Выродок - Светлана Ст.

«А может быть, все намного проще? – мелькнула неожиданная мысль. – Может быть, я сошел с ума и мне место в Отделении для нервных заболеваний больницы Святого Мунго?»

Наконец Драко собрался с силами и посмотрел на свою руку, которую только что засунул в огонь. Она, конечно, сейчас была краснее, чем обычно, и белые пятнышки на ней смотрелись особенно ярко, но больше никаких повреждений не наблюдалось.

«Мерлин, я же этой рукой палочку держу! – от этой мысли юноша на мгновение забыл, как дышать. – А что, если я больше не смогу…»

Трясущимися руками он достал из кармана куртки палочку, удивляясь, когда успел ее туда спрятать, и Уменьшающий мешок, а затем попробовал его отлевитировать. Первая же попытка увенчалась успехом, и Драко немного успокоился.

«Ладно, — подумав еще немного, решил он, — даже если я сошел с ума, мое безумие полезно и для меня, и для этих остолопов, которыми я командую. Так что ничего страшного не произошло…»

Размышления были прерваны звоном заговоренных часов, выполнявших и функции будильника: настало время просыпаться. Когда спящие зашевелились, Драко скомандовал:

— Доброе утро, дамы и господа! Подъем! Умываемся Очищающими чарами, — воду нужно беречь, — потом займемся упражнениями, а затем будем завтракать! После еды обсудим, куда идти дальше!..

Тогда он еще не знал, что в следующий раз покинет Туннели лишь после окончания войны.

Трудно сказать, последовали ли другие их примеру или одна и та же мысль почти одновременно пришла в голову многим толковым боевикам, но с каждым днем все больше отрядов оставались ночевать в подземельях. Запасы еды, воды, лечебных зелий, а также фонарики и батарейки для них, наклейки, компасы, чистую одежду, защитные очки и шлемы, карты Туннелей, Уменьшающие мешки, Надувные шатры и письма родичей доставляли бойцам интендантские команды, в состав которых также входили целители, забиравшие раненых и тела погибших.

Именно тогда магловская одежда окончательно стала униформой охотников на инфери, поскольку интендантские отряды приносили только ее. Пошив любого предмета одежды простецов стоил намного дешевле, чем мантии, а магловские вещи в подземельях доказали свое преимущество над традиционными одеяниями чародеев.

Возможно, все сложилось бы иначе, если бы не домовики. Они прекрасно умели творить всю бытовую магию, поэтому с самого начала военных действий стирали и чинили одежду людей, которые ежедневно спускались в Туннели. Эльфы были готовы на все, чтобы хоть чем‑то еще помочь бойцам, а шитье одежды не представляло для бывших рабов никакой проблемы: и для починки старой одежды, и для создания новой им требовалось одно и то же заклятие. Вот только денег на покупку тканей, кожи и ниток у домовиков не было…

На помощь пришли гоблины, очень недовольные вторжением Затейника в свои исконные подземные владения. Самые большие жадины волшебного мира выдали Агентству по делам свободных эльфов беспроцентную ссуду на десять лет, предназначенную для желающих открыть швейные мастерские. Решив начать собственное дело, домовик обращался в Агентство, получал небольшую часть гоблинских денег, на них закупал материалы для шитья, снимал небольшое помещение (обычно чулан, чердак или подвал принадлежавшего волшебникам магазина) и нанимал пару–тройку работников – нередко стариков или подростков, которые по заранее оговоренным гоблинами правилам не могли открыть ателье сами. Эльфы, стиравшие и чинившие одежду, имели в своем распоряжении немало образцов магловских брюк, свитеров и кожаных курток, так что вопрос выкроек был полностью решен. Конечно, некоторые безответственные домовики попросту пропили гоблинские деньги, но большинство бывших рабов с радостью взялись за нужную людям работу.

Поначалу эльфы трудились бесплатно: Министерство, забиравшее готовую продукцию, только кормило их. Но буквально через пару недель пошивочные мастерские оказались завалены заказами тех, кто в подземелья не спускался. Дети хотели быть похожими на своих родителей и старших братьев и сестер, сражавшихся в Туннелях, а взрослые стремились таким образом выразить свою солидарность с охотниками на инфери и материально поддержать бывших рабов, которым очень нелегко жилось. Таким образом у домовиков появился собственный – и довольно приличный – доход.

Гоблины, подумав, вскоре выдали Агентству по делам свободных эльфов беспроцентную ссуду на пять лет на открытие обувных мастерских. Производство высоких тяжелых ботинок по магловским образцам также было налажено домовиками очень быстро и столь же успешно.

Рост количества заказов на одежду и обувь вызвал увеличение числа рабочих мест, и безработица среди бывших рабов резко снизилась. Почти все взрослые эльфы, которые по тем или иным причинам не могли или не желали сражаться в подземельях, но были готовы трудиться, получили такую возможность. Даже многие домовята, вынужденные сами заботиться о себе, каждый день после уроков в школе, открытой в здании Агентства по делам свободных эльфов, шли работать в швейные и обувные мастерские. Теперь столько детей занимались взрослым трудом, что в новом номере журнала «Свободный эльф» появилась статья, осуждающая эксплуатацию несовершеннолетних…

Но всего этого охотники на инфери, переставшие выходить из Туннелей на поверхность, разумеется, не знали, поскольку сталкивались с абсолютно иными проблемами.

Например, буквально через пару дней после того, как он решил оставить свой отряд в подземельях, Драко обнаружил, что, хотя по–прежнему может призывать к себе огнечервей, но это требует очень больших усилий. Видимо, монстры обладали зачатками интеллекта или как‑то умели обмениваться информацией и не желали приближаться к тому, кто так легко их уничтожал. Впрочем, юноша об этом не очень жалел: в нормальной боевой обстановке ему не было нужды призывать к себе мерзких существ. В бою у Драко не очень хорошо получалось даже выжигать огнечервей изнутри: данное занятие требовало полной сосредоточенности, а во время столкновений с монстрами командир обязан приглядывать за всеми своими людьми.

Во вторую ночь, проведенную в подземельях, во время дежурства юноша, отойдя от спящих товарищей на безопасное расстояние, попробовал призвать к себе инфери. Хотя попытка удалась, она и последующее сожжение утратившего агрессивность ходячего покойника потребовали настолько огромной затраты сил, что Драко решил больше так не делать. Некоторое время юноша не мог понять, как призывает к себе умертвий и вообще чувствует их приближение, если они больше всего боятся огня, с которым он теперь, как говорится, был на дружеской ноге — или, точнее, руке. Но потом Драко сообразил, что чувствует именно страх инфери перед огнем – жуткий, всепоглощающий страх, единственное чувство, кроме голода и холода, которое испытывали несчастные ходячие покойники…