Выкрутасы (ЛП) - Джонс Амо

― Тебе нравится? ― гордо ухмыляется мне Мэддокс, пока выбирает на планшете.

― Больше чем нравится, ― признаю я, взглядом порхая по комнате. — Это словно спрятанное сокровище. Действительно потрясающе. Как называется это место?

Я не обратила внимания на название, потому что была очень занята тем, что любовалась всем остальным. Почти в каждой кабинке есть люди, и еще больше снаружи, на террасе, а также, вероятно и наверху. Я не уверена, что на втором этаже, может быть, бар. Лейла в мгновение ока была бы там.

― «Dutch!» ― говорит он, проводя указательным пальцем по губе.

Я благодарно улыбаюсь ему, затем осознаю, что слежу за его пальцем. Мне нужно отвлечься.

― Итак, сейчас, когда я уже знаю, что ты, Тэлон и Вульф братья, кто из вас старший?

Прочищая горло, он откидывается на своем стуле. Его глаза блестят озорством.

― А ты как думаешь?

Я прикидываюсь, что думаю над ответом, но я уже знаю кто.

― Тэлон.

Это не только из-за его размеров, потому что он куда плотнее Мэддокса и даже больше Вульфа, но это потому как он держит себя. Он просто кажется защитником их троих.

― Интересно. И, по-твоему, какой я?

Он хрустит шеей, его глаза маниакально скачут. Что я сделала? Ему это понравилось? Возможно.

― Средний. Я бы сказала, что Вульф самый младший.

Он наклоняется вперед, опираясь локтями о стол. Другой официант, молодая девушка на этот раз, приносит наши напитки и затем кивает головой Мэддоксу.

― Сэр.

Сэр?

Я вопросительно выгибаю бровь, глядя на него, но затем опускаю ее, чтобы спросить у него об этом позже.

Он даже не признает официанта, не сводит с меня глаз. Усмехается, качая головой.

― Ну, полагаю, ты поняла правильно. Отчасти.

― Отчасти? ― спрашиваю, наклоняя голову и потягивая свой напиток.

― Мы тройняшки, Эми.

― Ох, ого, ― затем до меня доходит.

Их бедной матери пришлось подарить жизнь троим, возможно, больше обычного размера, мальчикам. Ауч.

Мы непринужденно беседуем на разные темы, начиная от спорта и его боях, заканчивая моими мечтами и стремлениями.

― Так ты все еще дерешься? ― спрашиваю я, поедая стейк.

Мэддокс делает глоток своего напитка.

― Да. Хотя сейчас это чуть более серьезно. В некотором роде лишает удовольствия от этого.

Я киваю.

― Да, это, наверное, одна из причин, почему я никогда не думала о том, чтобы кататься на скейте профессионально. Просто всегда думала, не знаю… ― я не хочу его обидеть.

― Скажи, ― призывает он, снова хрустя шеей.

Если бы Мэддокс не источал страх, я бы сказала, что это маленькое движение было милым.

Я выдыхаю.

― Что, если ты используешь свой талант как свою карьеру, ты либо будешь парить, либо это убьет тебя.

Он усмехается, осторожно глядя на меня.

― И как ты думаешь, что это делает со мной?

Облизывая нижнюю губу, я пожимаю плечами.

― Я не видела тебя во время боя, поэтому не могу на это ответить.

Злобно усмехается.

― Мы собираемся изменить это очень скоро.

Я кладу свою вилку и нож на тарелку, как раз, когда официант подходит к нам, чтобы взять наши тарелки и заменить напитки. Я действительно была намерена выпить только один, но он заскользил по моему горлу очень гладко.

Прежде чем могу задать ему больше вопросов, ногой под столом он касается меня.

Я застываю.

― Итак, ― я меняю тему, беря свой напиток. ― Какая у тебя специальность?

― Бизнес. Скучно, но это что-то, что мой отец заставляет меня изучать, так как ты знаешь, в один день возьму все на себя.

Я делаю маленький глоток своего напитка.

― А чем он занимается? Не думаю, что уловила это за ужином, когда началась вся эта драма.

Он раздраженно потирает щеку.

― Скажи мне это. Нам принадлежит «Стоун Пропертиз».

Я делаю большой глоток. Узнаю имя, просто не складываю два плюс два.

― Вы буквально владеете большей частью Нью-Йорка.

Мэддокс натянуто мне улыбается.

― Ага.

― Вау, ― говорю я, как раз, когда на столе появляется десерт.

Тирамису. Я поднимаю на него глаза, когда втыкаю вилку в рыхлый пирог, который он для меня заказал.

― Думал, тирамису плохо влияет на мой вес? ― я пробую кусочек с вилки.

― Полагаю, я думаю, что ты идеальна.

Френд-зона.

Прочищаю горло.

― Почему ты, а не другие два?

Мои ладони вспотели, и я сжимаю вместе бедра. Все, что он делает привлекает меня ― что, черт побери, с этим делать.

Он пожимает плечами.

― Да, я имею в виду, у моих братьев есть свое дерьмо, над которым они всегда работали. Тэлон со своим футболом и Вульф с правом, и кроме всего этого, я был единственным, кто всегда интересовался семейным бизнесом, когда дед был рядом.

― Ох, хорошо.

Это имеет смысл, просто у меня есть такое чувство, что это не то, чем парень хочет заниматься, а то, что он чувствует, что должен делать.

― Что ты делаешь в эти выходные? ― обыденно спрашивает Мэддокс.

Взглядом прослеживаю его татуировки, спускаясь вниз по рукам.

Чувствую жажду, но не воды хочу. Я жалкая.

― Возможно, буду учиться, а затем схожу в парк. А что? ― скептически смотрю на него.

― Тэлон устраивает вечеринку дома в эти выходные.

― Точно, ― я ставлю свой стакан.

Он смотрит мне в глаза, заставляя меня чувствовать тошноту от одного только упоминания об этом.

― Ты должна прийти.

Прочищая горло, ерзаю на своем месте.

― Ну, должна тебе сказать, что вопреки тому, как мы с тобой встретились, я не тусовщица.

Он встает, бросая свою салфетку на стол и доставая пару долларовых купюр.

― В некотором роде у меня было такое чувство. Давай, я лучше отвезу тебя домой.

По дороге назад в кампус, он останавливается на парковке на окраине города возле Бруклинского моста. Я откидываю голову и сосредотачиваю все свое внимание на крыше.

― В каком-то роде это ощущается как дежа-вю, правда? ― я не могу побороть улыбку. ― Мы в машине.

― Ага, ― Мэддокс нажимает на тормоз и тянется за своей кепкой, надевая ее задом наперед.

Такое ощущение, что все в нем дразнит меня. Начиная с его глаз, губ, его кожа. Я не одна из тех девчонок, которые сходят с ума от парней с татуировками, но восхищаюсь причинами, по которым люди набиваю их. Но он, все это в нем, все провоцирует меня прямо сейчас. Как я должна принять его как сводного брата, если едва справляюсь, принимая его как друга. Влечение неоспоримо, и оно является упрямой стервой. Как Ева, меня искушает яблоко… а Мэддокс является тем плодом. Вопрос в том, стоит ли укус яда? Я не должна спрашивать себя об этом, потому что, в своем оцепенении, вероятно, отвечу «да».

― Что? ― его голос низкий и достигает чего-то глубоко внутри меня.

Облизываю нижнюю губу и смотрю как глазами он ловит мое движение. Я наклоняю голову, парень переводит взгляд назад к моим, и не знаю, это из-за недостатка освещения или из-за теней, которые на его лицо отбрасывает уличное освещение, но глаза темнеют.

― Ничего, ― я быстро перебиваю что-либо, что он собирается сказать. ― Я просто, ― глядя в лобовое стекло, наблюдаю как люди идут по дорожке, ― полагаю, что хорошо провела сегодня время.

― Да? ― его голос до сих пор низкий, но почти отстраненный.

И все же, достаточно близко, заставляет мою кожу покрыться мурашками.

― Да. Я все еще ощущаю себя виноватой перед своей мамой, ― я добавляю, скручивая пальцы.

В некотором роде я чувствую ответственность.

Я вижу, как он замирает, но затем пожимает плечами.

― Пожалуй, дерьмо случается все время.

― Наверное, ― тихо отвечаю я, пытаясь осторожно обойти эту тему, но все еще желая, чтобы он знал, что меня это заботит.

― Мы справимся с тем, чтобы быть друзьями? ― я спрашиваю, опираясь головой о стекло.

― Не знаю, думаю, увидим… ― он подмигивает мне и заводит машину. — Это мое место Дзен. Я бегу сюда почти каждое воскресенье и в любое другое время, когда мне нужно прочистить голову, ― он выруливает задним ходом и мы уезжаем.