Нарцисс в цепях - Лорел Гамильтон

— Чтобы покрыть ее, Анита. Просто чтобы прикрыть наготу. — Голос его звучал изможденно — не просто устало, а изможденно. — Пожалуйста, впусти ее. Ей очень больно.

— Судя по запаху, он говорит правду, — сказал Бобби Ли.

Я вздохнула. Вряд ли можно получить более сильное доказательство.

И я открыла дверь, оставаясь в стороне от тех, кто мог бы наблюдать со двора, пистолет наведен. Прячась за дверью, я не увидела Джины до тех пор, пока она не оказалась уже в комнате. Я закрыла дверь, и Джина вздрогнула и тут же застонала, будто ей стало больно от этого движения. Когда она посмотрела на меня, я лишь колоссальным усилием воли смогла не вскрикнуть. Сначала мне показалось, что это у нее огромные синяки под глазами, потом сообразила, что это две полости такие глубокие, что кажутся синяками. И кожа у нее была такой бледной с примесью серого, что я впервые поняла, что значит «пепельный». Она была пепельной, будто тело ее было покрыто чем-то тоньше и нежнее, чем кожа. Она сильно горбилась, будто ей больно было стоять прямо. Губы обескровлены, но мне больнее всего было смотреть на ее глаза. Они были полны ужаса, будто все еще видели, что с ней делали, будто всегда будут видеть это снова и снова.

Она сказала пустым, безнадежным голосом:

— Я тревожилась.

Мне не надо было заглядывать под шаль, чтобы видеть следы пыток. Мне ничего не надо было видеть, кроме ее лица.

— Нельзя ей сесть, пока она не упала? — спросил Зик.

Я кивнула чуть быстрее, чем надо, сообразив, что таращусь на нее.

— Садись, пожалуйста.

Джина посмотрела на Бобби Ли, стоящего за спиной Зика.

— Ты им сказал?

— Я хотел, чтобы ты была здесь и могла подтвердить, — ответил Зик.

Она кивнула, потом подошла и села рядом с ним на диван. Близко, почти касаясь. Если бы он как-то был связан с тем, что с ней сделали, вряд ли ей было бы рядом с ним уютно.

На самом деле им было так уютно, что я была почти уверена: она знала Зика. Не по развлечениям Химеры, а раньше. Интересно, как это леопардиха Мики могла подружиться с одним из главных громил Химеры?

— Кажется, вы знаете друг друга, — спросила я. То есть это не был вопрос, но мог бы быть.

Они переглянулись, потом Зик повернулся ко мне. Жаль, что он не был в образе человека. Даже годами имея дело с ликантропами, я все еще не очень разбиралась в их мимике, когда они являлись в образе животного. Немного помогало, что глаза у них оставались человеческими, но никогда не знаешь, насколько выражение определяется глазами, а насколько мимическими мышцами вокруг глаз.

— Позволь мне начать с того, что Химера хочет видеть тебя живой и здоровой и в своем распоряжении в течение двух часов, иначе он начнет наносить уже непоправимый ущерб Мике и твоему леопарду.

Я почувствовала сама, как мертвеют у меня глаза.

— Значит, нам отпущен срок, — сказала я. — Говори быстрее.

— Самый короткий вариант такой: Химера всегда был суровым хозяином, но не был садистом — до последних недель. Он не в себе, и я думаю, что он сойдет с ума и убьет нас всех, если останется у власти.

— Это короткий вариант? — спросил Бобби Ли.

— Да, правда, — согласилась я. — Давай еще короче.

— Я хочу вашей помощи в осуществлении дворцового переворота, миз Блейк. Это достаточно коротко?

— Даже, быть может, слишком. Зачем тебе переворот и зачем нужна моя помощь?

— Я вам сказал: Химера погубит всех нас. Единственный способ это предотвратить — убить его.

Да, просто и откровенно.

— А зачем моя помощь?

— Вы обладаете весьма определенной репутацией эффективной силы.

— Перестань говорить как преподаватель английского или дорогой адвокат, — сказала я. — Почему вы просто не убьете его сами?

— Все прочие его боятся и идут за ним, они не поверят, если гарантом его смерти буду только я.

— А я, значит, достаточный гарант?

— Вы и ваши люди — да.

— Мои леопарды внутрь не войдут.

— Анита... — начал Натэниел.

Я покачала головой:

— Нет. Я не подвергну опасности вас всех, чтобы спасти одного.

— Что же за пард у нас будет, если мы позволим нашей Нимир-Ра одной идти туда, где опасно?

— Пард, выполняющий приказы, — ответила я.

Он прислонился к стене, но необычное упрямство отразилось у него на лице, и оно говорило, что, быть может — только быть может, — он от меня набрался не только умения обращаться с оружием. Интересно, упрямство заразительно?

— Не только твои леопарды, но и волки, и крысы.

— Крысы не мои. — И у волков я тоже больше не лупа.

—Рафаэль уже едет сюда кое с кем из наших, — сказал Бобби Ли.

Я посмотрела на него сердито:

— Спасибо, что сказал.

Он пожал плечами. Если он и устал держать дуло у спины Зика, этого никак не было видно.

— Мой альфа — Рафаэль, а не вы, мэм.

— Я понимаю. Но если хочешь, чтобы мы ладили, держи меня в курсе. Мне хватает сюрпризов и без того.

— Аминь, — отозвался он.

— Где держат Мику и Черри? — спросила я.

Зик мотнул волчьей головой:

— Только если ты согласишься нам помогать.

— Химера хотел шантажом сделать меня своей возлюбленной, а ты хочешь шантажом заставить меня его убить. Не вижу особой разницы.

— Единственный способ остановить Химеру и тех, кто ему еще верен, — убить. Я предлагаю объединить силы и добиться этой цели.

— Для громилы ты слишком интеллигентно разговариваешь.

— Громилой у него я стал, потому что он, когда завоевал мою небольшую стаю волков, заставил меня принять эту форму и в ней держал. Когда он разрешил мне перекинуться обратно, лучшего я уже добиться не мог.

Я посмотрела в его человеческие глаза:

— Только глаза, да?

— Только глаза.

Обычно глаза первыми приобретают звериный вид, если оставаться слишком долго в облике зверя. А его глаза были единственным элементом внешности, который отличался от звериного. Но объяснений я не стала просить, потому что нас поджимало время, а я хотела вернуть Мику и Черри.

— В этом облике, — объяснил Зик, — я могу быть только громилой, силовиком. Человеком я быть не могу.

Я не стала спорить, что он человек, — оставила без внимания.

— Давайте к делу. Бобби Ли, Рафаэль нам поможет?

— Думаю, да. Он прихватил с собой достаточно солдат для хорошего представления.

Я обернулась к Бахусу:

— Гиены будут объединяться со своими — как сказать? — угнетателями? Или ваши ребята помогут Зику и его людям?

— Зик все время старался уменьшить наши мучения. Всегда призывал к умеренности, — кивнул Бахус. — Я думаю, что остальные согласятся работать с ним, но согласятся ли они сохранить потом жизнь всем, не знаю и обещать не могу.