Война во время мира (СИ) - Гнутова (Gnutova) Алена (Alyona)

— Как насчет французского? — спросила Пенелопа.

— Точно, — воскликнул Джеймс. — Давай, учи меня.

Весь остаток вечера Пенелопа веселилась, пытаясь поставить Джеймсу правильное французское произношение.

— Может, ты и талантливый волшебник, — спустя три часа сказала Пенелопа. — Но полиглот из тебя никакой.

— Ты еще забыла упомянуть, какой я прекрасный ловец, — расплылся в улыбке Джеймс. — И ближайший матч будет за Гриффиндором. Вот Нотт взбесится.

— Дэвис назначил первую тренировку на следующей неделе, — сказала Пенелопа.

— Не забывай про браслет, — напомнил ей Джеймс. — Если он к тебе полезет…

— Я смогу сама за себя постоять, — закончила за него фразу Пенелопа.

— Я после нашего матча слышал, что он хочет тебя, — поморщился Джеймс, и его кулаки инстинктивно сжались. — И он открыто заявил, что готов взять тебя силой. Почему ты притягиваешь всех козлов к себе?

— Ты себя к главным козлам относишь? — усмехнулась Пенелопа, но тут же добавила. — Мне с тобой очень повезло. Ты лучшее, что могло случиться со мной.

— А ты со мной, — Джеймс поцеловал ее.

Они легли спать. Пенелопа быстро уснула, но к Джеймсу сон не шел. Ее топ немного задрался, оголив шрамы. Джеймс решил, что завтра на травологии нужно будет узнать у Невилла об уроне от дьявольских силков. Хотя он боялся, что профессор снова решит, что он что-то замышляет. И Джеймсу пришла в голову безумная идея.

— До вечера? — спросил Джеймс, когда они расходились по своим столам в Большом зале. — У меня тренировка, а потом можем…

— Джим, у меня столько долгов по эссе накопилось, — Пенелопа умоляюще посмотрела на него. — Давай я сегодня у себя останусь? Тем более что все равно мы не сможем… Я уверена, Фред по тебе соскучился.

— Ладно, — Джеймс притянул ее к себе и поцеловал. — Тогда до завтра.

— Ты съехал из нашей комнаты? — спросил Фред, как только он плюхнулся рядом с ним.

— Сегодня ночую с вами, — с нескрываемым сожалением сказал Джеймс.

Позавтракав, они направились к теплицам.

— Фред, мне нужна твоя помощь, — сказал Джеймс, когда они вошли в теплицу. — Нужно, чтобы ты отвлек Невилла.

— Зачем? — удивился кузен.

— Мне нужно провести один эксперимент, — Джим не хотел вдаваться в подробности.

Получив задание, Джеймс специально повел Фреда в угол, где мирно спали дьявольские силки. Кивнув Фреду, он подкрался к ним и положил на щупальца свое левое запястье. Еще с первого курса он помнил, что вред они наносят только тем, кто им сопротивляется. Джеймс напряг свою руку, из-за чего растение напряглось в ответ. Джеймс чувствовал, как боль начинает распространяться по руке. Терпеть это становилось невыносимо. В какой-то момент Джеймс не вытерпел и закричал от боли.

Профессор Лонгботтом подбежал к нему.

— Профессор, они схватили меня, — начал актерскую игру Джеймс. — Я пытался расслабить руку, но они не отпускали.

— Мистер Поттер, как Вы вообще здесь оказались? — Невилл достал палочку и направил на растение.

Щупальца прекратили давить на руку Джеймса и, наконец, выпустили. Джеймс посмотрел на запястье. Как у Пенелопы на животе кожа стянулась, и появились три шрама, которые жгло огнем.

— С этим что-то можно сделать? — задал Джеймс вопрос, ради которого все планировалось.

— Боюсь, что шрамы останутся с Вами на всю жизнь, как напоминание о том, что дьявольские силки нужно обходить стороной, — сказал профессор. — Отправляйтесь в Больничное крыло.

Джеймс вышел из теплиц и пошел к мадам Помфри. Она наложила ему какую-то повязку, после которой жжение мигом прекратилось.

— Мадам Помфри, профессор Лонгботтом сказал, что шрамы останутся навсегда, — сказал Джеймс. — А можно как-то избавиться от стянутости кожи?

— Можно, — сказала мадам Помфри. — Но только для этого понадобится очень редкое растение. Обитает только в волшебных лесах, в самой чаще, и цветет только раз в год несколько дней. Последняя неделя апреля.

Джеймс был рад и этой информации. Он знал, что в Запретном лесу оно точно растет. Оставалось дождаться конца апреля.

Джеймс решил не возвращаться на урок, несмотря на то, что он был сдвоенный. Травология интересовала его меньше всего как учебная дисциплина. Он вспомнил, что на сегодня Флитвик задал им какое-то эссе. Нехотя Джеймс направился в библиотеку.

В потайном коридоре он наткнулся на настоящую дуэль. Джеймс замер на месте. Участниками были Пенелопа и одна из его бывших.

— Тебе важно только то, что у него знаменитый отец, — говорила Аннет.

— А по-моему это важно было как раз всем вам, — Пенелопа отразила летевший в нее луч и отправила свой. — Самим-то не противно? Считаете себя бедными и несчастными, хотя сами даже не пытались заинтересовать его. Бездумно давали ему. Не интересуясь его душой. Хотя куда вам до души. Даже его предпочтениями не интересовались, я больше чем уверена. Шли у него на поводу, радовавшись, что он вообще на вас внимание обратил.

— А ты себя особенной считаешь, да? — усмехнулась девушка. — Хорошая тактика, Легран. Не давать и этим держать. Но знай. Как только ты с ним переспишь, он тебя бросит. А не переспишь, найдет ту, которая этого только и ждет. Его кроме секса ничего не интересует.

— Ошибаешься, — Пенелопа вновь атаковала. — Да и в сексе нужно уметь заинтересовать. Уверена, ты об этом даже и не подумала.

— Что они в тебе все находят? — Аннет увернулась от заклинания. — Половина школы на тебя заглядывается.

— Завидовать плохо, — засмеялась Пенелопа, и выбила из ее рук палочку.

Джеймс восхитился ее действиями. Она, действительно, может за себя постоять.

— Держи, — кинула ей палочку Пенелопа. — И знай, со спины приличные люди не нападают. И передай вашему фан клубу брошенок, чтобы даже близко не подходили к моему парню. Иначе каждая дело со мной будет иметь.

Аннет ушла, а Джеймс вышел из своего укрытия.

— За меня девушки на дуэли еще не бились, — сказал Джеймс, подходя к Пенелопе.

— Откуда ты тут? — удивилась когтевранка. — У тебя же травология.

— Да так, производственная травма, — Джеймс показал забинтованную руку. — Что тут было?

— Ты меня постоянно защищаешь, — улыбнулась Пенелопа. — Я тоже могу. Даже интересно, подойдет ли еще кто-нибудь к тебе?

— Тяжелая у нас жизнь, — вздохнул Джеймс. — За мной женская половина Хогвартса бегает, за тобой мужская.

— Что-то я их не вижу, — Пенелопа оглянулась.

— Парни более продуманные, — пояснил Джеймс. — Они не будут вот так в лоб лезть. За этим сразу последует отказ. Все сделают аккуратнее. Запудрят мозг, наговорят комплиментов, и вы будете на все согласны, забудете обо всем на свете и будете на уроках только о них и мечтать. Яркий пример только что с тобой сражался.Это была их ошибка всех. Предлагали себя мне, думая, что короткой юбкой можно заставить меня забыть обо всем и все уроки мечтать только о них.

— Хочешь сказать, что девушка не сможет вывести парня из строя, действуя в лоб? — у Пенелопы в глазах вновь загорелся огонь.

— Ну, как видишь, у моих бывших такая тактика со мной не работала, — отстаивал свою точку зрения Джеймс. — Сколько не пытались меня соблазнять, я все равно о них не думал в те моменты, когда этого не нужно было мне. Они даже не пытались действовать на мое подсознание.

— Они просто с тобой спали, и я больше чем уверена, так и не узнали, что тебе нравится в том же сексуальном плане, — сказала Пенелопа. — Хоть одна интересовалась твоими желаниями? Не думаю. Именно поэтому и не смогли тебя заинтересовать настолько даже просто в сексе. Поэтому через неделю ты их бросал. Я тебе докажу, что осведомленность в твоих желаниях может помочь девушке подчинить самого Джеймса Поттера самым обычным и банальным способом. Они даже не догадываются, как просто тебя соблазнить, чтобы ты забыл об уроках и обо всем вокруг.

Все следующие дни Джеймс гадал, что придумала Пенелопа и как будет его соблазнять. Джеймс хотел доказать ей, что даже она не сможет выбить его из обычной рутины, если он этого не хочет. Джеймс был уверен, что он просто позволяет себе поддаваться на ее чары. И в любой момент сможет сдержать себя в руках. Он морально готовился к тому, что она будет распускать свои волосы, трогать его, прижиматься к нему, садиться на него. Все это всегда сводило его с ума. Но он был уверен, что в этот раз он сдержится. Он хотел выиграть этот спор у нее. Но Джеймс отмечал, что ему очень нравятся перемены в ней. Уверенность в себе от нее так и веяла. Она была такой живой, как никогда раньше.