Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса - Леонид Васильевич Милов

куда отпущен был, зайдет, того за обман и непослушание высечь”[2325]. Контроль помещика доставал и крестьянские семьи: “Всем людям и крёстьяном друк за другом прилежно смотреть, ежели кто не радея о себе станет в домашнем деле, в работе, в смотрении дому и скота своего ленитца, долго спать, лакомить, мотать, пьянствовать, отлучатца без ведома, с недобрыми людьми знатца, воровать, грабить и не проча себе хлеб, скот, одежу и протчее свое, в чем ему самому нужда, тайно продавать… тот час ему самому говорить и унимать и прикащику с старостою сказать…”, “а им тово плута жестоко высечь”[2326]. В.Н. Татищев в целях экономии крестьянского времени и сбережения продуктов труда крестьян как достояния общины в целом полагал, что “крестьянин не должен продавать хлеб, скот и птиц лишних кроме своей деревни. А когда купца нет, то должен купить помещик повольною ценою. А когда помещик купить не захочет, тогда вольно продать постороннему. А кто без ведома продает… тех сажать в тюрьму и не давать хлеба двои и трои сутки”[2327]. Граф П.А. Румянцев в “Учреждении” (1751 г.) вообще, “экономя” время крестьян, предписывает “для покупки хлеба всяких и припасов собою (то есть самостоятельно, – Л.М.) никого не посылать, но велеть на то миром выбрать [купца] и дать руки (взять поруку, – А. М.), дабы, ежели сыщется, то он дороже настоящих цен ту покупку чинил, потерянное можно б было возвратить”[2328]. Больше того, иногда помещик следил и ограждал от излишнего “шикования” крестьянских женок по части питания крестьянской семьи. Таков один из наказов Т. Текучева своему приказчику: “И смотреть накрепко, чтоб все в земле, в работе, в житье, достатке и исправности были равны, друг от друга безобидны…

Всем крестьянам приказать, чтоб они старались всегда свой готовой семенной хлеб иметь и отсыпать так, чтоб он ево в росходе не держал. А з другими ленивцами, лакомцами, мотами и плутами, кои не распологают на годовое житье свое, сколько ему надобно: дают волю бабам брать и стряпать без разбору, не ровнялись и не обманывали, и тем на свои душе греха, а нам убытку и разорения не доводили и за таковыми нерассудными смотрели их житья и о беспутствах их сказывали…

Никому из наших крепостных мужеску и женску полу без крайней нужды в посторонние деревни в празднишные и гулящие дни, где пиво варено, без зову самим собою не ходить и незваных к себе не пускать. Званых принимают, почитают, потчивают и провожают честно и порядошно. А незваных бранят, ругают, бьют и прогоняют и сверх того много клеплют, лгут, а оправдатца, что приходил не зван, не можно”[2329].

Все это нельзя упрощенно воспринимать как произвол помещиков, так как эти явления были вызваны безысходностью жизни крестьян.

Приведем еще один пример действий помещика и управителей в чрезвычайных обстоятельствах. “Есть ли ж паче чаяния, в случае недорода хлеба или в дороговизне, должен всякий прикащик у крестьян весь хлеб собственный их заарестовать и продавать запретить, дабы они в самую крайнюю нужду могли тем себя пропитать. Чрез то можно их удержать… от разброду”[2330].

Разумеется, в случае недорода или сильного неурожая крестьяне, не имевшие хлеба, разбредались по миру (“сколько таких, которые не имеют хлеба и от того ходят по миру… что с такими оскудалыми делать и какое учинить вспоможение”)[2331].

В великорусской деревне всегда были нищие в силу самых разных превратностей судьбы. Они также были в сфере внимания помещичьих инструкций. В частности, Артемий Волынский предписывал: “Одиноких и бес-тяглых холостых робят… которые от младенчества и до возраста скитаютца по миру, таких брать на мой двор (ежели крестьяне сами не возмут) в работу и велите работать им…”[2332] А. Волынский намеревался содержать и престарелых и сирот: “и… велеть [выявить] таких нищих престарелых и сирот, также и убогих вдов во всех деревнях… и которые явяться, что они могут работать – тех отдавать в работу своим крестьянам, которые заживные. И велеть их кормить и одевать, понеже они чужих наймуют же себе в работу. Буде же те нищие бродят для того только по миру, чтоб в туне есть хлеб, а не работать, таких насильно к работе принуждать и наказывать”, “и брать на мой двор и кормить и одевать… чтоб туне никто не ел хлеба”[2333].

Разумеется, не следует ни преувеличивать, ни преуменьшать роль крепостного хозяйства и помещиков в создании и регулировании механизма выживания. Существеннейшую часть таких функций несли сами крестьяне-общинники. Община регулярно помогала своим членам, попавшим в прорыв в силу различных обстоятельств. Древнейшую традицию имел в России обычай помочей с его принципом “все у всех”, с поочередной отработкой на других помочах. Единственная награда за труд на помочах – завершающее угощение. Коллективная помощь в этой традиционной форме распространялась на все виды сельскохозяйственных работ (пахота, возка навоза, жатва, уборка льна, молотьба, сенокос, возка леса, дров, сборка и перевозка изб, постройка дома и т. п.)[2334].

Больше того, в XVIII в. еще сохранились прочные традиции совместной работы, не вызванной нуждою в какой-то экстренной помощи тому или иному дворохозяину. В топографическом описании по Зубцовскому уезду Тверской губ. подмечено, что “в некоторых местах в обыкновении обрабатывать господскую пашню всем миром, а потом ходят и на свою поголовно”, т. е. тоже всем миром[2335]. В Вышневолоцком у. “в марте возят из лесу бревна, поправляют свое строение или другим помогают”[2336]. В инструкции П.М. Бестужева-Рюмина по новгородскому поместью говориться об обычае коллективной работы: “так же и в подсеках работали и чистили по вся годы, розделя по тяглам в пристойных местах”[2337]. В другой инструкции предписано: “В стоги сено метать окало 20 июля, выслав всех по тяглам… А между тем и свое сено, помогая друг другу, сметать могут и для того уволить всех на один день” (от барской работы, – Л.М.)[2338].

Вместе с тем крепостное право играло важную роль в своего рода коррекции ментальных последствий влияния природно-климатического фактора на земледелие исторического ядра территории Российского государства.

Весьма сложные природно-климатические условия территории исторического ядра России, диктовавшие необходимость громадных трудовых затрат на сельскохозяйственные работы, связанных с высоким нервно-психологическим напряжением, имели