Михаил Шолохов в воспоминаниях, дневниках, письмах и статьях современников. Книга 2. 1941–1984 гг. - Виктор Петелин

Говоря об особенностях советской литературы, ее коллективном характере, Михаил Александрович напомнил:

– Литератор пишет отдельные произведения, литературу же создают все писатели. В связи с этим на одном собрании я назвал ростовскую организацию донской литературной ротой, имея в виду, что она – подразделение нашей большой советской литературной дивизии. Донская рота шагает добре, у нее много хороших произведений, известных у нас и в других странах.

Писатели Дона действительно многое сделали для того, чтобы глубже понять нашего современника, ярче раскрыть его образ. Свидетельство этому романы и повести – В. Фоменко «Память земли», А. Калинина «Запретная зона», П. Лебеденко «Дважды жить не дано», М. Никулина «Мертвые не все уносят…», Г. Шолохова-Синявского «Беспокойный возраст», А. Фарбера «Каждый выбирает по сердцу», Б. Изюмского «Море для смелых» и ряд других. Многие наши литераторы становятся более строгими в отборе изобразительных средств, в поисках стилевых возможностей прозы. Но и долг перед читателями, особенно рабочими, еще велик. Вокруг нас, писателей, – океан народной любви. А писать для народа надо только лучшее, искреннее, рожденное в любви.

– Пройдите фрезеровку и шлифовку у рабочих-новаторов – и дела у вас пойдут как нельзя лучше, – шутя заметил Иван Леонов, обращаясь к писателям.

В этих словах есть, пожалуй, глубокий смысл. Рабочая жизнь – лучшая школа для литераторов. Не случайно в ходе встречи Михаил Александрович не раз возвращался к мыслям о дальнейшем укреплении дружеского союза людей труда и литературы.

– Я верю в творческий разум ваш и наш, – говорил он. – А коль мы найдем решение большой идейно-художественной задачи, значит, будут у нас настоящие произведения о рабочем классе. Но нужно время, нужна настойчивая, взыскательная работа.

Мы, писатели, ясно видим свой путь. У нас нет иных желаний, как жить нераздельной жизнью с партией и народом, в общем строю сражаться за процветание родной земли. Пусть нелегок наш труд – паруса творчества наполнены свежим ветром.

Литература – это широкая, могучая река, подобная Дону. Тот, кто идет в плавание, должен иметь в запасе волю, умение, смелость. Донцы – люди отважные. Они сознают свой великий долг перед народом и постараются оплатить его сполна, в меру своих творческих сил и своего дарования.

Когда художник верен высокому призванию, он не может быть вне потока большой, глубоко осмысленной жизни.

Трое суток гостили у Шолохова рабочие Кировского завода. В дружеских беседах время промелькнуло удивительно быстро. Утром 26 июля вешенцы проводили дорогих гостей, посланцев города Ленина.

С борта самолета кировцы послали телеграмму:

«Вешенская, М.А. Шолохову.

Дорогой Михаил Александрович!

Покидая прекрасную донскую землю, Ваш гостеприимный дом, еще раз благодарим за радушный и сердечный прием, оказанный Вами, Вашей семьей и Вашими земляками путиловцам-кировцам. Наши встречи еще раз подтверждают, что дружба между рабочими нашего завода с хлеборобами Дона, первым носителем которой был Ваш герой, краснопутиловский слесарь Семен Давыдов, с каждым годом ширится и крепнет. Желаем здоровья и успехов в творчестве».

Дни пребывания кировцев на донской земле войдут яркой страницей в летопись единения людей труда и искусства.

Р. Корн

Вешенская, у Михаила Шолохова

Мы в Вешенской. В гостинице, где мы остановились, повстречали людей, приехавших по депутатским и личным делам к Шолохову.

На следующий день, ранним утром, пришли к Михаилу Александровичу. Не виделись мы долгие годы. Тем теплее была теперь наша встреча. Пришедшие с нами секретари парткома Вешенского производственного управления Петр Иванович Маяцкий и Виктор Емельянович Рубцов, милые и сердечные люди, молча слушали нашу взволнованную беседу, понимая, что нам нужно «выговориться» о своем личном и только потом можно будет говорить и о делах.

Мы вспоминали Ростов 20-х годов, общих друзей, веселого и неистощимого в шутках Владимира Киршона1. «Пусть земля будет ему пухом», – горестно сказал Михаил Александрович и с досадой махнул рукой. И конечно, Александра Фадеева, и о том, как прекрасно всегда они пели песни. И здесь же он упомянул Антала Гидаша2 и его правдивые воспоминания о Фадееве, напечатанные в нынешнем году журналом «Юность».

Смеясь до слез, мы слушали рассказ Михаила Александровича и о его поездке в Германию вместе с писателем Артемом Веселым в начале 30-х годов. Какой-то осторожный немец, поняв, что он едет в одном купе с большевиками, вышел в коридор и простоял у окна всю ночь. Артем Веселый, мрачно присматриваясь к маячившей у окна фигуре, все время посылал Шолохова объясниться к немцу. «Ну, я моряк, – говорил он, – а ты ведь учился в гимназии и должен знать немецкий язык, объясни ему, что у нас на столе стоят банки с консервами, а не бомбы».

Перешли к текущим делам. Можно было понять состояние писателя, который в течение многих лет вынашивал большое эпическое полотно о войне.

– Ты знаешь, – доверительно делился он, – мне трудно смотреть на поля, перед моими глазами все время проходят картины войны. Я вижу сражения под Вязьмой. Я вижу юношей, вот таких, как этот, – кивнул он в сторону нашего фотокорреспондента, – на них были шинели с длинными рукавами, и старые солдаты, ложась рядом с ними в снег у пулеметов, учили их стрелять в противника. По существу, вынуждены были обучать детей убийству – так надо было. Моя работа над первой книгой романа «Они сражались за Родину» приблизилась к концу, и тем труднее мне с ней расстаться. Приезжайте ко мне через месяц-полтора, и я с большим удовольствием передам для читателей «Известий» отрывок из своего нового романа. Сейчас я уезжаю в Казахстан. После возвращения поеду в Венгрию: я получил приглашение от товарища Кадара3 посетить Венгерскую Республику в начале ноября. Думаю пробыть там две недели.

На столе у Михаила Александровича лежали свежие газеты. Мы вместе смотрели материалы и фотографии о советском разведчике Зорге. В материалах упоминались имена людей, которых хорошо знал Михаил Александрович. Тепло, уважительно говорил писатель о подвиге Рихарда Зорге4. Помянул добрым словом и других разведчиков-чекистов, которых знал лично и многие из которых безвинно погибли во времена культа личности.

К концу нашей беседы к Михаилу Александровичу пришел в гости генерал-майор авиации Григорий Петрович Скориков – уроженец хутора Журавского Верхнедонского района. Учился он и работал в Донском зерносовхозе, оттуда был призван в армию. В 39 лет стал генералом. Когда ему было тринадцать лет, он со своим пионерским отрядом в 34-м году приезжал к писателю Шолохову. Дома у него хранится памятная фотография об этой встрече. Сейчас он приехал в отпуск в свои родные места. С необыкновенной теплотой и любовью Шолохов представлял его нам.