Нежность - Федор Раззаков

После «Секунд» Светлана некоторое время работала в программе «Телекурьер», а летом 1990 года получила приглашение работать в Москве, на Российском телевидении. По слухам, ее отъезду из родного Питера во многом способствовали причины личного свойства: у нее якобы случился роман с Александром Гурновым, который и уговорил Сорокину переехать в Москву работать с ним в «ТСН». Впрочем, послушаем его собственный рассказ.

Вспоминает А. Гурнов: «У нас со Светланой действительно был роман. Но в Москве она появилась скорее вопреки ему, чем благодаря. Муж Тани Митковой летом 1990 года уехал корреспондентом в Эфиопию, и Таня собиралась съездить к нему. То есть «ТСН» опять оставалась без дамы. А Света мне нравилась еще по знаменитой питерской программе «600 секунд». Я приехал к ней, познакомился. Но с питерскими барышнями всегда очень сложно: она мне в первый же день заявила, что в Москву не поедет ни за что, поскольку работать и жить там не сможет. Потом мы ее все-таки уговорили приехать в Москву хотя бы в командировку, и Света даже провела тогда один выпуск «ТСН». Миткова в тот раз, по-моему, приболела, но программу с Сорокиной видела точно: наутро в редакции она объявила, что ни в какую Эфиопию не поедет. Ну, а Света преспокойно вернулась в Питер. Позже, когда уже готовились к первому выходу «Вестей», меня ребята спрашивают: «Ну как там у тебя с Сорокиной?» А я отвечаю, что со Светой, мол, у нас все хорошо, но в Москву она не переедет. И вот сидим в редакции, до эфира считаные дни, думаем, кто же у нас в «Вестях» будет работать из женщин. И тут открывается дверь, и входит Света с чемоданом…»

Практически с первого же выпуска «Вестей» Сорокина стала самой популярной ведущей на отечественном ТВ. Ее обаятельная улыбка буквально пленила многомиллионную телеаудиторию. Но мало кто знал, что за этой улыбкой скрывается человек достаточно жесткий. Ее тогдашний руководитель Олег Попцов рассказывал: «У Светы красивая улыбка, что там говорить. Но это обманчиво, на самом деле она – человек жесткий, неудобный. Когда мы полемизировали с ней, я знал, что она мне будет обязательно отвечать в эфире. Это было законспирировано, но я все равно знал и даже говорил своим родным: «Сейчас будет специально для меня». Я потом звонил ей и говорил: «Светик, я вас понял». Потому что я всегда ее ценил и до сих пор люблю, хотя она и очень капризная. Но это естественно. Человек, однажды вышедший в эфир, начинает жить по законам театра. А в каждом театре, как известно, есть своя прима, которая обычно бывает жуткой стервой. Но режиссер обязан погасить в себе все эмоции, потому что именно она делает лицо спектакля…»

Роман с Гурновым длился около года, после чего благополучно завершился. Муж Сорокиной, Владимир, судя по всему, знал о нем, но виду не подавал. В конце 90-х, рассказывая в одном из интервью о своей семейной жизни, Светлана сообщила следующее: «Если день прошел нервно, я могу и до утра не заснуть. Когда муж Володя пытается меня успокоить, я могу и огрызнуться. Нет, тарелки вдребезги не разбиваю – у меня в доме небьющаяся посуда. Я себя знаю, иначе бы перебила все».

В 2000 году брак Светланы и Владимира распался. С тех пор знаменитой телеведущей приписывали множество романов, однако официально замуж она больше не выходила. Зато стала мамой. Весной 2003 года телезвезда удочерила девочку Тоню, от которой при рождении отказалась мать. Об этой сенсационной новости сообщили почти все российские СМИ.

Из интервью С. Сорокиной разных лет: «Вы думаете, легко жить, когда все время на виду? Зайдешь в сберкассу за квартиру платить – начинают обсуждать твою прическу и фигуру, выйдешь утром из подъезда к машине – головой качают: как же такая известная и до сих пор гаражом не обзавелась? Я живу в стеклянном доме, понимаете? Только и остается шторки повесить, стекло закоптить… И все хотят, чтобы я рассказала все про личную жизнь, начиная от первого поцелуя…

У меня, при всей моей открытости, довольно мало друзей. И жизнь складывается как-то так, что даже с немногими оставшимися меня разводит. Одна очень близкая подруга, еще питерская, по жизни подруга, уехала сейчас в другую страну. Кто-то – еще куда-то. А я очень дорожу этими людьми и очень болезненно переживаю расставания. Я иногда осознаю, что и мне бывает одиноко. Что опереться-то почти и не на кого…

По сплетням, у меня было несколько мужей. Кстати, в разных городах России живут люди, уверяющие, что именно они – законные супруги Сорокиной. Один, правда, убежден, что мы обвенчаемся на небесах. И такое есть…»

В ноябре 2007 года, давая интервью газете «Московский комсомолец», Сорокина так описала свои взаимоотношения с приемной дочерью:

«Я уже плохо помню жизнь без нее. Моя родня и друзья настолько вместе нас воспринимают, что теперь я даже не понимаю, что значит «не моя». Мало того, Тоня все больше становится похожа на меня, тем более в каких-то словечках, оборотах. «Это хорошая идея, мамочка», – говорит она моими словами. И все время зовет меня «мамочка, мамочка», лезет обниматься, целоваться. Она такая сладкая, и мне так льстит, что она на меня похожа. Просто она мой улучшенный образец. И если я в ней замечаю что-то не то, могу это отнести только за счет своего неправильного воспитания. Она очень хороший ребенок. Стучу по дереву».

Валентина СПЕРАНТОВА

Знаменитая советская актриса (самая известная роль – уборщица тетя Глаша в телесериале «Большая перемена», 1973) была замужем два раза. В первый раз Сперантова вышла замуж в конце 20-х, причем ее мужем стал человек, далекий от искусства. Николай Гусельников был строителем, строил Днепрогэс. В этом браке у них родилась дочь Оксана. Однако семейное счастье длилось недолго. Их дочери было всего лишь несколько лет, когда в середине 30-х Гусельникова направили на очередную стройку – в Караганду. Там он встретил другую женщину и в Москву больше не вернулся. Сперантова ждала мужа несколько лет, а когда поняла, что разбитую чашку уже не склеить, снова вышла замуж. На тот раз за человека из творческой среды. Ее мужем стал бывший директор театра Мейерхольда Михаил Никонов. В 1940 году у них родилась дочь Наташа.

Когда началась война, Сперантова стала участвовать во фронтовых бригадах, а двух своих дочерей они с мужем отправили в эвакуацию – в город Пожву Пермской области. В 43-м дети вернулись обратно, и родителям удалось получить отдельное жилье. Правда, это были отнюдь не хоромы, а старый дом XVIII века на Садовом кольце, в котором когда-то были кельи. К тому же в доме оставалась влетевшая, но не разорвавшаяся фашистская бомба, которую саперы во время войны так и не удосужились обезвредить. А потом и сами жильцы перестали их беспокоить звонками, посчитав, что эта бомба не опасная и набита песком. И только в 1998 году, когда этот дом все-таки снесли, выяснилось, что бомба настоящая: ее вывезли за город и взорвали.