Миры Роберта Хайнлайна. Книга 10 - Роберт Хайнлайн

Я не мог понять, почему, например, если люди голодают, никто из них не предлагает себя на заклание добровольно, чтобы напитать остальных… на Марсе такой поступок очевиден и расценивается как наивысшая честь. Я не понимал, почему здесь так ценятся дети — на Марсе наших малышек обеих выкинули бы за дверь — пусть живут как знают, ведь девять нимф из десяти погибают в первый же сезон. Моя логика верна, но я неверно истолковывал исходные данные, — здесь между собой конкурируют не дети, а взрослые. На Марсе среди взрослых нет конкуренции — всех непригодных «выпалывают» еще в детском возрасте. Но так или иначе, конкуренция и «выпалывание» должны иметь место, иначе народ обречен на деградацию.

И прав я был или не прав, пытаясь устранить конкуренцию из жизни людей, я впоследствии стал понимать, что человечество не позволит мне достигнуть цели, несмотря на все мои старания.

В дверь просунул голову Дьюк.

— Майк! Ты знаешь, что происходит снаружи? Вокруг отеля собираются толпы.

— Я знаю, — ответил Майк, — скажи нашим, что ожидание еще не свершилось. — Он повернулся к Джубалу. — «Ты есть Бог» — это не послание надежды и ободрения. Это вызов и бесстрашное, ничем не прикрытое принятие на себя всей полноты личной ответственности. — Теперь Майк был печален. — Я слишком редко и мало внушал им это. Только немногие, преимущественно те, что сейчас с нами, — поняли меня и приняли горечь вместе со сладостью, встали и испили их — и грокк их. Другие же — сотни и тысячи других — или настаивают на том, чтобы рассматривать это как приз, выдаваемый без всяких соревнований, как «обращение», или совсем игнорируют сказанное. Что бы я ни говорил, они стоят на своем — понимают Бога как нечто, находящееся вне их самих. Как нечто, только и ждущее случая прижать любого ленивого кретина к своей груди и утешить его. Мысль о том, что усилие обязательно должно быть совершено ими самими… и что все их беды — это дело их собственных рук, эту мысль они либо не хотят, либо не могут уяснить. — «Человек с Марса» покачал головой. — Мои неудачи настолько перевешивают мой успех, что мне кажется, будто если придет время грокк во всей полноте, то окажется — я стою на ложном пути, и эта раса пребудет всегда раздробленной, ненавидящей друг друга, воюющей, вечно несчастной, вечно в разладе даже с собственным «я»… и она обречена быть такой ради «выпалывания» непригодных, как это положено каждой расе. Скажи мне, отец, неужели это так? Ты должен наставить меня.

— Майк! Какого черта! Ты что же, считаешь меня всезнающим и непогрешимым?

— Может быть, и нет. Но каждый раз, когда мне надо было что-то понять, ты всегда находил объяснение, и если я грокк во всей полноте, то оказывалось, что ты говорил верно.

— Черт побери, но я категорически отказываюсь от подобного обожествления! И я не понимаю одного — ты же всегда убеждал всех во вреде торопливости: ожидание покажет, говорил ты.

— Это так.

— А сейчас ты грубо нарушаешь собственное правило. Ты ждал так недолго — по марсианским понятиям вообще ничтожно малое время — и уже готов сдаться, бросить полотенце на ринге. Ты доказал, что твоя система отлично сработала в условиях небольшой группы, и я рад, что могу это подтвердить. Я никогда еще не видел таких счастливых, здоровых и жизнерадостных людей. Этого вполне достаточно для того короткого времени, которое истекло. Возвращайся, когда у тебя будет в тысячу раз больше последователей — трудолюбивых, счастливых, не ведающих ревности, и мы тогда снова поговорим. Годится?

— Ты говоришь верно, отец.

— Подожди, я еще не закончил. Ты сдрейфил и решил, что, если тебе не удалось поймать на крючок девяносто пять из ста, значит вся наша раса не может существовать без своих пороков, и эти девяносто пять процентов надо будет просто «выполоть». Но, черт возьми, парень, ты же именно и делаешь «прополку», вернее, это делают за тебя те «неудачники», которые тебя не поняли. Ты хотел уничтожить деньги и частную собственность?

— О нет! Внутри Гнезда они нам не нужны, но…

— В любой здоровой семье они тоже ни к чему. Но вне семьи они необходимы, чтобы общаться с другими людьми. Сэм говорил мне, что некоторые братья вместо того, чтобы уходить от мирских забот, занялись бизнесом куда ловчее, чем раньше.

— О да! Делать деньги просто, если ты грокк как.

— Что ж, можешь добавить еще одно благо — «Блаженны богатые духом, ибо они туго набивают свою мошну». А как наши показывают себя в других областях деятельности? Выше или ниже среднего уровня?

— Конечно, выше. Видишь ли, Джубал, тут дело не в вере. Учение — просто метод, как эффективнее функционировать в любой области.

— Вот ты сам и ответил на свой вопрос, сынок. Если все, что ты сказал, правда — тут я не судья, я просто спрашиваю, а ты отвечаешь, — тогда конкуренция не исчезает, она становится даже более жесткой, чем раньше. Если лишь только одна десятая процента населения готова воспринять новое, значит, все, что нужно — это показать им путь, а глупцы сами вымрут в течение нескольких последующих поколений… и Землю унаследуют поборники твоего учения. Когда это свершится — через десять тысяч лет или через тысячу, но времени хватит на то, чтобы придумать еще какую-нибудь хитрость, которая заставит их прыгать еще выше. И не следует терять мужество из-за того, что в ангелов тебе удалось превратить за один вечер всего лишь малую кучку людей. Я не думаю, что это вообще кому-нибудь под силу. Я думал, что ты просто валяешь дурака, притворяясь проповедником.

Майк вздохнул и улыбнулся.

— Я сам начал опасаться, не глуп ли я, но еще больше того, что обманул ожидания своих братьев.

— Хорошо бы, конечно, твоему учению подобрать какое-нибудь название помудреней — например, «Космический халитозис»[85], что ли. Впрочем, это не так уж важно. Если ты владеешь истиной, ты ее легко можешь доказать. Только одной болтовней тут ничего не докажешь… ее надо показать наглядно.

Майк молчал долго. Веки его опустились, лицо оцепенело. Джубалу стало неловко — он боялся, что сказал слишком много и заставил мальчугана искать убежища в самосозерцании.

Вдруг глаза Майка раскрылись, и он весело улыбнулся.

— Ты указал мне верный путь, отец. Теперь я готов им показать — я грокк во всей полноте. — «Человек с Марса» встал во весь рост. — Ожидание исполнилось.

Глава 37

Джубал и «Человек с Марса» вошли в комнату, где СТОЯЛ большой стереовизор. Вокруг него собралось все Гнездо. «Ящик» показывал густую бушующую толпу, которую полиция сдерживала с большим трудом. Майк взглянул на нее и улыбнулся спокойно и радостно.