Приговор - Отохико Кага

— Ясно, — срывающимся голосом сказал Ота. — Вчерашний пикет тоже, небось, был организован студентами из «Общества спасения Оты Рёсаку»?

— Какой пикет ты имеешь в виду?

— Вы разве не слышали, как вчера галдели у ворот и орали что-то в рупор? Наверняка это были пикетчики.

— А… Нет, Рёсаку тут ни при чём.

— Не вешайте мне лапшу на уши! — закричал Ота. — Вы что, сговорились все? Эти студенты пляшут под дудку Рёсаку, их послушать, так он вообще ни при чём, а преступление совершил я один. Какая там революция! Какое там — долой дискриминацию! Они сами подвергают дискриминации таких дураков, как я. Подонки!

Ота со всей силы стукнул по тумбочке кулаком. Клетка подпрыгнула, и внутри заметалась рисовка. В тот же миг голова у Оты поникла, словно переломилась его тонкая шея. Из уголков рта ниткой потянулась слюна. Тикаки наблюдал за этими симптомами с холодным любопытством врача,

— Э-э-э… — Мокрый рот не справлялся со словами.

— Ота, посмотри на меня!

— Э-э-э…

— Назови своё имя!

— О-о-та…

— Правильно, а дальше?

— Рё-са-ку…

— Это имя твоего дяди. А твоё?

— Не-е зна-а-ю…

— Ну не знаешь и ладно. А сколько будет четыре плюс пять?

— Семь.

— Хорошо. А один плюс один?

— Три.

Рецидив ганзеровского синдрома, определил Тикаки.

Ота вернулся в то же состояние, в котором вчера поступил в больницу. Но почему? Нацуё Симура покончила с собой, у Боку и Оты начался рецидив, хотя они явно шли на поправку… Несомненно, он что-то упустил. Чаще всего психиатр допускает одну из двух ошибок: либо позволяет себе испытывать по отношению к больному излишнее сочувствие, которое оборачивается тем, что он начинает во всём соглашаться с больным и в результате оказывается неспособным его лечить; либо он проявляет излишнюю критичность, в результате больной отгораживается от врача и отказывается впускать его в свой внутренний мир. Похоже, что с Симура он совершил первую ошибку, а с Боку и Отой — вторую. Да, профессионализма ему явно пока не хватает. Израненное сердце тяжело ухнуло вниз, разлетелось на части, многочисленные осколки провалились в разверзшиеся в груди чёрные дыры. На Тикаки навалилось знакомое ощущение собственного бессилия, бездарности и полной бессмысленности всего происходящего. Вдруг ему вспомнилось, что рассказывал тот пациент психиатрической клиники, который в течение тридцати лет рисовал космические корабли, состоящие из кругов, эллипсов, прямоугольников, ромбов. Якобы в его правой руке сидит крошечный надсмотрщик-инопланетянин и, не давая ему ни минуты передышки, следит, как продвигается его работа. По его словам, инопланетяне наблюдали за ним в три смены, как медсёстры, а сам он должен был работать бессменно, даже в то время, когда спит. Человек этот слышал голоса инопланетян, радовался общению с ними, гордился, когда они хвалили его рисунки, хотя иногда и сетовал на судьбу, которая сделала его вечным рабом инопланетян. Его недовольство, как правило, выражалось в том, что он ни с того ни с сего начинал тяжело и протяжно вздыхать… Вспомнив об этом, Тикаки тоже несколько раз глубоко вздохнул.

В дверь постучали, и вошёл Ямадзаки. Он сообщил, что Боку чудит и уже облевал всю палату.

— Прямо не знаю, как и быть, — сказал Тикаки, показывая пальцем на Оту. — Этот тоже опять не в себе.

— Ну и дела. — Ямадзаки бросил взгляд на Оту. — Сплошные чокнутые. Да, кстати, главврач снова вам звонил. На этот раз лично. Похоже, дело весьма срочное.

Заключение о состоянии больного

Подсудимая Нацуё Симура

Диагноз: кататимная амнезия.

Дополнение

У подсудимой на фоне острого душевного разлада, ставшего следствием совершённого ею преступления, развилась психогенная реакция. В настоящее время у неё наблюдается полное исчезновение из памяти всего, связанного с преступлением; подобное явление встречается довольно часто и носит название кататимной амнезии. В результате погружения в гипнотическое состояние память была полностью восстановлена, но, после того как больная пришла в себя, симптомы появились снова. Таким образом, амнезия, которая наблюдается у данной больной, поддаётся лечению, а следовательно не является следствием повреждения мозговых тканей.

13 февраля 196… года

Медсанчасть Токийской тюрьмы

Офицер медицинской службы Киитиро Тикаки

— Согласно вашему заключению, — сказал главврач, — Симура не помнила, что с ней произошло. Правильно?

— Да, — с вызовом ответил Тикаки. Услышав это «правильно», произнесённое с особенным нажимом, он приготовился дать главврачу отпор. Но так и не решился, не совсем поняв, к чему тот ведёт.

— Так вот… — Главврач с усталым видом высвободил своё грузное тело из плена диванных подушек и расправил смявшийся халат. Халат был сильно накрахмален. — На суде Симура неожиданно заявила, что ничего не помнит о совершённом ею преступлении, это показалось судье подозрительным, и он запросил медицинское заключение. Если она больна…

— Но дело ведь вовсе не в этом, — не выдержал Тикаки, — а в том, что… — Тут главврач остановил его движением руки.

— А вы не допускаете, что она солгала? Ведь если человек ничего не помнит, значит, преступные действия совершены им в состоянии невменяемости, а это совсем другая статья. Вам не кажется, что она вполне могла солгать или симулировать потерю памяти?

— Нет, не кажется, — осторожно сказал Тикаки, стараясь говорить таким же тоном, как и главврач, — вялым и немного замедленным. До него вдруг дошло, что, горячась и возражая, он ничего не добьётся. — Поставив диагноз кататимная амнезия, то есть, по существу, признав, что больная не может себя контролировать, я исходил из того, что при погружении в гипнотическое состояние пробелы в памяти восстанавливались. При выходе же из гипнотического состояния память снова блокировалась на подсознательном уровне, и больная ничего не могла вспомнить.

— Теоретически мне всё это более или менее понятно, хотя я и не специалист. Я вовсе не ставлю под сомнение ваш диагноз, просто она как-то слишком неожиданно и слишком кстати всё забыла.

— Но с точки зрения психиатрии именно такие симптомы — внезапные и полные пробелы в памяти, возникающие после неприятных событий, — и являются основанием для диагноза — кататимная амнезия.

— И всё же меня не оставляет чувство, что она делает это нарочно.

— Да, но с другой стороны, демонстративность поведения — первый признак тюремного психоза, — авторитетно сказал Тикаки. За те полтора года, что он проработал в тюрьме, ему много раз приходилось сталкиваться с такими своеобразными пациентами, как Тёсукэ Ота; случаев тюремного психоза в его практике тоже было предостаточно, поэтому он уделял изучению этой области особое внимание. Профессор Абукава, прекрасно знакомый с проблемами влияния социальной депривации на развитие личности, часто давал ему копии работ отечественных и зарубежных специалистов, да Тикаки и сам, как только выдавалась свободная минутка, шёл в медицинскую библиотеку и читал старые журналы: и японские, и иностранные. В результате своих изысканий он установил, что тюремный психоз всегда связан с патологической симуляцией и одним из его основных признаков является умышленное преувеличение симптомов своего заболевания. Оказавшись в сложной и непривычной обстановке, человек ищет убежище в безумии. У таких пациентов, если рассматривать их состояние с точки зрения психиатрии, часто наблюдается псевдодементно-пуэрильный синдром, то есть впадение в детство, а иногда и синдром одичания. Стремление защитить себя влечёт за собой подсознательную аггравацию, то есть демонстративное преувеличение имеющихся симптомов.

— Значит, по-вашему, мы имеем такую картину, — продолжал главврач, — Нацуё Симура внезапно забыла всё, что связано с преступлением, и это является результатом возникновения у неё тюремного психоза. Так?

— Да.

— По-вашему, она действительно не могла абсолютно ничего вспомнить?

— Да.

— Странная тогда выходит история. — Главврач устремил на Тикаки взгляд своих тёмно-карих глаз, которые, казалось, были единственно живым элементом его лица, напоминавшего резиновую маску. — При таком раскладе непонятно, почему она покончила с собой. Ведь первое, что приходит в голову, — потому что её мучило раскаяние, но, судя по тому, что вы говорите, это невозможно, поскольку совершённое преступление полностью стёрлось из её памяти.

— Ну… — начал было Тикаки и тут же осёкся. Главврач нанёс ему удар в самое слабое место. Нельзя было связывать самоубийство Нацуё с тем, что она рассказала ему в гипнотическом состоянии.

— Ну так как? Выходит, амнезия у неё вовсе не была полной, она что-то такое смутно помнила, хотя и настаивала на том, что ничего не помнит?