Вечный зов (Том 2) - Анатолий Иванов

- Да за кого вы, Петр Петрович, меня принимаете? - снова обиделся Малыгин. - Мы директивы понимаем... Не подведу, сказал.

Василий знал, что этот Малыгин был женат на бывшей жене Полипова, у них росла дочь. Отношения секретаря райкома с Малыгиным были нормальными. Полипов никогда не обижал его, наоборот, всегда ценил и при первом удобном случае отмечал и хвалил. Такая объективность Кружилину нравилась, и он не понимал, почему отец к Полипову относится сдержанно. "В душе-то, видимо, обидно все-таки немного, что попросили уйти на пенсию", - думал он иногда об отце.

- Добро... - Полипов вздохнул, но не с облегчением, а, наоборот, тяжело и устало. Прошел к своему столу и сел. - Ну, а ты, Савельев?

- Чего я? - помедлив, мрачно переспросил тот.

- Сколько "Красному партизану" гектаров под парами запланировать? терпеливо спросил Полипов. Видно было, что спрашивает он об этом уже не в первый раз.

- Мы давно запланировали - тысячу четыреста.

- В прошлом году было тысяча двести, - напомнил секретарь, постукивая карандашом.

- Надо же расти...

Полипов бросил карандаш, резко встал, уперся кулаками в настольное стекло, точно хотел раздавить его. В глазах его метнулись молнии. Но Савельев спокойно проговорил, опережая секретаря:

- Право планировать предоставлено теперь нам самим. Вот мы и запланировали.

- Видал? - почти крикнул Полипов, глядя на Кружилина. И вновь обрушился на Савельева: - Ты не забываешь, где находишься? У вас этого права никто не отбирает. Но и у нас... у райкома никто не отобрал права контролировать...

- Правильно. И контролируйте, - сказал Савельев.

- Сейчас вся партия, вся страна борется за то, чтобы лучше использовать колхозные земли, чтобы не пустовало ни одного гектара...

- И это верно. Хозяйствовать надо умело.

- А у тебя бесплодно целый год полторы тысячи гектаров лежит.

- Под рожь готовим. Как будто не знаете, - все так же спокойно ответил Савельев, погладив усы.

Полипов снова вышел из-за стола, нервно прошелся по кабинету, потом остановился перед Савельевым.

- Слушай, Иван Силантьевич... Ты понимаешь, что в области идет борьба за ликвидацию чистых паров?

- Что ж, хорошее дело. А мы не будем их ликвидировать.

- А скажи, кормить страну мы будем? - недобро усмехнулся Полипов.

Савельев опять погладил усы.

- Обязаны.

- А чем мы ее будем кормить? Рабочих заводов и фабрик? Жителей наших городов?.. Парами?

- Хлебом, мясом, молоком... - начал перечислять Савельев.

Но секретарь райкома прервал его:

- И это председатель передового колхоза в районе! Слышишь, редактор? Полипов сел на свое место, зажал голову руками.

- Где уж нам до передовиков, - уронил Савельев, бросив взгляд на Малыгина.

- Ну, одного из передовых, примерных... Что же тогда другие, глядя на тебя? - И, не поднимая головы, закончил, словно выбившись из сил: - Ладно, иди, Савельев. И остальные тоже свободны. Кружилин, останься.

Когда все вышли, секретарь райкома поднял голову.

- Вот так, Василий Поликарпович... Раскатай этого Савельева в ближайшем же номере. Поставь в пример Малыгина. Этот звезд с неба не хватает, но против стрежня никогда не прет.

И Василий раскатал.

Председатель "Красного партизана" к статье отнесся безразлично. Василий несколько раз видел его в Шантаре в конце прошлой зимы и весной, но Иван Савельев ни словом, ни жестом не показал, что обижен. И отец ничего не сказал ему по поводу статьи, будто и не читал ее.

Нынешней весной, разъезжая по району, Василий заглянул и в Михайловну. Савельева в деревне не было, в конторе сидел один отец, согнувшись над какими-то бумагами.

- А-а, сынок, здравствуй. Редковато отца навещаешь.

- Все дела, папа...

- Дела - это хорошо. Не может человек без дел.

Поговорили о том о сем. На осторожный вопрос о статье отец, помолчав, отозвался нехотя:

- Иван Силантьевич то ли еще переживал...

- Но почему, папа, ваша партийная организация не реагировала на выступление газеты?

- Зачем же? Реагировали.

- Паров-то как запланировали тысячу четыреста гектаров, так и оставили.

- А как же... Или ты хочешь, чтобы мы под корень сами себя срубили? Все наше хозяйство только на животноводстве да на озимой ржи стоит. Пшеничка на наших землях не шибко растет. Год уродит - два погодит. А рожь дает постоянный и устойчивый урожай. Только сеять ее надо по чистому пару. И не позже первого сентября. Вот и думай... А газета что? Газета не шутка. То есть шутить нельзя в газете-то...

Василий сидел тогда перед отцом как оглушенный.

- Но погоди... Это что же, вся область себя под корень рубит? Ведь всюду чистые пары ликвидируются...

- Вся не вся, а добрая треть колхозов и совхозов пострадает, если... если председатели и директора в них такие же исполнительные, как Малыгин.

- Не понимаю...

Отец глядел на него холодно, с открытой теперь неприязнью.

- Крестьянское дело, сын, не простое. Область наша большая, целое государство. Южная часть увлажненная. Там можно и поджать при надобности чистые пары, хотя совсем ликвидировать их вряд ли следует. В центральных районах тоже влаги хватает. На востоке уже посуше. А мы на самом севере приткнулись, у нас совсем сухо. Потому и плохо растет пшеничка тут... - Отец сделал паузу и добавил с невеселой иронией: - Разве вот у нашего соседа Малыгина вырастет.

Василий немножко помолчал и сказал:

- Ну, хорошо... Но Полипов-то сельское хозяйство знает. Он ведь старый партийный работник.

- Именно что старый. С Полиповым дело особое. В области сокращают пары разве он будет в стороне? Ему тоже свое место в сводке нужно, как... - Отец на секунду-другую запнулся, ища дальнейших слов. - Как губернатору в церкви.

От такого сравнения Василий даже растерялся. А отец продолжал:

- Трудные наши земли, Василий. Климат еще труднее. Если бы не такие хозяева, как Савельев, давно наголодались. Таких людей беречь надо, а ты его статьей по голове. Так недолго и намертво свалить, если бить раз за разом.

- Но почему же, папа, ты мне сразу всего этого... не объяснил?

- Сразу? А ты сразу-то понял бы? Ты, кажется, Полипову в рот смотришь, веришь ему во всем.

- Да, папа, - сказал честно Василий. - Мне казалось... да и кажется...

- Ну вот, - усмехнулся отец. - Что же тебе объяснять было? Ты сам убедись в его неправоте. Сам понюхай жизни, чтоб понять ее.

* * * *

"Сам понюхай жизни...", "Статьей по голове...". Слова-то какие! Но это были слова отца, которому он не мог не верить и который зря бы говорить их не стал. Они гудели в голове у Василия всю нынешнюю весну и все лето. А он-то до весны думал, что статья хорошая, правильная, принципиальная. И, подъезжая сегодня к Михайловке, вспомнил, что именно так - "правильное, принципиальное выступление!" - сказал Полипов после выхода того номера газеты. Сказал и добавил еще: "Не ошибся я в тебе. Нащупываешь самый стрежень в работе, Василий Поликарпович".

Что же, Кружилину это было слышать приятно. Беседуя с ним перед заступлением на редакторский пост, секретарь райкома говорил, расхаживая по кабинету: "Газетная работа не маменькин пуховичок. Как и всякая партийная работа. Главное в ней - чувствовать политический стрежень. Идти прямо по нему... Ну, добро. Будут какие трудности, сомнения, приходи ко мне запросто. Общими усилиями поможем, поправим, когда надо, по-товарищески... Не обижаешься, что я на "ты" с тобой сразу? Ну и добро. И тебя прошу без всякого выканья. Люблю простоту в отношениях". Полипов крепко пожал на прощанье руку, проводил до дверей. "Присматривайся к стилю и сути работы райкома. Окрепнешь, покажешь себя на деле - обязательно изберем членом бюро".

И вот теперь отец: "Статьей по голове...", "Намертво свалить...".

Подъехав к конторе, Василий Кружилин еще в окно увидел, что председатель колхоза и отец там. Он обнялся с отцом, поздоровался с Савельевым, сказал:

- Видел я, вы эти злополучные тысячу четыреста гектаров рожью уже засеяли.

- Для кого злополучные, а для нас... - начал было Савельев хмуро, но Василий перебил его:

- Иван Силантьевич! У меня достанет мужества публично извиниться перед тобой и перед всеми колхозниками, если статья действительно неправильная. Извиниться прямо в газете. Но давайте говорить спокойнее...

- Ну... давайте, - усмехнулся Иван. Встал из-за стола, прошел в противоположный конец небольшого своего кабинета, сел на деревянный скрипучий диванчик. - Давай.

- Что ж, все беды в сельском хозяйстве от сводок этих проистекают, в которых многим... таким, как Полипов, свое место нужно?

Савельев с минуту не отвечал, разглядывал зачем-то свой протез.

- Да нет, конечно, - проговорил он задумчиво. - Сводки, учеты всякие - как же без них? Просто не научились мы покуда хозяйствовать как следует на земле, вот что... Почему не научились, не знаю. Не той грамоты я, чтоб все объяснить. А за колхоз свой могу сказать. Попросту, извини уж, если не все гладко будет... Живет колхоз, правда, получше других, да разве так мы жили бы, кабы дали свободу действовать? Эх! Да вот не дают!.. Земля-кормилица, она не оскудеет, черпай и черпай, только умеючи! А мы не умеем.