Нежность - Федор Раззаков

Как и в каждой семье, у Соломиных тоже случались разного рода катаклизмы. Самый серьезный произошел в конце 70-х, когда Виталий внезапно влюбился в одну из молодых актрис Малого театра.

Вот как об этом рассказывает Мария Соломина:

«Я его очень ревновала. И он мне давал поводы… Это очень тяжелая для меня тема. В общем-то, у него случилось только два крупных романа в жизни. Один из них я переживала невероятно сильно. Может, потому, что оказалась совершенно к этому не готова: слишком долго жила с наивным чувством абсолютной защищенности… И когда это случилось, моя жизнь полностью перевернулась… Было ощущение совершенно однозначной трагедии: у Виталия все проходило очень тяжело и очень серьезно. Настолько серьезно, что в какой-то момент у него даже возникла проблема выбора. Я поняла, что он очень страстно влюблен. И просто поставила условие: выбирай! И тогда он сказал: «Я должен подумать!» Эта фраза прозвучала, как лезвие… Ничего страшнее для меня он сказать не мог… Позже в дневнике он записал: «Какая у меня умная жена!» В чем заключался мой разум, мне до сих пор совершенно непонятно. По-моему, я вела себя крайне тривиально: устраивала истерики, выяснения отношений. Делала все, чего в таких случаях делать не надо. Но у меня ведь не было опыта. Что лежало на поверхности, за то и хваталась. Начала пить… В общем, это было крупнейшее в моей жизни переживание. Хоть и говорят, что время лечит, но меня оно очень не скоро излечило. Рана саднила и ныла еще многие-многие годы…»

После этого случая минуло несколько лет, в 1985 году у Соломиных родилась еще одна дочка, Лиза, и вдруг Виталия снова угораздило влюбиться. И опять в актрису. На этот раз Мария повела себя уже несколько иначе.

Вот ее слова:

«Я реагировала совершенно по-другому. Может, у меня уже выработалось противоядие, иммунитет, что ли. Я сделала вид, что ничего не знаю. Хотя мне, конечно же, рассказали: в театре всегда много «доброжелателей». Второй раз все тянулось и тлело намного дольше, но уже совсем иначе – как с его стороны, так и с моей. В первом случае он был словно в шорах, ему было все равно, узнаю я или нет. Я видела, что человек забыл обо всем на свете, потерял чувство реальности. Во второй раз у него не было уже такой страсти, и он не хотел, чтобы я что-то узнала: подходил ко всему более рационально… Только спустя много лет я призналась, что и во втором случае все знала. Ему было неприятно. Но, как мне показалось, он оценил мое благородство. Виташа вообще был человеком закрытым, скупым на эмоции. Но пару раз в моменты откровенности он признавался, что очень благодарен мне за то, что я его оставила у себя, не дала уйти…»

Как и всякий собственник, Соломин легко позволял себе крутить романы на стороне, но за собственной женой следил очень строго: подобные вольности не позволялись ей даже в мыслях. Однажды на этой почве он даже вдрызг разругался со своим лучшим другом, художником Евгением Матякиным. Все произошло на чьем-то дне рождения. Мария попросила Евгения показать ей, где туалет, и они вдвоем вышли из комнаты. Соломин, увидев это, посчитал, что жена флиртует с его другом. Без всяких объяснений он перестал разговаривать с Матякиным, причем это длилось несколько лет. И лишь благодаря титаническим усилиям со стороны жены и коллег Соломина удалось в конце концов помирить с другом.

Рассказывает М. Соломина: «Мы обожали встречать Новый год всей семьей. Везде – и дома, и на даче – отмечали его с елкой, с огнями, с фейерверками. А 1 апреля муж специально обзванивал друзей и очень смешно разыгрывал их, говоря разными голосами. Он и меня часто разыгрывал. Например, мог позвонить домой и с грузинским акцентом позвать к телефону самого себя. А вот 8 Марта он не любил, и даже меня смог убедить в том, что это плохой праздник, унизительный для женщины. И цветы, и подарки в этот день мне принципиально не дарились. Дарились они только его маме, да и то лишь потому, что она родилась 8 марта.

Дома он называл меня Машуней, а я его – Виташей. Он избегал сантиментов. На людях не целовал, не обнимал. Мы никогда не сюсюкались…

Моря он не любил, ему нравилось отдыхать на даче или в каком-нибудь доме отдыха в средней полосе. На даче обожал мастерить. Пытался даже изготавливать мебель: в первые годы сам соорудил стол. И внука учил все делать своими руками. Много рисовал акварелью. Еще любил дома лежать на диване и слушать музыку – испанскую гитару, Фрэнка Синатру, джаз…

Витя был потрясающим отцом – никакой дистанции не сохранял. Лиза мне однажды сказала: «Поразительно, но папа ведь нас совершенно не воспитывал. Однако все понятия о жизни, от простых до самых сложных – о добре и зле, что хорошо и что плохо, – пришли только через него». Как он умудрился это сделать, не знаю. Морали он дочкам никогда не читал. И никогда их не наказывал. Даже когда Лиза стала ходить по разным клубам. Со старшей, Настей, мы таких проблем не знали. А тут появилась вся эта ночная жизнь – совершенно неизвестный для нас пласт жизни. Вечером ребенок исчезал в очередном ночном клубе. Я-то спокойно ложилась спать, а Виталий, конечно, не мог уснуть: очень боялся. Я иногда просила его: «Ты поговори с ней серьезно, как отец. Объясни, что так нельзя». Он всякий раз обещал поговорить. Но вот она приходит, он ее по голове погладит, какие-то две-три нежные фразы скажет и – все… Он был удивительно мягок с детьми, нежен и совершенно необъективен. При своей жесткости по отношению к другим людям дочерей он не мог даже отругать…»

Брак Соломиных длился 32 года. Он оборвался в связи со смертью артиста в мае 2002 года.

Старшая дочь Соломина, Настя, уже несколько лет замужем, имеет двоих детей: Кирилла (родился в 1995 году) и Федора (2001). Младшая, Лиза, учится во ВГИКе.

Юрий СОЛОМИН

Со своей единственной женой Ольгой будущий «адъютант его превосходительства» познакомился в 1953 году, когда поступил учиться в Театральное училище имени Щепкина. Ольга была его однокурсницей и среди всех девушек выделялась роскошной длинной косой. Когда она поступала в училище, Вера Пашенная даже спросила: «Зачем вы вплели себе такую косу?» И очень удивилась, услышав в ответ, что коса настоящая. Не поверив, Пашенная попросила Ольгу распустить косу. Девушка повиновалась, после чего Пашенная извинилась перед ней и с тех пор относилась очень уважительно.

Как и Соломин, который приехал в Москву из Читы, Ольга тоже не была москвичкой. Во время войны она жила в деревне под Челябинском, а потом вместе с матерью и старшей сестрой переехала во Львов. Именно оттуда и приехала поступать в «Щепку». На одном из первых занятий Ольга, опоздав на лекцию, стала искать себе свободное место и в результате села рядом с Соломиным. Так они и познакомились. С тех пор они стали вместе ходить на занятия, вместе готовили отрывки. Поскольку мама помогать Ольге не могла, жила девушка бедно: ходила в одном-единственном платьице, пальто у нее было перешито из шинели. Но к своей одежде относилась равнодушно, чем, собственно, и понравилась Юрию, ведь сам он в те годы тоже был не богаче Ольги.