Хроники Нарнии - Клайв Льюис

Никто не нарушил молчания, однако все — первым Рипичип, потом Каспиан, а там и остальные — поднялись из-за стола, почувствовав, что перед ними важная особа.

— Путники, явившиеся издалека к столу Эслана, — обратилась к ним девушка. — Почему вы не едите и не пьете?

— Госпожа, — отвечал Каспиан, — мы не отважились отведать этой снеди, ибо, по нашему разумению, именно она причиной тому, что наши друзья заснули беспробудным колдовским сном.

— Они не отведали ни крошки, — промолвила девушка.

— Ой, пожалуйста, — взмолилась Люси, — расскажите нам, что с ними случилось.

— Это было семь лет назад, — повела рассказ таинственная красавица. — К нашему острову прибило ветхий, потрепанный штормами корабль под рваными парусами. Эти трое, а с ними еще несколько матросов, сошли на берег, а когда пришли сюда и увидели этот стол, один из них сказал: «Вот славное местечко. Хватит нам грести, ставить паруса да брать рифы. Давайте останемся здесь и проведем остаток дней в покое и довольстве».

«Нет, — возразил другой, — Нам надо пополнить припасы, благо снеди здесь в изобилии, и поворачивать к дому, к Нарнии. Кто знает, быть может, Мираз умер». Но тут третий, выглядевший человеком властным и решительным, вскричал: «Ни за что! Мы люди из славного тельмаринского племени, а не Жалкие скоты! Людям пристало иметь высокую цель, а может ли быть цель выше, чем поиски новых приключений? Дни наши все равно сочтены, так проведем же остаток жизни достойно! Поплывем дальше на восток и разведаем, что лежит за краем света, из-за которого встает солнце!»

Разгорелся спор. Каждый упорствовал и был готов отстаивать свою правоту любыми средствами. Так и вышло, что в запале третий схватил со стола Каменный Нож, к которому не должен был прикасаться. Едва его пальцы сомкнулись на рукояти, все трое погрузились в глубокий сон. И они не проснутся, пока чары не будут сняты.

— А что за Каменный Нож? — полюбопытствовал Юстейс.

— Неужели никто из вас не знает? — удивилась красавица.

— Думаю… — неуверенно проговорила Люси. — Да, пожалуй, я видела похожую штуку прежде. По-моему, точно таким же ножом Бледная Ведьмарка много лет назад убила Эслана.

— Этот нож один-единственный, — сказала девушка. — Его доставили сюда, и он пребудет здесь, покуда стоит мир.

Эдмунд мялся-мялся, но наконец решился подать голос:

— Прошу прощения, — молвил он, — вы не подумайте, что я боюсь притронуться к этой еде, потому что такой уж трус… и вовсе не потому, что вам не верю… но… Видите ли, мы в последнее время всякого насмотрелись и знаем: вещи частенько оборачиваются не тем, чем кажутся. Конечно, когда я слушаю вас, мне хочется верить каждому слову, но ведь точно так же было и с Ведьмаркой. Как мы узнаем, друг вы нам или нет?

— Никак, — просто ответила красавица. — Вам остается только верить — или не верить.

Наступила тишина, которую почти сразу же нарушил голос Рипичипа:

— Ваше величество, — проговорил мыш, обращаясь к Каспиану, — не будете ли вы столь любезны наполнить мой кубок вином из вон того кувшина — он слишком велик для моего роста. Я хочу выпить за здоровье нашей благородной хозяйки.

Каспиан наполнил кубок. Рипичип поднял его обеими лапами, провозгласил здравицу и осушил вино до капли. Примеру предводителя мышей последовали остальные, и скоро вся компания сидела за столом. Пускай время для угощения было и не совсем обычное, но когда вы изрядно проголодались, это не так уж важно; и если блюда не совсем подходили для очень раннего завтрака, то прекрасно годились для очень позднего ужина.

— А почему вы сказали «стол Эслана»? — спросила чуть погодя Люси.

— Потому, что он поставлен здесь по велению Эслана, для тех, кто доберется сюда, одолев долгий, нелегкий путь. Некоторые называют наш остров Крайним, ибо край света начинается именно отсюда, хотя дальше на восток еще можно плыть.

— А как вы сохраняете еду? — полюбопытствовал практичный Юстейс.

— Каждый день появляется новая, — прозвучал ответ, — Вы скоро сами увидите.

— Но как быть с Тремя Спящими? — спросил Каспиан. — В том мире, откуда прибыли мои друзья (он кивнул в сторону Юстейса и брата и сестры Певенси), рассказывают историю про принца, попавшего в замок, где спала волшебным сном зачарованная принцесса. Принц не мог развеять чары, пока не поцеловал принцессу.

— Здесь все наоборот, — улыбнулась девушка. — Нельзя поцеловать принцессу, не развеяв чар.

— Раз так, — отозвался Каспиан, — то во имя Эслана подскажите, что следует делать, и я не стану откладывать!

— Вам подскажет мой отец.

— Отец?! — воскликнули все хором, — Кто он? Где он?

— Узрите! — Девушка повернулась и указала на дверь в склоне холма. Теперь эта дверь виднелась отчетливо, потому что звезды поблекли и мгла на востоке начала таять, уступая место разгорающемуся рассвету.

Глава 14

У края света

Дверь медленно отворилась, и в проеме появился человек, высокий и величавый, хотя, может быть, и не такой стройный, как девушка. В отличие от дочери он не держал в руках светильника, но, казалось, сам светился изнутри. Когда он приблизился, Люси увидела, что это глубокий старец, облаченный в белоснежные одежды. Его серебристая борода касалась земли, серебристые волосы ниспадали до пят. Старец ступал босыми ногами, и весь его исполненный кротости и мудрости облик внушал такое почтение, что путники снова встали.

Старец молча подошел к столу и встал по другую его сторону, напротив дочери. Затем они оба обратили лица к востоку, простерли перед собой руки и затянули песнь. Я бы с удовольствием привел здесь ее слова, но самого меня там не было, а те, кто был, ничего запомнить не смогли. Позже Люси рассказывала, что голоса звучали очень высоко, почти пронзительно, но песня все равно получилась чудесная. «Настоящая утренняя песня, — говорила она, — свежая и прохладная».

Они пели, и серая мгла на востоке таяла, туман поднимался, а море начинало искриться серебром. Восток розовел, облака исчезали, и наконец из-за моря выглянуло, коснувшись лучами драгоценной посуды и Каменного Ножа на столе, пробудившееся солнце.

Пришельцам из Нарнии и раньше чудилось, будто здесь, на востоке мира, солнце ярче, нежели в их краю, а теперь у них не осталось и крупицы сомнений. В солнечных лучах кубки, кувшины и блюда сверкали так, что почти ослепляли. Впоследствии Эдмунд не раз говаривал: «Да, много всякого повидали мы в том плавании, но все чудеса меркнут в сравнении с этим восходом». Путники поняли, что и вправду добрались туда, откуда начинается Край Света.