Тишина - Василий Проходцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Цены тебе нет, Митрофан Наумович! Шевели также дальше головой – полковником будешь. Только нет так, как с гранатами, – сказал вслух Артемонов, – Идем, время дорого. Нарядимся ближе к лагерю, чтобы здесь никто не видел.
Глава 8
Обнаружить в густом тумане неплохо спрятанный запорожский лагерь было делом непростым, и Артемонов наверняка бы с ним не справился, если бы не Наумов и Иноземцев, на удивление хорошо знавшие здешнюю местность. До рассвета оставалось всего пара часов, и Матвей начал не на шутку волноваться. Наконец, Митрофан остановил лошадь и кивнул в знак того, что обиталище казаков уже близко. Матвей начал наряжаться в один из запорожских костюмов, а второй велел надеть Иноземцеву. Наумов же должен был оставаться возле въезда в лагерь и, при необходимости, отвлечь внимание низовых, произведя побольше шума и сделав вид, что он приехал с приглашением атаману от капитана Артемонова приехать утром на солдатские учения, а затем отобедать с ним. Выглядела такая ночная отправка гонца, конечно, не слишком убедительно, но прапорщик должен был объяснить ее тем, что учения начнутся очень рано. Когда Матвей с Яковом двинулись в сторону лагеря, оставив позади расстроенного Митрофана, на Артемонова начало накатывать отчаяние, поскольку где именно находились казацкие шатры он представления не имел, а видел он в тумане только на пару сажень впереди. Отойдя хоть ненамного в неверном направлении, ничего не стоило заблудиться, и оказаться утром в своем расположении, или вовсе в неизвестных местах, в казацком наряде. Матвей отогнал от себя эти мысли, и твердо двинулся вперед.
– Матвей Сергеич! Пойдем сразу к схрону, – прошептал ему на ухо Иноземцев.
– Да ты что же, и схроны их знаешь?
Яков скромно пожал плечами. Матвей, покачав головой, подумал, что простоватые на вид поручик с прапорщиком, пожалуй, еще не раз удивят его этой ночью. Так оно впоследствии и вышло, а пока времени удивляться не было, и Артемонов, стараясь ступать как можно тише, пошел за уверенно погружавшимся в туман Иноземцевым. Из белесого марева вскоре показалось скопление веток, наваленных на корни большой поваленной ветром ели. Яков начал рыться в буреломе, и через минуту дал знак рукой Матвею подойти. Под нагромождением хвороста располагалась бережно вырытая и довольно глубокая яма, в которой были сложены конская упряжь, отрезы тканей, не слишком дорогие кубки и сосуды, и прочая добыча вольного товарищества. Чувствовалось, что Чорный сотоварищи не собирались возвращаться из похода с пустыми руками, однако, разумеется, и следа пропавших гранат тут не было.
– Оружие-то они обычно при себе держат, а деньги – тем более – пояснил Иноземцев, заметив грусть на лице капитана. – Да тут еще пара ям есть, надо глянуть.
Действительно, неподалеку нашлась еще пара похожих кладовых примерно с тем же содержимым, одна из которых помещалась в дупле огромного дуба, а вторая – за муравейником. Пробираясь к ним, служивым пришлось довольно глубоко зайти в лес, и их окружали теперь темные стволы и свисавшие лапы елей.
– Дальше-то куда? – спросил Артемонов Иноземцева, – Надо бы в сам лагерь наведаться.
– Да неужто мы там найдем, коли спрятаны хорошо?
– Попробуем. Я гранаты в таком месте закопал, где красная глина, а больше такой нет нигде. Ну а шанцы ты наши знаешь, там шагу не сделаешь, чтобы с головы до ног не перемазаться. Так что если брали они гранаты, то не может такого быть, чтобы той глиной не испачкались. Так куда нам, поручик?
Настала очередь растеряться Иноземцеву.
– Так ведь… В сам-то лагерь я не ходил, чего мне там делать. А он отсюда не близко, саженях в двадцати. Днем бы показал, а в эдаком тумане…
Артемонов в бессильном раздражении упал на кочку, а поручик притих, видимо, также размышляя о неудобствах сложившегося положения.
– Так, вроде большие-то три ели здесь стояли, а береза… Береза вон там была… – бормотал Иноземцев.
– Яш, обратно-то хоть выведешь?
– Да я вот и смотрю: ели вроде эти, и береза – как раз в стороне, откуда мы пришли.
Обидно было возвращаться ни с чем, жалко было и впустую потерянных бочек с вином, но делать, похоже, было нечего, и Артемонов начал уже продумывать возможности вывода казаков на чистую воду с помощью их конфидента Наумова. Но когда он поднял взгляд наверх, то увидел, что прямо на него, вероятно, с ближайшего, невидимого в тумане дерева, смотрят два желтых круглых немигающих глаза. Раздался едва слышный шелест больших крыльев.
– Так-так, Яков Кузьмич. Попытаем мы еще счастья.
Артемонов поднялся, и тут же большая птица снялась со своего места и полетела вглубь леса, Матвей пошел за ней, а Яков последовал за капитаном, немало удивляясь тому, что недавно еще обо всем его распрашивавший начальник теперь так уверенно погружается в чащу.
Казаки оказались близко – так близко, что Матвей с Яковом чуть было не наткнулись на часового, мирно спавшего в обнимку с пищалью. Сразу за ним, из тумана стали выплывать, один за другим, прочие запорожцы, лежавшие, или сидевшие на бревнах и пеньках, но все без исключения крепко спящие. К большому удивлению московитов, в этом сонном царстве стояла удивительная, почти неестественная, и потому пугающая тишина. Казаки тихо посапывали, иногда присвистывали, но никакого богатырского храпа не было и в помине. Между тем, разносившийся в тумане запах не оставлял сомнений в том, что заброшенная Артемоновым наживка была проглочена, и подаренное казакам вино было добросовестно выпито, но выпито так, чтобы никто и ни за что не заподозрил панов-братьев в нарушении законов походной жизни. Матвей с Яковом принялись разглядывать спящих, уделяя особое внимание обуви и шароварам. Глины на них было сколько угодно, но, похоже, не красной. Впрочем, Артемонов с Иноземцевым быстро столкнулись с тем прискорбным обстоятельством, что отличить грязь красную от обычной, черной или коричневой, грязи в темноте и густом тумане – дело далеко не простое. Копаться же в вещах запорожцев, тем более, заглядывать в сложенные из еловых лап шалаши было слишком рискованно. Артемонов мысленно утешал себя тем,
