Сердце тигра - Александр Прохоров

Аррозий решил не тратить время на абордаж. Он успел развернуться в атакующую позицию и с ходу протаранил левый борт ближайшей биремы. От страшного удара, та раскололась пополам. Вверх взлетели обломки шпангоутов и обшивки, внутрь хлынула вода, заливая орущих от ужаса гребцов. Воины, с истошными криками посыпались в море. Не останавливаясь, оставив за кормой две, быстро тонущие половинки вражеского судна, квинквирема устремилась на следующий корабль, метя ему, также в левый борт.

Столь эффектная гибель первого корабля, открывшей счёт в навмахии, была встречена зрителями восторженным рёвом.

В это же время вперед двинулась вторая группа бирем, в числе которых был корабль Килоса. Он был самым крайним в ряду, что позволяло киликийцу лучше маневрировать и более успешно выполнить задуманное, не подвергаясь обстрелу с двух сторон.

- Сближаемся! — заорал он. — Сойдёмся бортами! Только бы не протаранил нас…

Фабий в числе других лучников замер на носу корабля. До триеры оставалось локтей пятьдесят. Вокруг сыпались стрелы и с пугающим свистом проносились свинцовые шарики, выпущенные из пращ. Двое сирийцев около Фабия, были уже убиты и один капподакиец тяжело ранен в живот.

По мере приближения к врагу, корабль Килоса всё более и более отклонялся вправо, чтобы сойтись с самой крайней триерой и не оказаться зажатым между двумя вражескими судами. Тем самым киликиец серьёзно рисковал, практически сам, подставляя свой левый борт под удар. Вражеский триерарх самого крайнего в ряду корабля, возликовал. Его судно двигалось с хорошим разгоном и вполне могло протаранить бирему, ударив ростром в переднюю часть судна. Он приказал подтянуть вёсла, чтобы уберечь их от поломки. Но в последнее мгновение до столкновения, бирема резко отвернула в сторону.

Этот маневр Килоса спутал все расчёты вражеского триерарха. Корабли оказались рядом, борт о борт. Вёсла биремы начали с треском ломаться, но это Килоса это уже не заботило.

Триерарх «греков», охваченный досадой от того, что таранного удара не вышло, решил взять врага на абордаж, раз уж корабли сблизились вплотную. Сверху упали вороны и впились железными крюками в борт биремы. Килос был доволен. Противник, просто следовал его желаниям. Гладиаторы, изображавшие греков, были уверены, что легко справятся с полуголой толпой на вражеской палубе. Пятерых-шестерых «бессмертных», они не боялись, хотя это были такие же гладиаторы, как они сами. Но их то было тридцать человек! Гладиаторы уже предвкушали, как опрокинут «бессмертных» и начнут весёлую охоту за остальными. И тут команда биремы немало удивила их, с улюлюканьем, сама, ринувшись в атаку. Когда же, на палубе биремы открылись люки и снизу хлынули освобожденные от цепей гребцы, «греки», вообще обалдели. Они никак не ожидали столкнуться с таким количеством врагов. И хотя все воины с биремы были вооружены, как попало, остановить толпу в двести человек, гладиаторы не смогли бы. Четверо смельчаков, правда ступили на перекидной мостик, закрылись большими щитами и выставили вперёд копья, собираясь таким образом создать непреодолимую преграду. Однако, такая тактика при данных обстоятельствах была сомнительна, поскольку ничто не мешало «персам», просто перепрыгивать на вражескую палубу по сторонам от ворона. Впрочем, и эта оборона на мостике была скоро сметена. Впереди атакующих бежал огромный негр в звериной шкуре и с дикими глазами. Настоящий чернокожий Геракл! В руках он сжимал здоровенную дубину, поднять которую смог бы далеко не всякий. Первым же ударом, негр отмёл в сторону копья врагов, а затем его дубина обрушилась на щиты гоплитов. Удары эти были настолько сильны, что четверо ошеломлённых «греков», один за другим, просто слетели с мостика и с воплями попадали между кораблями.

Толпа «персов» ворвалась на палубу триеры. «Бессмертные», при поддержке трёх десятков легковооружённых товарищей теснили гоплитов к противоположному борту, остальные избивали вражеских лучников. Килос с группой своих соотечественников, завладели палиболами, развернули их и с энтузиазмом начали обстреливать соседнюю триеру по левому борту.

Столь же успешная атака произошла на другом фланге, где Алиммах, вплотную сблизившись с триерой, взял её на абордаж. А вот в центре успех сопутствовал «грекам». Одна из бирем была протаранена и потоплена, а еще одна получила такие повреждения, что вынуждена была выйти из боя, лишившись половины команды и почти всех весел по правому борту. Но остальные биремы продолжали напирать. В бой вступили и египетские корабли с лучше вооруженными командами. Корабли двигались на встречу, друг другу, сталкивались или отклонялись, разворачивались и снова атаковали. При этом непрерывно шла яростная перестрелка. Дротиков, ядер из пращ и стрел — всего этого летело предостаточно, но поскольку среди сражавшихся было не особенно много людей, умеющих обращаться с метательным оружием на должном уровне, обстрел врага приносил успех лишь на близком расстоянии, когда корабли сходились почти борт о борт.

В конце концов, возле выхода из пролива корабли противников смешались в одну кучу. Борта ударялись о борта и с треском раскалывались. Мелькали стрелы и дротики. С триер начали падать «вороны». Железные крючья хрустом впивались в борта кораблей и «греки» бросались на абордаж. «Персы», зачастую кидались им на встречу, не желая, чтобы бой шёл на их палубах. Таким образом на каждом перекидном мостике началась толкотня и свалка. Многие с воплями и руганью падали в воду. Кто-то половчее и как правило, легче экипированный и вооруженный, просто перепрыгивал на вражескую палубу, если в тот момент позволяло расстояние.

Несколько лодок «персов» прорвались между триерами. Воины, сидевшие в них, собирались с помощью «кошек» забраться по бортам на палубы вражеских кораблей, но их перехватили лодки «греков» и между малыми судами завязалась не менее ожесточенная борьба. Впрочем, бойцам в лодках приходилось несладко, иногда триеры и биремы сходились вплотную и просто раздавливали лодки бортами.

Сражение на палубах, вопреки ожиданиям многих александрийцев, да и самих «греков» не принесло последним решительного успеха. Гладиаторы, одетые гоплитами, не стали таковыми в действительности. Каждый из них сражался сам по себе, полагаясь лишь на свой опыт и умения, в то время, как сила гоплитов всегда заключалась в единстве и слаженности их действий. На одном из кораблей «греки» попытались образовать в центре палубы нечто вроде сомкнутого строя, но очень скоро их атаковали и с флангов и с тыла, вынудив сражаться каждого «грека» поодиночке.

Между тем, на захваченной людьми Килоса триере, победители добивали «греков». Только теперь гладиаторы с ужасом осознали, что уцелеть в навмахии, куда, как труднее, нежели на арене амфитеатра. На арене, они у всех были на виду. Даже получив рану и проиграв бой, гладиаторы имели неплохие шансы выжить, если сражались достойно. Здесь же, стойкость и мужество отдельных бойцов почти никто не замечал на фоне сталкивающихся и тонущих кораблей в хаосе и мешанине дерущихся. Да и неприятных случайностей было сколько угодно. Вот, один отважный «грек» поразил троих противников, а в следующее мгновение поскользнулся на мокрой палубе и полетел за борт. Вот, «бессмертный» пронзил мечом одного из «греческих» командиров, развернувшись, снёс голову пращнику, пытавшемуся исподтишка пырнуть его ножом и тут же шальная стрела, выпущенная из палибола с соседней триеры, пробила его грудь на вылет.

Фабий не спешил в самую гущу свалки. Так и оставшись на носу биремы, он пускал стрелы в сторону «греков», правда, без видимого успеха. Впрочем, как только палуба триеры была расчищена, он перепрыгнул на захваченное судно, вместе с другими стрелками.

Тут, он увидел Нарбо, стоявшего возле палубного «выстрела». Негр, с совершенно ошалевшим взглядом и зверским выражением на лице держал над головой огромный свинцовый «шар-дельфин». Судя по всему, он, намереваясь обрушить его на палубу.

- Нарбо, нет! — заорал Фабий.

Но было поздно. Шар с треском проломил палубный настил, ушёл вниз, и где-то там, с грохотом обо что-то ударился. Нарбо, тут же схватил второй шар и не раздумывая со всей силы метнул его прямо в образовавшуюся дыру. Испуганные вопли гребцов с нижней палубы не смогли заглушить характерного треска, насквозь пробитого днища триеры.

Тут, Фабий, наконец, протолкался к негру, стоявшему со счастливым выражением на простодушной физиономии.

- Дружище! — воскликнул чернокожий гигант. — Ты видел, как я!

- Что ты наделал, Нарбо! — завопил Фабий не своим голосом. — Мы же собирались захватить это судно!

Лучезарная улыбка негра медленно сползла с его лица. До него начало доходить, что же он натворил.

- О Ваал-Баба, не погуби, — пробормотал Нарбо. — Я немного увлёкся.