлен, но старался не показать этого.

— Это меня не касается. Мне нужно, чтобы вы забыли те глупости, что наговорили здесь ваши друзья. Помните, что мы сохранили вам жизнь…

Лэнгар опять щелкнул пальцами, как тогда перед поляком, показывая этим, что жизнь Даниеля крохотна и невесома, как пылинка. Помешай она кому-нибудь — и ее стряхнут, как пылинку, почти не замечая.

VI

Деревья, голые и черные, постепенно усеялись крохотными зелеными почками. В Париж пришла весна.