Меч и перо - Мамед Ордубади

"Он считает Абубекра велиахдом, - пронеслось в голове Тогрула. Действительно, поэт прав: его устами говорит весь азербайджанский народ. Пожалуй, мне следует заботиться не о престоле для моего сына, а о судьбе моей собственной власти. Народ Азербайджана может отказаться признавать меня падишахом!"

- Жители Гянджи холодно встретили меня, но я сам виновен в этом, сказал он грустно. - Мне не следовало забывать, что моя империя своей мощью обязана прежде всего Азербайджану.

- Элахазрет должен знать: мало понять свои ошибки, надо их не повторять, - ответил Низами. - Очень жаль, что элахазрет так поздно оценил заслуги и достоинства азербайджанского народа. Ваша дружба с людьми, которые, обманывая вас, служили интересам иноземных государств, привела к тому, что вы ввергли нашу империю в глубокую пропасть и, естественно, азербайджанский народ не мог быть доволен этим. Но у вас есть еще возможность заслужить его дружбу, если вы делом докажете свои искренние чувства к нему. Только в этом случае вы можете рассчитывать на помощь азербайджанцев. Их мечи не притупились! Они всегда готовы защитить свою страну от врагов. Но пока элахазрет лишен дружбы Азербайджана, ибо он, уступив настояниям иноземцев, освободил из тюрьмы смертельного врага нашей империи, особенно Арана, Гютлюг-Инанча и опять дал ему пост правителя Рея. Поверьте мне, очень скоро Гютлюг-Инанч выступит против вас, но вы не увидете азербайджанцев в своих рядах.

Когда султан Тогрул поднялся и начал прощаться, за окном было уже темно. Небо хмурилось. Начинался дождь.

Так же темно и безрадостно было на душе у падишаха.

НАХИЧЕВАНЬ

Возвращаясь из Гянджи, Тогрул целый месяц прожил в Тебризе.

С помощью золота и дорогих подарков ему удалось склонить на свою сторону знать и духовенство Тебриза, которые, желая угодить падишаху, начали открыто осуждать политику Северного Азербайджана.

Подкупленные султаном Тогрулом люди, разъехавшись по городам. Южного Азербайджана, настраивали народ против Аранского государства.

Они утверждали: "Сын атабека Мухаммеда Абубекр, рожденный от простой крестьянки, не может считаться продолжателем рода Эльдегеза! И вообще династия Эльдегезов не является великой, полноправной династией!"

Жители Южного Азербайджана начали постепенно попадать под влияние этих назойливых слухов.

Надо сказать, действительно, династия Эльдегезов вышла на политическую арену Ближнего и Среднего Востока не совсем обычным путем.

После смерти Арслан-шаха, отца последнего сельджукида Тогрула III, хекмдары соседних государств на юге и юго-востоке начали угрожать империи, добиваясь у халифа багдадского Мустаршидбиллаха согласия на ее раздел.

Тогрул в то время был совсем маленький. Его мать Тюркан-хатун, чувствуя, что ее трону и короне угрожает опасность, призвала к себе Шамсаддина Эльдегеза - сардара своего покойного мужа.

- Ты должен понимать, все мои помыслы сейчас не о личной жизни, а о судьбе салтаната, - сказала она ему. - Еще нет года, как умер мой муж. Не только жена падишаха, но даже простая крестьянка не стала бы помышлять так скоро о новом замужестве,- что является осквернением памяти покойного. Я знаю, ты домогаешься моей руки! Я согласна стать твоей женой, но с одним условием: ты дашь мне письменное заверение в том, что будешь ревностным защитником султанской власти моего сына, при котором я назначаю тебя атабеком.

Так Шамсаддин Эльдегез стал атабеком Азербайджана.

Приехав из Гянджи в Тебриз, Тогрул велел размножить текст заверения, данного атабеком Эльдегезом Тюркан-хатун, и разослал его копии правителям, казн, ваизам и хатибам многих городов Южного Азербайджана.

Стремясь лишить сына атабека Мухаммеда Абубекра приверженцев не только в Южном, но и в Северном Азербайджане, Тогрул отправил одну копию этого заверения правителю и хатибу Гянджи.

Глашатаи на улицах Гянджи оповещали народ:

- Эй, горожане! Правитель приказывает собраться всем в мечети Султана Санджара! Эй-й-й!

Влиятельные и знатные люди города получили от правителя Гянджи письменные приглашения явиться в мечеть.

Была пятница. В мечети собралось много народу.

Хатиб Гянджи, совершив намаз вместе со всеми, поднялся на минбер, прочел молитву, прославляющую халифа Насирульидиниллаха и султана Тогрула, затем, обращаясь к собравшимся, заговорил:

- Всевышний Аллах, проявляя заботу о своих рабах, вручает их судьбы справедливому хекмдару. Если хекмдар не бывает справедлив, милостив и великодушен к рабам Аллаха, всевышний отбирает у него власть и передает ее другому. Вот уже много десятков лет власть в салтанате не принадлежала справедливым хекмдарам. Династия Эльдегезов, нарушив клятву, отобрала трон и корону у элахазрета султана Тогрула, не имея никаких полномочий на власть. Однако, когда мать элахазрета султана Тогрула Тюркан-хатун выходила замуж за Шамсаддина Эльдегеза, атабек обещал хррнить салтанат для Тогрула и его наследников. Сейчас я оглашу вам письменное заверение, данное Шамсаддином Эльдегезом жене Арслан-шаха Тюркан-хатун. Хатиб достал из-за пазухи копию заверения и начал читать: "Я, Шамсаддин Эльдегез, даю клятву в том, что, став атабеком салтаната, буду верно и искренне служить элахазрету Тогрулу и его наследникам, охраняя от врагов наше государство, которое на севере граничит с Ширваном, на юге с Персией и Ираком, на западе - с Мосульским эмиратом. Мои наследники обязаны верно служить элахазрету Тогрулу и его наследникам и быть преданными атабеками салтаната!>

- Заверение, которое вы только что услышали, - продолжал хатиб, - было подписано Шамсаддином Эльдегезом и Тюркан-хатун. Повелитель правоверных халиф Мустаршидбиллах одобрил его. Слава всевышнему творцу, теперь, я надеюсь, в сердцах его рабов не осталось сомнений и колебаний! Благодаря этому важному документу правоверным стало известно, что династия Эльдегезов является преступной династией, присвоившей чужие трон и корону.

Поэтому для защиты попранной чести ислама все мусульмане должны сплотиться вокруг знамени, освященного всевышним аллахом и посланцем его на земле повелителем правоверных, то есть, вокруг знамени элахазрета султана Тогрула и его сына Мелик-шаха!

Хатиб умолк. Несколько голосов поддержало его:

- Верно! Верно!

- Ведь это не ложь!

Низами тихо сказал сидящим с ним рядом Фахреддину и Алаэддину:

- Не ответить хатибу - значит согласиться с ним.

Поднявшись, он громко заговорил:

- Не так давно султан Тогрул сам был в Аране, однако он боялся или стыдился сказать то, что сейчас сказал с помощью хатиба. Документ, который только что был оглашен уважаемым хазретом хатибом, не что иное, как простая бумажка. Всем известно, что Шамсаддин Эльдегез дал Тюркан-хатун такое заверение. Однако его сыновья доказали делом, что они намного справедливее и деятельнее султана Тогрула. Хазрет хатиб заявил, будто династия Эльдегезов украла у Тогрула трон и корону. Должен сказать, что трон и корону не продают и не покупают, их только воруют. С того дня, как они существуют, один хекмдар стремится отнять их у другого. Хазрет хатиб должен знать, что сами по себе трон и корона мало к чему пригодны. Все дело в мудрости хекмдара, который ими обладает. До сего момента корона Тогрула трижды слетала с его головы. Я уверен, она слетит еще раз, так как Тогрул не обладает головой, способной нести тяжесть падишахской короны! Мы все очень хорошо знаем Тогрула. Народ лишь тогда поддерживает хекмдаров, когда они выполняют его волю. Тогрул несколько раз поднимался на трон, но не проявил себя хекмдаром, отстаивающим интересы народа. Наш народ будет ценить своего хекмдара не за трон и корону, а за дела, мудрость и справедливость.

Выступление Низами было встречено бурным одобрением присутствующих.

Велиахд Абубекр и Талиа уже несколько недель жили в доме Низами.

Из деревни Пюсаран в Гянджу приехала мать Абубекра Гёзель. Встретившись с сыном в доме Низами и, видя, что он опечален событиями последнего времени, она начала утешать его:

- Зачем тебе власть, сынок? Вспомни, что случилось с твоим отцом и твоим дядей Кызыл-Арсланом. Это были смелые люди и большие хекмдары, но им не удалось умереть своей смертью. А что они видели в жизни? Войны, походы, борьба за власть - иных интересов они не знали. Ты видишь, трон и корона -вещи опасные, они стоили жизней твоему отцу и дяде!

- Все это верно, ана [ ана - мать ], - со вздохом ответил Абубекр. - Но мне обидно, что моего отца и дядю, которые так много сделали для нашего государства, обвиняют в краже трона и короны это го никчемного султана Тогрула!

- Не думай об этом, сынок. Слушай не тех, кто куплен султаном Тогрулом, а народ, слушай, что говорит великий поэт Низами.

В комнату вошла Талиа.

- Как в Гяндже жарко!-обратилась к ней Гёзель, желая переменить разговор. - Я приехала забрать вас в деревню. Поживете два-три месяца на эйлаге у горы Чабан-Гая. Там чудесный воздух. Наши крестьяне любят это место, где некогда был подобран наш предок.