Последний довод королей - Джо Аберкромби

Черт подери, ему надо отлить, как всегда.

Джезаль пятился по полутемному коридору, затаив дыхание. Он чувствовал, как пот выступает на его ладонях, шее и спине.

— Чего они ждут? — пробормотал кто-то.

Наверху послышался негромкий скрип. Джезаль взглянул на черные потолочные балки.

— Вы слышали…

Одна тень пробилась сквозь потолок и опустилась в коридор белым расплывчатым пятном, столкнувшись с одним из рыцарей-телохранителей. Ноги едока оставили две большие вмятины на нагруднике рыцаря. Из-под забрала ручьем хлынула кровь.

Тень улыбнулась Джезалю.

— С наилучшими пожеланиями от пророка Кхалюля.

— Союз! — прокричал другой рыцарь, бросаясь вперед.

Его меч просвистел над тенью, а в следующий миг тень уже оказалась на другой стороне коридора. Клинок врезался в каменный пол, рыцарь, пошатнувшись, наклонился вперед. Тень подхватила его подмышки, чуть согнула колени и с визгом подбросила рыцаря к потолку. Штукатурка дождем сыпалась вниз, когда она схватила другого рыцаря за шею и ударила головой о стену с такой силой, что впечатала в камень; закованные в броню ноги безжизненно повисли. Древние мечи сорвались со стены около его бездыханного тела и со стуком рухнули на пол.

— Сюда!

Верховный судья потащил Джезаля, онемевшего и беспомощного, к золоченым двустворчатым дверям. Горст ударил по ним тяжелым сапогом, и створки распахнулись. Они ворвались в Зеркальный зал. Множество столов, стоявших там в ночь свадьбы Джезаля, вынесли, и теперь зал представлял собой огромное пустое пространство из отполированных плиток.

Джезаль бежал к дальней двери. Топот его сапог, хриплое тяжелое дыхание разносились эхом в огромном зале. На бегу он видел свое искаженное отражение в зеркалах далеко впереди, справа и слева. Жалкое зрелище. Король-шут, беглец в собственном дворце: корона набекрень, лицо со шрамом, осунувшееся от страха и усталости, покрыто каплями пота. Джезаль резко сбавил скорость, и его занесло. Он чуть не перевернулся, поторопившись остановиться, а Горст едва не врезался ему в спину.

Одна из теней-близнецов сидела на полу перед дальней дверью, прислонившись к зеркальной стене. Она отражалась в зеркале так, будто рядом сидела ее сестра. Тень устало подняла руку, измазанную малиновой кровью, и помахала им.

Джезаль резко развернулся к окну. Но прежде, чем он успел подумать о побеге, вторая сестра ворвалась в зал. Она влетела вместе с ливнем из разбитого стекла, кувыркаясь на отполированном полу, выпрямилась и замерла.

Тень провела длинной рукой по золотым волосам, зевнула и причмокнула губами.

— Знаешь такое чувство — как будто все веселье достается кому-то другому? — спросила она.

Расчеты

Красная Шляпа был прав. Никому не стоило умирать здесь. Никому, кроме Девяти Смертей, конечно. Пора этому гаду ответить за все.

— Я еще жив, — прошептал Логен. — Еще жив.

Он осторожно обогнул угол белого здания и оказался в парке.

Он помнил это место, когда оно было заполнено людьми. Они смеялись, что-то ели, болтали о пустяках. Теперь здесь не было слышно смеха. Он видел мертвые тела, разбросанные на лужайках, в доспехах и без. Он слышал глухой гул — наверное, в отдалении шел бой. Вблизи раздавались лишь шелест ветра в голых ветвях деревьев и шорох его шагов по гравию. По коже бежали мурашки, пока он осторожно шел к высокой стене дворца.

Тяжелые ворота исчезли, только вывороченные петли висели в сводчатом проходе. Сад по ту сторону стены был полон трупов. Множество окровавленных мертвецов лежало на дорожке перед воротами. Их доспехи были расплющены и изломаны, словно по ним били гигантским молотком. Один был аккуратно разрезан пополам, и обе половины плавали в луже темной крови.

Посреди всего этого стоял человек. На нем были белые доспехи в кровавых пятнах. Ветер подул и отбросил с лица человека черные волосы. У него была темная кожа, гладкая и безупречная, как у младенца. Он мрачно смотрел на труп у своих ног, но поднял голову и взглянул на Логена, когда тот вошел в ворота. Без ненависти и без страха, без радости и без печали. Абсолютно бесстрастно.

— Ты зашел далеко от дома, — сказал темнокожий человек на северном наречии.

— Ты тоже. — Логен посмотрел в его пустое лицо. — Ты едок?

— Признаюсь в этом преступлении.

— Мы все в чем-то виновны. — Логен поднял меч. — Тогда приступим?

— Я пришел сюда, чтобы убить Байяза. И никого больше.

Логен окинул взглядом изуродованные тела, валявшиеся в саду.

— Как же это все получилось?

— Если ты задумал убийство, трудно рассчитать количество мертвых.

— Это точно. Кровь не приносит ничего, кроме новой крови, так говорил мой отец.

— Мудрый человек.

— Если бы я его слушал.

— Порой трудно понять, где… истина. — Едок поднял окровавленную правую руку и мрачно посмотрел на нее. — Естественно, что у добродетельного человека возникают… сомнения.

— Верю тебе. Не могу сказать, что знаю много добродетельных людей.

— Когда-то я думал, что понимаю это. Теперь не уверен. Мы должны сражаться?

Логен глубоко вздохнул.

— Похоже на то.

— Пусть будет так.

Темнокожий приблизился так быстро, что Логен не успел поднять меч. Он рванулся в сторону, но его чем-то ударили под ребра — локтем, коленом, плечом. Трудно сказать, когда ты падаешь на траву, а все вокруг кружится. Он попытался встать на ноги и не смог. Только приподнял голову на дюйм — вот и все, что ему удалось. Каждый вдох причинял боль. Он откинулся назад, глядя в белое небо. Возможно, не надо было идти сюда. Возможно, надо было разрешить парням переждать в лесу, пока все не закончится.

Очертания высокого едока расплывались перед его туманящимся взором, вырисовывались черным контуром на фоне облаков.

— Прости меня за это. Я буду молиться за тебя. Буду молиться за нас обоих.

Едок поднял ногу, закованную в броню.

Секира ударила ему в лицо, и он пошатнулся. Логен встряхнул головой и сделал вдох. Он заставил себя приподняться и опереться на локоть. Он увидел, как кулак в белой броне размахнулся и врезался в щит Трясучки, пробил край щита и вынудил Трясучку опуститься на колени. В латы на плече едока ударилась стрела. Он повернулся — одна сторона его головы была отрублена, свисали кровавые клочья плоти. Вторая стрела вошла ему точно в шею. Молчун и Ищейка стояли в сводчатом проходе, подняв луки.

Едок широкими тяжелыми шагами направился к ним. От его движений ветер шевелил траву.

— Хм, — произнес Молчун.