Бессердечное небо - Каролайн Пекхам
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы расступились и отправились вслед за Джеральдиной, торопясь догнать ее и обнаружив как раз в тот момент, когда она достигла третьего этажа дворца и вышла в коридор. Она по-прежнему была на целый этаж выше спальных покоев Варда, но мне не хотелось спрашивать ее, почему она идет еще одним окольным путем, вместо этого я пытался напомнить себе, что Габриэль предвидел, что все получится, пока мы с ней.
— О сладкий лук на корзине ржи! — воскликнула она, когда дверь между нами захлопнулась, и мы с Лэнсом бросились вперед, доставая оружие и зажигая его огнем Феникса, когда ворвались через дверь, оказавшись в огромной комнате, где на стене висела картина мертвой королевы.
Джеральдина опустилась на колени и возносила хвалу мертвой женщине, несмотря на то, что та явно была не более чем краской на холсте, а я пробормотал проклятие в адрес ее нелепости, снова убирая топор в ножны, погасив пламя.
Я полагаю, эта одна из комнат, которая заперлась от моего отца, поскольку она выглядит нетронутой. Она по-прежнему полна вещей, касающихся Дикого Короля и его королевы, и я ненадолго задумался, почему нам дали доступ к ней.
— Джеральдина, я не думаю, что у нас есть время восхвалять случайные картины, — сказал я.
— Ах ты, Драгун с трескучим брюхом, — вздохнула она. — Иногда ты так раздражаешь, что трудно вообще действовать в окружении твоих властных, скучных манер.
— Мы в буквальном смысле пришли сюда, чтобы забрать теневой глаз, — шипел я. — А не для того, чтобы отправиться на гребаную экскурсию по дворцу. Кто знает, как долго остальные смогут держать моего отца и Лавинию подальше отсюда?
— Ладно, — вздохнула она тоном, говорящим о том, что я ее чертовски раздражаю, а я вздохнул, прикусив язык в знак того, что пора заканчивать с этим дерьмом.
Мы двинулись в путь, но Джеральдина внезапно вскрикнула, подняла руку и указала дрожащим пальцем на стену. Я повернулся к ней, потянулся за своим топором, но потом замер, поняв, на что она указывает. На стене под картиной появилась пара мерцающих серебряных крыльев, от них исходил гул энергии, который трудно игнорировать.
— Дарси сказала мне, что королева Мерисса отправляла ей видения, отмеченные подобным символом, — вздохнул Орион, шагнув к картине с выражением благоговения на лице.
Я недоверчиво приподнял бровь.
— Зачем королеве оставлять для нас видения, которые нужно найти?
— Ты прав, — вздохнула Джеральдина. — Ты самый недостойный, чешуйчатый подозрительный саламандр, отпрыск лжекороля, неравноценный рапскаллион. И давай не будем начинать скандал с Опозоренным Властью в этой комнате.
— Ладно, Грас, хватит, — проворчал Орион, шагнув вперед с протянутой рукой, и я последовал за ним.
Как только мои пальцы коснулись поверхности камня, я оказался вовлечен в видение, от которого у меня перехватило дыхание, поскольку мне дали возможность заглянуть в жизнь, которая могла бы быть.
— Это будущее было украдено у всех нас, — прозвучал голос Мериссы Вега в моей голове, и у меня отвисла челюсть, когда в ускоренном темпе я увидел целую жизнь воспоминаний, где близняшки Вега росли вместе со мной и другими Наследниками.
Лэнс и Клара тоже взрослели вместе с нами, все мы проводили бесчисленные часы в обществе друг друга, росли вместе и планировали жизнь, в которой мы объединимся в единую силу, призванную править Солярией.
Мне открылись видения, как мы с Рокси, выглядящие моложе, чем сейчас, снова и снова тянулись друг к другу, как мы впервые поцеловались в этом самом дворце во время празднования ее пятнадцатилетия и были пойманы ее отцом, который чуть не разорвал меня надвое, прогоняя оттуда.
Лэнс и Дарси влюбились друг в друга, когда он приехал домой в свой первый отпуск в середине сезона профессионального питбола, и у них начался бурный роман, который пресса растиражировала как сенсацию. Мы с Рокси продолжали тайком встречаться, пытаясь бороться с тем, кем мы являемся друг для друга из-за наших положений и того, что это будет значить для Совета Целестиалов.
Но со временем мы перестали бороться с этим, и мои губы приоткрылись, когда я смотрел изображение за изображением, подробно описывающим, как я отказался от своего места ради нее, женился и передал свое место Ксавьеру.
Все королевство пребывало в мире и любви к своим принцессам. Когда пришло время им взойти на престол, я был рядом с Рокси, а Лэнс стоял рядом с Дарси. И все было так охуенно хорошо, что я практически ощутил вкус происходящего. Будущее, которое так и не наступило для нас из-за моего отца.
Джеральдина начала всхлипывать, когда видение исчезло, снова и снова повторяя слова любви к истинным королевам, а я пытался не скорбеть о жизни, которую я никогда не смогу прожить. Потому что моя смерть приближается на стремительных и уверенных крыльях. Теперь меня нет ни в одной из версий будущего Рокси. Но пока впечатление от этого видения оставалось в моем сознании, я начал задаваться вопросом, действительно ли будущее с ними двумя, стремящимися занять трон, будет таким плохим, как я и опасаюсь.
Возможно, другие Наследники, способные направлять их, смогут научить их тому, что необходимо для управления нашим королевством. Но меня не будет рядом, чтобы узнать, такое ли будущее их ожидает или нет.
И хотя укол скорби обо всем, чего у меня никогда не будет, тяжело давит на мою грудь, я не могу не задаваться вопросом, что произойдет, если мне действительно удастся убить своего отца и вычеркнуть его из этого мира до того, как мне придется последовать за ним за Завесу. Возможно, когда меня не станет, эпоха Драконов завершится, и настанет время Фениксам вновь восстать.
Сет
Данте пронесся над головой, поразив всех Нимф током, когда они кинулись на перехват убегающим повстанцам. Он снес половину ограждения своей силой молнии, а мы сделали остальную работу, пробив магические границы за ним, как раз перед тем, как Лайонел и Лавиния появились, собираясь обрушить смертельный дождь на стольких людей, скольких могли.
Магия повстанцев заблокирована, их руки скованы светящимися голубыми наручниками, но Калеб пробирался между охранниками, крал ключи и освобождал столько повстанцев, до скольких мог добраться. Чем больше из них возвращали себе магию, тем больше перевес был в нашу пользу,
