Любовь без гарантий (сборник) - Агурбаш Ольга

– Нет! – Сима решительно запротестовала. – А то дороги развезет, не доберешься.

Лева посмотрел на жену строго и недоброжелательно. Сказал с нажимом:

– Сейчас не время. Поедешь осенью, а то и зимой. Ишь, моду взяла кататься туда-сюда…

Но Симу несло, остановиться она не могла:

– Я сон видела. Мне надо ехать!

– Сон? Какой сон? С каких пор ты обращаешь внимание на сны, Сима?!

– Лева! Ты что, не понимаешь?! Родители не очень здоровы, они там одни, им сложно. Я хоть чем-то им помогаю, поддерживаю. А потом… ты не думал, что я могу просто скучать по ним, по своим маме с папой?

Лева отреагировал иронично и скептически:

– Подумаешь, маленькая девочка! Соскучилась она, видите ли… У тебя уже у самой трое, а ты все себя ребенком воображаешь…

И после паузы:

– А ты подумала о том, что я здесь без тебя скучаю, когда ты уезжаешь, что Лида целыми днями сидит, как неприкаянная, с посторонним человеком, с соседкой нашей престарелой, которой уже за собой-то следить трудно, не то что за чужим ребенком! Девочка только и считает минуты, когда я с работы приду…

– Я могу взять всех троих, если тебе так тяжело оставаться с Лидой…

– Сима! Ну стоит ли детей таскать в такую дальнюю дорогу?! Тем более что ты была там недавно… Говорила же сама, что там у них все более-менее нормально, что соседи иной раз заглядывают, родственники заезжают…

Сима заметалась. Неужели не отпустит?! Неужели не получится?!

– Сиди дома! Нечего мотаться! И детей мотать нечего! Поедешь, как обычно, осенью… Все! Не морочь мне голову!

Вот это его «не морочь мне голову!» Сима ненавидела. Разве она морочит? Она же так доходчиво, так аргументированно объяснила ему, что не куда-нибудь, а к родственникам, к родителям собирается ехать. При чем тут «морочить голову»? И в сердцах бросила ему в лицо:

– Все равно поеду!

И тут он ударил ее! Наотмашь по лицу! Голова Симы дернулась, щека загорелась, рот непроизвольно открылся в удивленном возгласе «Ах!», слезы подступили близко-близко…

Сима сдержалась, не заплакала. Отвернулась, отошла. Смотрела в окно, держалась за пылающую щеку и зло цедила про себя абсолютно непривычные для себя прежде ругательства в адрес мужа. А тот сказал спокойно:

– Охолонись! – и вышел из дома.

Ни летом, ни осенью Сима в деревню не ездила. Выяснилось, что она беременна. Самочувствие было не очень. Слабость, тошнота, вялость и общее ослабление жизненного тонуса. К Новому году засобиралась было поехать, но по морозу да с животом не решилась…

От кого ребеночек, Сима не могла сказать точно. Ни с мужем не предохранялась, ни с Василием. Ну с ним-то она вообще голову потеряла. Да и какие в ту пору методы предохранения были? Если только «вместо того». Как в анекдоте:

– Доктор, что нужно делать, чтобы не забеременеть?

– Пить чай!

– Чай?! Так просто! До того или после?

– Вместо.

Короче, беременность протекала своим чередом, тоска по Василию затихала, перебиваемая плохим самочувствием и долгой разлукой, в деревню Сима больше не рвалась. Было принято решение, что на Рождество туда поедет Лева, тем более что от работы ему пообещали машину на два дня.

Лева съездил, отвез гостинцев, передал приветы, сказал, что ждут они пополнения… Натопил баню, искупал деда, помог теще с бельем управиться. Не мужское занятие, конечно, а что делать? Вместе стирали, потом Лева отжимал, вешал на мороз. На следующее утро белье хрустело, пахло снегом и радовало глаз чистотой… Лева занес белье в дом, развесил на стульях, чтоб высохло окончательно…

Теща благодарно кормила зятя щами с салом и деду позволила выпить граммов пятьдесят. Тот, конечно, пятьюдесятью граммами не ограничился, а выпив, разоткровенничался и сказал Леве:

– Спасибо тебе, зятек! И Симу к нам отпускаешь с девочками! И сам нас не забываешь. Хороший ты человек, Лева! Дай Бог тебе здоровья…

И заплакал.

А на прощание вышел к калитке и, ежась от холода и кутаясь в бабушкин платок, попросил:

– Приезжай почаще… Может, еще разок… вместе… в баньку… А то я один не справляюсь. На бабку никакой надежды нет. Сама она, видишь, сдавать стала. А я и подавно… А ты нас порадовал, зятек. Приезжай! – и опять в глазах слезы.

Ехал Лева домой в прекрасном расположении духа. Хорошая поездка получилась. Порадовал он стариков, правда, порадовал. Только зря он, наверное, тогда… сгоряча Симу-то… Ну и поехала бы, и что такого… Но меж собой они больше к тому разговору не возвращались и вслух никогда не вспоминали.

И только спустя несколько лет Сима, проснувшись среди ночи, разбудила Леву и вспомнила про ту злосчастную пощечину.

Больше рожать Ирина не хотела. Двое пацанов доставляли столько хлопот и волнений, что у нее и мысли не возникало о пополнении семейства.

Иван же, напротив, то и дело заводил разговор о девочке, уговаривал супругу и даже всерьез предлагал прекратить прием противозачаточных таблеток, которыми Ирина пользовалась последнее время.

– Вань, ну о чем ты? – волновалась Ирина. – Только-только немного полегче стало, пацаны в школу пошли, а ты опять за свое…

– Ну, Ириш! Ну посмотри, какие дети красивые у нас получаются… А потом – разве тебе не хочется дочку? Будет тебе подружка!

– А где гарантия, что получится девочка? А если опять пацан? Четвертого мужика в доме я не выдержу!

Подобные разговоры возникали между супругами периодически. Ирина недопонимала: с чего-то вдруг мужу хочется еще детей? Пока однажды подруга ее Валентина не объяснила ей:

– Дурочка ты, Ирка! Любит тебя мужик! Понимаешь? Любит! Жить хочет с тобой долго, большой семьей… Боится тебя потерять…

– А чего меня терять? Я, во-первых, никуда не собираюсь деваться… А во-вторых, для того, чтобы привязать к себе, разве двоих детей недостаточно?!

Подруга вздыхала и с завистью повторяла:

– Говорю же: дура! Да он, каждый раз заговаривая о ребенке, в любви тебе объясняется! Не то что мой… Только и слышу от него: «Ты позаботилась о контрацепции?!» Слово-то какое выучил! И чуть какая задержка, у него ужас в глазах… В глазах ужас, а на языке только одно слово: аборт. А ты, Ирка, счастливая! И мужик у тебя – золото!

Валька была самой близкой Ириной подругой еще со школы. Не очень-то везло ей в личной жизни. От первого мужа росла у нее дочь Риточка. А второй детей не просто не хотел, а похоже, ненавидел. Валя иногда недоумевала, почему он вообще на ней женился, на женщине с ребенком? Хотя, может, потому и женился, чтобы вопросов с деторождением у супруги больше не возникало.

Риточка, надо признать, росла очень положительным ребенком и никоим образом не нарушала покой отчима. Валя же, мечтая о полноценной семье, была бы рада родить второго, но, видимо, мечте ее не суждено было сбыться. По крайней мере, с этим супругом… Да и вообще, годы уже приближались к сорока. До родов ли?!

Ирину она абсолютно искренне считала счастливой, Ивана очень уважала и вообще к их семье относилась с истинной любовью и приязнью. Они и семьями встречались периодически в большой компании, но кроме этого Валя частенько забегала в гости к подруге вечерком, просто попить чайку, поболтать, обсудить, посоветоваться, поплакаться и прочее, прочее…

В этот раз Ирина делилась с Валей своими сомнениями по поводу того, что Ивану неймется вновь сделать ее беременной, а та смотрела на подругу грустными глазами и твердила:

– Не понимаешь ты, Ирка, своего счастья… Нет, не понимаешь…

Под влиянием подруги и под нажимом супруга Ирина как-то бросила Ивану, скорее, чтобы отмахнуться, нежели по истинному порыву души:

– Ладно! Будет новая квартира, тогда… А то в нашей малометражке нам самим повернуться негде… Где уж тут о третьем ребенке разговор заводить?

Сказала и забыла.

А Иван не забыл. Более того, он решил, что надо браться за жилищный вопрос по-серьезному… Конструктивно, кардинально. И что там менять шило на мыло? Из одной квартиры в другую? Чуть больше, чуть меньше… Это не решение вопроса. И он сделал абсолютно неожиданный ход. Для Ирины во всяком случае он был неожиданный. Иван принялся за строительство дома.