Нарцисс в цепях - Лорел Гамильтон

— А Нарцисс? Он ведь уже не в таком восторге от Химеры? — спросила я.

— Нет, наверное, но когда нам дали увидеть Нарцисса, у него был кляп во рту.

— У Нарцисса репутация крепкого орешка, — сказал Бобби Ли. — Вряд ли он под них подстелился.

Бахус пожал плечами, и я наконец освободила руку.

— Не знаю, — сказал гиенолак, — но он нам не мог приказать на них напасть. Насколько я знаю, Химера мог ему и язык вырезать. Это он сделал с Дионисом, моим... любовником. — Он опустил голову, обхватил себя руками. — Он мне поднес этот язык в коробочке, перевязанной лентой.

Мне когда-то приносили коробку с частями тела людей, которые мне были дороги. Тех, кто это сделал, я убила, убила всех. Но мои друзья были люди, они не могли отрастить утраченные части тела. Увечье было постоянным.

Бахус не открывал глаза, лицо его было неподвижно, будто он держал себя изо всех сил, боясь потерять самообладание. Перед лицом такого страдания я не знала, что сказать. И как это я от попытки его убить дошла до сочувствия? Может быть, чисто женское свойство, или меня в детстве излишне социализировали. Как бы там ни было, а я поняла, что хочу ему помочь, но рисковать своими людьми не хочу совершенно. Крис лежал мертвым на полу «Нарцисса в цепях». Я не была с ним долго знакома, его потеря была для меня не так уж велика. Но если я приду туда с оружием, ворвусь силой, то подвергну риску людей, чью потерю мне труднее будет пережить.

И все же...

— Ты можешь нарисовать план, расположение клуба, и пометить, где кого держат?

Он открыл глаза удивленно, и слезы полились, удерживаемые за веками — он о них забыл.

— Ты нам поможешь?

Я пожала плечами, испытывая неловкость от колоссального облегчения в его глазах.

— Еще не знаю, но неплохо было бы выяснить, против чего мы боремся.

Бахус снова взял мою руку и приложил к своей щеке. Я было подумала, что это какое-то гиенское приветствие, но он просто поцеловал ее и отпустил.

— Спасибо.

— Рано благодарить, Бахус, рано.

Я не стала говорить вслух, что клуб трудно будет взять, что это обойдется в слишком много жизней, что я не стану этого делать. Все это я придержала про себя, потому что он мог и соврать, выставить дело легче, чем оно есть. Человек, которого он любит, в плену и под пытками. Ради любимых люди могут сделать многое, и даже много глупостей.

Глава 62

Бобби Ли настаивал, что первым делом надо позвонить Рафаэлю. Натэниел и Калеб помогли мне устроить Бахуса в кухне. Он еще ходил с трудом, будто ему было больно. Джил первым делом уселся на полу у края дивана, обхватив себя руками. С той минуты, как я велела ему перестать вопить, он ушел в себя. В обычной ситуации я бы спросила его, что с ним, но сейчас на фиг — нет времени с ним нянчиться.

В кухне было темно и мрачно, потому что все окна и стеклянную дверь закрыли досками. Пришлось включить все лампы; моя солнечная кухонька превратилась в пещеру.

Через час у нас была приличная карта помещений клуба. Бахус знал систему охраны у гиен, но не у людей Химеры. Он сообщил нам все, что мог, но добавил:

— Химера меняет систему иногда даже каждый день, и не реже раза в три дня. Однажды он менял порядок каждый час несколько раз. Это необычно, даже для Химеры необычно.

— Здорово у него шарики съехали? — спросил Бобби Ли.

Бахус помолчал пару секунд, обдумывая. Я решила, что вопрос был риторический, но, быть может, ошиблась.

— Иногда он с виду нормальный. Иногда так психует, что мне просто страшно. Думаю, что и его людям тоже страшно. — Бахус наморщил лоб, припоминая. — Я слыхал, как они говорили, что он с каждым днем все сильнее сходит с ума и что они его тоже боятся.

Зазвонил дверной звонок, и я вздрогнула. Натэниел спрыгнул с кухонного столика, где устроился.

— Я пойду открою.

— Сперва проверь, кто там, — велела я.

Он оглянулся. Его лицо ясно выражало, что я ему говорю то, что он и без меня знает. Проведя под моей крышей не один месяц, он знал, что надо проверять.

— Ты раньше просто открывал дверь, — напомнила я.

— Теперь я поумнел, — ответил он и скрылся в гостиной.

И вернулся почти сразу же.

— Там вервольф, который был в «Нарциссе в цепях», тот, которого зовут Зик. — Натэниел несколько побледнел.

У нас с Бобби Ли уже оказались пистолеты в руках. Как я вытаскивала свой — не помню. Я поглядела на заколоченные окна. Дерево — защита несколько лучшая, чем стекло, но зато сквозь него не видно. Противнику проще нас обойти.

— Он один? — спросила я.

— На крыльце он стоит один, — ответил Натэниел, — но это не значит, что больше никого с ним нет. — Глаза у него были чуть больше обычного, когда он добавил: — Ни змей, ни львов я не чую.

У него жилка билась на шее.

— Все будет нормально, Натэниел, — сказала я.

Он кивнул, но, судя по выражению лица, я его не до конца убедила.

В кухню вошел Джил.

— Что случилось? — спросил он.

— Там бандиты, — ответила я.

— Опять? — жалобно произнес он.

— Может быть, тебе безопаснее было бы одному, Джил, — заметила я.

Он кивнул:

— Теперь я это начинаю понимать. — Глаза у него были жалобные.

Я еще раньше принесла в кухню мини-"узи" и зарядила его обоймой из оружейного сейфа. Сейчас я достала его из кухонного ящика и стала выбирать между ним и «браунингом». Звонок зазвонил снова. На этот раз я не вздрогнула. Повесив «узи» на плечо, я поудобнее перехватила рукой «браунинг». Автомат — это оружие на крайний случай. И тот факт, что я даже подумала открывать дверь, держа его при себе, был нехорошим знаком. Если мне для подхода к собственной двери нужно оружие посильнее девятимиллиметрового пистолета, значит, пора смываться из города.

Я выглянула в гостиную, но ничего не увидела, кроме закрытой входной двери. Но я собиралась выглянуть из бокового окна и посмотреть, что там на крыльце. К двери я подошла, держа «браунинг» в двуручной стойке и оставаясь по одну и ту же сторону от двери. Я была готова к стрельбе сквозь дверь. Конечно, в прошлый раз они стреляли и через окна, но шторы были задернуты, и в смысле безопасности мне ничего больше придумать не удавалось.

Я встала у окна на колени, потому что почти все стреляют на уровне головы или груди, а на коленях у меня рост куда меньше. Я чуть отодвинула штору, и что-то шлепнуло снаружи по стеклу. Тут же вскинув пистолет, я отпрыгнула, но ничего больше не произошло. Я стала соображать, что же это могло быть, и решила, что это не ствол. Скорее всего фотография. Снова отодвинув штору, я увидела перед собой поляроидный снимок мужчины, прикованного к стене. Он был гол, покрыт кровавыми царапинами, почти весь залит кровью, да так, что сперва трудно понять, кто это. Постепенно мои глаза разобрались, и я поняла, что это Мика. Тут же я резко села на пол, почти упала. Рука так и не выпустила штору, и штора открылась. Пистолет не смотрел, куда ему положено, а мотался в воздухе, полузабытый. В широкий рот вбит кляп, тонкие черты лица вымазаны кровью и распухли. Длинные волосы сбились на сторону, будто слиплись от крови. Глаза закрыты, и на секунду, которая тянулась вечность, мне показалось, что он мертв. Но что-то в положении висящего на цепях тела говорило, что нет, он жив. Даже на фотографиях в смерти есть неподвижность, которую живым изобразить не удается. А может быть, я просто видела достаточно мертвых тел, чтобы уметь отличать их от живых.