Тайна Воланда - Ольга и Сергей Бузиновские

Гефсиманском саду намеренно запутана: ухо отрубают самому Иоанну, и он

же становится Прудковым Агасфером Лукичом — бессмертным наместником

Демиурга. Свое искусственное ухо Агасфер Лукич кладет на ночь в «какой-то

алхимический сосуд»!

Вспомните: на втором этаже дома Грибоедова «была освещена одна

комната, и в ней томились двенадцать литераторов». Двенадцать первых

грибоедов — по числу Апостолов? И ефремовских «странствующих живыми»

(ученики Бета Лона, отправленные им в «параллельные измерения») оказалось ровно двенадцать. В «Отягощенных злом» Иисус собирает Своих

учеников в доме на Балканской улице. Они едят югославский пакетный суп.

В приемной Назаретянина мы видим спальный гарнитур «на двенадцать

персон» — и тоже югославский! (Возможно, здесь зашифрован адрес: дом, в

котором жил Бартини, расположен напротив югославского посольства). Из

кресла торчит стальной шип. А в «Пяти ложках Эликсира» хранители

волшебных капель, стекающих с красного сталактита (окровавленное

острие?), говорят о каких-то ритуальных ключах.

«Почему же зародышей в „Жуке…“ — тринадцать?» — спросит особо

дотошный

читатель.

Действительно:

в

Инкубаторе,

оставленном

Странниками, было «тринадцать оплодотворенных яйцеклеток вида хомо

сапиенс». Но четверть века спустя Борис Стругацкий писал: «В сентябре

1975-го появляются первые наметки будущей повести. Там есть уже и

саркофаг с двенадцатью зародышами, и гипотезы, объясняющие этот

саркофаг…». (Журн. «Если», 1999, № 3). И далее: «Чистовик мы добили

окончательно в конце апреля 1979 года и тогда же — никак не раньше! —

приняли новое название „Жук в муравейнике“». Можно предположить, что

название и еще один зародыш понадобились для остроумной шарады: «жук»

(Лев Абалкин, знак "Ж" на локте) и двенадцать «муравьев-апостолов», найденных в декабре и отправленных в тайную ссылку. «Два смысловых слоя

я уловил, но, по-моему, там был еще и третий», — эти многозначительные

слова Стругацкие вкладывают в уста переводчика с языка голованов.

«Наконец разбойники решили повесить его вниз головой. Привязали к

ногам веревку, и Буратино повис на дубовой ветке…». Вниз головой

пришлось повисеть «авиаконструктору» Вольке Костылькову, а Хоттабыч

несколько раз произнес слово «таро». Очевидно, имеется в виду

двенадцатый аркан мистических карт Таро: юноша, висящий вниз головой.

Эта карта символизирует ученика, претерпевшего все испытания и узревшего

истину. Сравните: булгаковская Маргарита летит на Т-образной деревянной

щетке (распятие) и зачем-то переворачивается вниз головой. Далее:

«Отбросив от себя щетку, она разбежалась и прыгнула в воду вниз головой».

То же самое проделано с Алоизием Могарычем: «Тогда Могарыча

перевернуло кверху ногами и вынесло из спальни Воланда…». Аннушка

видит, как Могарыч оказался на площадке и «кверху ногами вылетел во

двор». «Рим лучше!» — говорит Азазелло, а финдиректор Римский уезжает в

Ленинград (Санкт-Петербург — город Св. Петра). Именно в Риме Апостол

Петр был распят вниз головой, — по его собственной просьбе. Вероятно, это

был знак: если верно, что распятие Иисуса направляло проснувшихся

Игроков в прошлое, то «Агиос Петрос» сходил по ступеням жизней в

будущее. Не сам ли он был Философским Камнем, обещавшим власть над

природой и преображение?

«И Я говорю тебе: ты — Камень…» Рука Воланда — «будто каменная», у

него на пальце — черный камень, на груди — «каменный жук». А почему

Воланд приходит к Ивану в 117-ю палату? «Камень, который отвергли

строители, соделался главою угла», — сообщает 117-й псалом Давида.

«Бэкон сидел здесь», — эта странная эпитафия украшает могильную

плиту лорда-канцлера. Воланд наблюдает Москву, сидя на «каменной

террасе», на сцене он требует кресло, а в конце романа показывает

Маргарите человека, сидящего в «каменном кресле». «Он там сидел, как на

стуле», — пишет А.Грин о полете Друда. Не намекают ли эти тексты на «трон

Петра» — обыкновенный деревянный стул, который хранится в золотой раке

собора Святого Петра? Ильф и Петров подтверждают: стульев, как и

апостолов, — двенадцать, но лишь один из них содержит сокровища

покойной мадам Петуховой. («…И нет Петуха на просторах морей»).

Воспользуйтесь «тарабарской грамотой» и две последние буквы имени

Бендера сделайте первыми: Остап — Апост.

Считается, что в Риме Апостол Петр ходил в желтой мантии. А в

«Золотом теленке» Остап достает из саквояжа афишу «Приехал Жрец»

(латинское слово «понтифик» — титул папы — означает «жрец»), перекрашивает автомобиль в желтый цвет, надевает «бобровую тиару» и

уходит в Румынию. (Romania — от слова Roma, Рим)). Как будто для того, чтобы мы не усомнились в своей догадке, будущий управдом О.Бендер

сколачивает «Союз меча и орала» («Симон же Петр, имея меч…»).

Аукцион, на котором продавались стулья Воробьянинова, происходил на

Петровке. Последний из проданных стульев — тот, в котором хранились

драгоценные камни — был увезен на Октябрьский вокзал, ныне —

Ленинградский. С этого вокзала уезжают в город Святого Петра. В

Санкт-Петербурге изготовлен гостиный гарнитур Воробьянинова, — об этом

мы узнаем из медной таблички, найденной в одном из стульев. В «Золотом

теленке» Бендер-миллионер говорит своим попутчикам про сухарик, которому «один шаг до точильного камня». Затем они поют частушку про

Петра Великого. Даже юный Корейко — двойник Бендера — мечтает найти

кошелек с деньгами на улице Полтавской Победы! А где собрались сыновья

лейтенанта Шмидта? У Сухаревой башни. Соавторы выбрали этот ориентир

не только потому, что в башне, построенной генерал-фельдцейхмейстером

Яковом Брюсом — алхимиком и чернокнижником — размещалась Навигацкая

школа. Важнее другое: на фасаде башни был выложен каменный вензель

Петра I. Остается вспомнить имя-отчество Шмидта — Петр Петрович!..

«Я дам тебе ключи Царства Небесного», — сказал Иисус Петру. Воланд

посещает поэта под видом мастера, а в руке у него — связка ключей.

Набоковский гроссмейстер находит «ключ к комбинации» после встречи с

второстепенным персонажем по фамилии Петрищев, В «Граде обреченном»

свидетель по фамилии Петров приводит Воронина к Красному Зданию. А кто

руководит аллегорической инициацией героя в романе «Приглашение на