Тайна Воланда - Ольга и Сергей Бузиновские

Бам-Гран демонстрирует подарки, стоя у синего стола.

Спящая Маргарита встречает мастера в странном помещении — «не то

оно отдельная кухня, не то баня». Перед балом она купается в реке, и автор

уточняет, что «вода оказалась теплой, как в бане». Прибывшую на бал

гостью снова искупали, а в зале она ощутила «банную духоту». Когда бал

начался, «…хохот звенел под колоннами и гремел, как в бане». А что видит

Иван, совершивший путешествие в древний Ершалаим? Голую гражданку в

мыле! Но перед этим нам показывают «громадный ларь», над которым «висел

велосипед без шин» — явный намек на уэллсовскую Машину Времени, напоминающую велосипед. («…Передо мной промелькнула неясная, похожая

на призрак, фигура человека, сидевшего верхом на кружащейся массе из

черного дерева и бронзы..»).

В булгаковских пьесах «Блаженство» и «Иван Васильевич» изобретатели

«машины времени» живут в Банном переулке. Гриновский Каур слышит про

банную карточку и совершает путешествие во времени. Последняя пьеса

Маяковского называется «Баня». Никакой бани там нет и в помине, зато

имеется машина времени. Героиня леоновской «Пирамиды» переносится в

далекое будущее при помощи волшебной колонны с нарисованной дверью. В

эту дверь она шагает с каменной приступочки синего цвета. Таким же

образом Дуня возвращается домой: ярко-синий камень существует во всех

временах и пространствах. Чтобы подтвердить нашу догадку, Леонов пишет о

«поразительном, даже в сумерках ядовито-синем цвете ее плюшевой шубки».

Чехия, пиво, санаторий, баня…

«Пиво есть?» — спрашивает булгаковский Иван. Сразу после этого

возникает таинственный профессор и отправляет поэта на две тысячи лет

назад. Но Иван решил, что все это ему приснилось. Чтобы закрепить

результат, «иностранный профессор» посещает своего ученика в больничной

палате. В эпилоге его подопечный становится профессором. «Ивану

Николаевичу все известно, он все знает и понимает».

Предположим, что в булгаковском романе зашифрована инициация

человека, послужившего прототипом Воланда. Говоря словами Будды

Гаутамы, — «распознавание воспоминаний о прежних существованиях»…

Вероятно, это действо происходило в клинике или в санатории: не случайно

в разговоре с ночным гостем поэт «начал бормотать про какую-то поездку в

санаторию». Легко догадаться и о специализации заведения: иностранец

страдает ревматизмом, а его колено мажут дурно пахнущей мазью — темной

и горячей. Бальнеологический санаторий?

Заметьте: роман начинается возле будочки «Пиво и воды» — на аллее, параллельной Малой Бронной, у Ермолаевского переулка. Булгаков

исключительно точен в топографии московских улиц, — тем не менее в

указанном месте никакой будочки не было. Для чего же она понадобилась?

Не для того ли, чтобы Иван Бездомный мог потребовать пива, а Берлиоз —

нарзану? Тема минеральной воды неявно продолжается и на скамейке: увидев «прозрачного гражданина престранного вида», Берлиоз думает об

отдыхе в Кисловодске. А вот что делает Коровьев: материализовавшись

окончательно, он рекомендуется бывшим регентом и выпрашивает

«поправиться». Перед самым отлетом из Москвы регент произносит

любопытную фразу: «Увы, не нам, не нам, а ему достанется эта ледяная

кружка пива…».

«Не нам, не нам, а имени Твоему!» — так говорил евангельский Иисус.

Чье же имя скрывает шарада, начинающаяся со слова «будочка»? На юге

Чехии, неподалеку от Ческе Будейовице, есть крохотный городок Тржебон. В

80-е годы XIX века там был открыт бальнеологический санаторий

«Бартинибад» («Бартина баня»). После распада Австро-Венгерской империи

и образования Чехословакии санаторий стал называться по-чешски —

«Бартини лазне». Это заведение существует и сегодня. Больных

по-прежнему пользуют целебной мазью из местного торфа и горячей

минеральной воды, а также знаменитым тржебонским пивом «Регент». Эта

марка известна с 1379 года.

12. «С ЦЕЛЬЮ КАПИТАЛЬНОГО РЕМОНТА ПРОВАЛА»

Все говорит о том, что Ковчег Завета, считавшийся утраченным со

времен Соломона, находился в Богемии, — так называлась чешская область

Австро-Венгерской империи. Можно предположить, что в 1921 или 1922 году

Ковчег ненадолго перевезли в санаторий «Бартини лазне», — это было

сделано для инициации нового Хранителя. Не случайно Роберто Орожди

(Orosdi) прибавил к своей фамилии название санатория. К тому же Чехия

упомянута в «Красных самолетах» — в числе тех стран, в которых побывал

барон Орос ди Бартини. Но самое замечательное подтверждение мы нашли в

единственном сказочном эпизоде «Цепи»: поздно вечером маленький Ро

надевает свой синий камзольчик, идет в лес и видит волшебный замок, в

котором живет фея с двумя цветками — белым и синим, — вплетенными в

золотые волосы. Потом все исчезает. Это видение случилось неподалеку от

какого-то пансионата.

Нынешнее местопребывание Ковчега определить не удастся, — на этот

счет не может быть никаких иллюзий. Но даже сведения столетней давности

вызывают жгучий интерес: зная прошлое, можно угадать будущее.

Район поиска мы начнем сужать при помощи братьев Стругацких. Нам

показалось подозрительным то, что в их произведениях почти повсеместно

присутствуют всяческие пещеры, обрывы и яры — большие и маленькие. У

обрыва расположены Город Эксперимента («Град обреченный»), Управление

по делам леса («Улитка на склоне») и здание НИИЧАВО («Понедельник

начинается в субботу»). «В Крапивкином Яре за шестью каменными столбами

под белой звездой укрыта пещера, и в той пещере Эликсира Источник, точащий капли бессмертия в каменный стакан…». Эти слова звучат в «Пяти

ложках Эликсира». А вот в каком месте обнаружен Инкубатор —

«эмбриональный

сейф»

Странников: «…Интравизионная

съемка

зафиксировала под развалинами наличие обширного помещения в толще

скальных пород». Попросту говоря — пещера…

В уже известном рассказе И.Ефремова «Бухта Радужных Струй»

упомянут алхимик Атаназиус Кирхерус. Он никогда не писал о дереве

«эйзенгартия», зато известен как автор алхимической книги «Подземный

мир». Таким образом, аллегория Ковчега — белое дерево, окрашивающее

воду в синий и золотой цвета — связывается с подземельем.

Нашу догадку подтверждает и «Туманность Андромеды»: историк Веда