В открытое небо - Антонио Итурбе

Первую мировую, вынуждены отправиться все те же американцы. Но у пропаганды свои правила. Свои правила и у де Голля: ты либо с ним, либо против. Сент-Экзюпери – враг Франции, потому что враг ему. Великие лидеры именно так и должны поступать, чтобы быть великими. Ему же думается, что лозунг «Цель оправдывает средства» – один из самых презренных в истории человечества.

Наконец в зал входит генерал Бетуар, очень серьезный. Как только покончено с подчеркнуто вежливым приветствием, Тони разворачивает перед ним свою тираду: он желает сражаться за свою страну, он слышал, что реорганизован его отряд воздушной разведки II/33, и хотел бы вернуться туда, он может предложить опыт и стойкость. У него готовы аргументы и ответы на все трудные вопросы, которые только может задать генерал о его возрасте, физических ограничениях в связи с состоянием здоровья или умении пилотировать истребитель. Однако генерал всего лишь просит у него сигарету и неторопливо закуривает.

– Я лично подпишу ваше ходатайство, вы будете направлены в алжирский гарнизон как повторно призванный на службу офицер.

Много месяцев он рассылал письма десятками, он прошел несколько медицинских комиссий, ходил на скучнейшие коктейли, чтобы встретиться с влиятельными французами и американцами, и ровным счетом ничего не добился. И вот за одну минуту генерал Бетуар повторно его призывает и отправляет на фронт. Кругом царит хаос.

Вернувшись в Нью-Йорк, он первым делом берет такси и едет в магазин военного снаряжения. Купить форму пилота Военно-воздушных сил Франции оказывается далеко не простым делом. Тони обходит три самых престижных магазина военторга на Манхэттене, но ничего не находит. Выслушивает предложения сшить форму на заказ, но на это нет времени.

Заходит в отель «Континенталь» и начинает обзванивать тех друзей, кого будил по ночам, зачитывая им куски из новой книги. Адвокаты, физики, преподаватели истории. У них у всех чуть не выскакивают из орбит глаза, когда неистовый голос Сент-Экзюпери, с тем нетерпением, что подчас прорывается в нем по самым различным поводам, гремит в ухе вопросом: где в Нью-Йорке максимально быстро можно купить офицерскую форму военного летчика французских ВВС? Слышит этот неожиданный вопрос и Дени де Ружмон, однако его связи с артистическим миром наводят его на мысль: а не поискать ли у портного, что работает на «Метрополитен опера».

Ружмон и Тони договариваются встретиться прямо в мастерской портного, в распоряжении которого целый склад сундуков, забитых экстравагантными костюмами с самыми неожиданными характеристиками. Портной, сухопарый и хрупкий на вид, обладает удивительной памятью. Из-под трех баулов он немедленно вытаскивает вместительный чемодан. И извлекает оттуда синего цвета военную форму, подходящую по размеру его клиенту. На ней отсутствуют пуговицы с гербом французской армии, а перебор с галунами вызывает в памяти униформу консьержа люксового отеля. Но Тони страшно рад. После небольшой подгонки по фигуре он выходит из мастерской, чувствуя себя генералом.

Когда он наконец добирается до своей новой квартиры на Бикам-Плейс, наступает время ужина, а дом звенит аккордами. Консуэло купила арфу.

– Я и не знал, что ты умеешь играть на арфе.

– Не умею. Но мне всегда хотелось иметь арфу.

– Ага…

Консуэло отрывает глаза от инструмента и останавливает взгляд на нем.

– С какой это стати ты в форму вырядился? Идешь на маскарад? Возьми и меня! Обожаю маскарады!

– Я возвращаюсь в свою разведгруппу, она дислоцирована на севере Африки.

Консуэло снова кладет руки на арфу и пытается сыграть несколько нот.

– Папуас, а почему тебе нужно идти на войну?

– Это мой долг.

– Война – дело молодых.

– Что за идиотская мысль! У молодых вся жизнь впереди, зачем им ее гробить? На войну следовало бы отправлять исключительно стариков. Гораздо более справедливо.

– Тебя как будто твоя жизнь уже не интересует.

– Не могу я больше сиднем сидеть в этом городе. Я чувствую, что просто гнию изнутри. Мне нужно уехать.

– Вечно ты уезжаешь, Папуас.

Он замечает, что в глазах Консуэло заблестели слезы. Он гладит ее по головке.

– Мне так жаль, что не смог стать тебе хорошим мужем.

– Ты так говоришь, словно быть мужем – это профессия.

Оба улыбаются.

– Через три дня я отплываю.

– Постараюсь выучиться играть на арфе до твоего отъезда. Хочу проводить тебя концертом в исполнении арфы, который прогремит на весь Нью-Йорк! Мы пригласим всех! Тебе нужно было предупредить меня заранее! Мясной пирог с портвейном в «Фальконе» заказывают за неделю!

На его глазах Консуэло бежит к телефону – делать свои сумасбродные заказы. И ровно то, что частенько его так раздражало, сейчас наполняет душу нежностью.

Когда три дня спустя он поднимается на борт трансатлантического лайнера, ему кажется, что он как Маленький принц: оставляет позади свою планету, покидает свою розу. Жить рядом с ней и не ранить руки о ее шипы невозможно, однако он не может не чувствовать и какой-то внутренней тревоги оттого, что больше не будет о ней заботиться. И спрашивает себя: его чувство к Консуэло – это любовь? Все словари до единого терпят фиаско, когда ей нужно дать определение, которое не станет кучкой мертвых слов.

Глава 86. Алжир, 1943 год

Со времени его последнего посещения Алжира прошли годы. И вот он снова сидит в скромном кафе, где американские офицеры курят кальян, и, прислушиваясь к их идиотскому смеху, делает вывод, что в трубке кальяна далеко не один табак. Глядит на кривую улочку, где продаются ковры,