Тайна Воланда - Ольга и Сергей Бузиновские

Бартини: в сиянии, исходящем от круглой дыры, почти неразличим крест из

золотых цепей. Черный круг уже срезан на треть: выход закрывается? В этой

книге есть рассказ о любопытном происшествии, якобы случившемся в Риме: барон вызвал на дуэль офицера, оскорбившего компартию и… отрубил ему

ухо.

17. «КАК ПАСТЫРЬ ОТДЕЛЯЕТ АГНЦЕВ ОТ КОЗЛИЩ»

Одно из самых таинственных мест Ветхого Завета — шестая глава Бытия.

Она рассказывает о том, как в глубокой древности «филиусы» сошли на

Землю: «Когда люди начали умножаться на земле и родились у них дочери, тогда сыны Божий увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали

их себе в жены, какую кто избрал». Кончилось животное блаженство земного

первочеловечества и началась Игра. Об этом рассказывает и «Книга Еноха», найденная в Кумране:

«Когда люди размножились, и стали рождаться у них видные из себя и

прекрасные лицом дочери, то ангелы, Сыны Неба, увидев их, воспылали к

ним любовью и сказали: „Пойдем, выберем себе жен из дочерей

человеческих и произведем с ними детей“. Они взяли себе жен, каждый по

своему выбору, они вошли к ним и жили с ними и научили их волшебству, заклинаниям и употреблению корней и трав. Кроме того, Азазел научил

людей делать мечи, щиты и панцири; он же научил их делать зеркала, браслеты и украшения, а также употреблению румян, подкрашиванию

бровей, употреблению драгоценных камней изящного вида и цвета, так что

мир совершенно преобразился…».

Все

сходится:

булгаковский

Азазелло

Воланд — обладатель

«драгоценных камней изящного вида» — в следующей редакции романа

передал свое имя телохранителю. Азазелло дарит Mapгарите волшебную

косметику, пахнущую травами, а в последней главе мы видим его в стальных

доспехах. Чтобы понятливый читатель обратил внимание на «Книгу Еноха», Булгаков дает приметы этого патриарха: иностранец появляется на

Патриарших, подходит к писателям и составляет гороскоп Берлиоза. Именно

Енох считался создателем письменности и астрологии. Он был взят на небо

живым и получил особое перо — «борзописную трость» — для написания

истории человечества. Сравните: «иностранный историк» «…нес трость с

черным набалдашником в виде головы пуделя»!

«Пора, пора!» — так называется глава, в которой Маргарита и ее

возлюбленный покидают свой подвал. «Сынам Неба» и «дочерям

человеческим» пора возвращаться. «Тот, кто любит, должен разделять участь

того, кого он любит», — говорит Воланд.

Иисус рассказывал притчи о зернах и плевелах, об агнцах и козлищах, о

первых и последних… «Думаете ли вы, что Я пришел дать мир земле? —

спрашивал Он учеников. И Сам отвечал: — Нет, говорю вам, но разделение».

То же самое можно прочитать в одном из свитков Хирбет-Кумрана: «Иисус

сказал: Возможно, люди думают, что Я пришел дать миру мир, и они не

знают, что Я пришел бросить на землю разделения, огонь, меч, войну». Все

просто и понятно: ужасы последних двадцати веков были чем-то вроде

вибратора, выгоняющего из бетона пузырьки воздуха.

«Человечество будет разделено на две неравные части по неизвестному

нам параметру, — писали Стругацкие в „Волнах…“, — причем меньшая часть

форсированно и навсегда обгонит большую». О расколе говорится и в

«Отягощенных злом»: «Да ведь это же главное, неужели не ясно —

оптимальный выбор! Максимум выживания козлищ при минимуме агнцев!» А

в «Хромой судьбе» с Земли уходят сверхгениальные «мокрецы» — гадкие

утята, ставшие лебедями… Откройте третью главу «Двенадцати стульев» —

на той странице, где отец Федор посылает за утиным картузом и достает

книги из дорожного сундучка. Между «Русским паломником» и «Русским в

Италии» упомянута «История раскола»!

Человечество — живая лестница, по которой спускаются и поднимаются

высшие существа — восстают из праха и в прах обращаются. Прогрессоры

отличаются от Консерваторов только одним: они движутся в прошлое. В этом

восхождении им помогают персональные Спасители — Воланд, Друд, Румата, Вечеровский, — но только правильно понятые, без литературного грима. «Мы

вообще не люди, — говорит главный „люден“ Стругацких. — Пусть вас не

сбивает с толку, что мы рождены людьми и от людей». Отважную попытку

рассказать о воплощении «филиусов» предпринял Леонид Леонов. Он

объясняет, что существа, подобные «ключарю» Дымкову «…при сошествии в

нижние

этажи

стихийно

меняют

свою

предельно

разреженную

каркасно-циклопическую структуру, построенную из шквальных ливней

сверхкоротких излучений, исполинского натяженья темных космических

масс, гравитирующих на запредельной скорости, вольных звездных ветров и

еще не раскрытых учеными гормональных дуновений вообще откуда-то извне

на местную, более скромную, всего лишь атомную инженерную конструкцию.

Отсюда, концентрируясь в земные габариты, галактическое долгожительство

приобретает видимость бессмертия, а сомасштабно уплотненный творческий

потенциал становится даром чудотворенья. Но сама внешность пришельцев

оттуда остается стандартно прежней — раз и навсегда проверенный ген, кодирующий их суть и форму, всюду будет один и тот же, отчего при

переходе в земные параметры тамошние гиганты и становятся неотличимы от

людей».

Иисус нашел того, кто пятнадцать веков назад был Моисеем и стал

рыбаком Симоном. Учитель назвал его Петром, — и это имя начало

пробуждать дремлющую память о каменных скрижалях, на которых были

записаны простые и понятные условия Его договора с одним из человеческих

племен. Пережив еще несколько воплощений, Моисей осознал, что означают

слова Учителя о ключах к Царствию Небесному, и стал искать других

«филиусов» — редкие жемчужины в горе устриц. При этом сам он должен

возвращаться в прошлое — по ступеням жизней, каждая из которых сносит

Игрока в будущее. Бежать наверх приходится быстрее, чем движется этот

эскалатор, — и пробудившиеся «филиусы» ускоряют историю, насколько

возможно. Именно поэтому бартиниевская киноповесть «Цепь» начинается в

будущем, а продолжается в далеком прошлом — с чудесного рождения

Ра-Мега. Он — луч звезды, воплотившийся в человека. Племя восхищалось

силой и ловкостью великана, но боялось его. Чувствует свою "ужеродность и