Война закончилась, львёнок (СИ) - "Линадель"

— Ты же понимаешь, что я тут главный, — насмешливо парировал Снейп.

— Тиран, — буркнула Гермиона, смиряясь.

Он улыбнулся ей и направился на выход. Уже у двери, обернулся и сказал:

— Жду тебя внизу через полчаса.

***После завтрака, Гермиона и Северус ушли в библиотеку, чтобы никто не отвлекал их от легилименции. Но поработать нормально не удалось. После неудачного сеанса с Алфордом Эллиотом, Гермиона очень быстро слабела.

Девушка сидела, вцепившись в подлокотник кресла и борясь с тошнотой. Одновременно прикладывала платок, останавливая кровь, когда вошел Гарри, скептично оглядев бледное лицо подруги.

— Гермиона, ты вообще планируешь жить эту жизнь?

— Что? — непонимающе посмотрела на друга.

— С тобой вечно что-то происходит, — он укоризненно посмотрел на нее, потом, многозначительно на Снейпа, который стоял, сложив руки на груди и мрачно наблюдал за действиями Гермионы. Она не позволила дать ей кровоостанавливащее, отмахнувшись, что у нее скоро будет интоксикация от зелий. — Почти каждый декабрь, что-то да случается. Если в этом месяце она не попадет в больницу, будет прям победа.

— Я не планирую, — отмахнулась Гермиона.

— Да уж, пожалуйста. В прошлый раз это были худшие три недели за последние годы, — Гарри покачал головой, а потом вспомнил зачем пришел. — А! Северус, хотел уточнить, мы отправляемся через полчаса, как и планировали?

Но Гермиона его больше не слушала. Что-то зацепилось в ее сознании. Что-то… Три недели? В голове всплыли слова отца: “…будь осторожна. Мы с мамой не переживем еще трех недель в больнице не зная, будешь ли ты в порядке”. Тут же резанули слова Гарри: “Это были худшие три недели за последние годы”.

— Северус, — вскочила Гермиона и поймала удивленные взгляды мужчин, которые за это время начали что-то обсуждать. — Я была в больнице две недели.

— Нет, три… — начал было спорить Гарри и осекся.

Он тоже понял. Если все так, как они думают, то они нашли стертое воспоминание. У Гермионы задрожали руки от волнения.

— Давай проверим Северус. Я одна не смогу.

Он с сомнением смотрел на Гермиону. Но понимал — это то, что они искали так долго. И это не даст ей покоя, пока она не проверит. Снейп подошел к ней, склоняясь.

— Расслабься, — тихо сказал он, глядя в ее встревоженные глаза, — подумай о том, что было до больницы…

Она кивнула, хватаясь за подлокотники двумя руками.

— Легилименс.

…маг дерется отчаянно, без остановки обсыпая мракоборцев заклинаниями. Он так хорошо ориентируется в Лютном, что пару раз Гарри и Гермиона теряют его из виду. Оба уже запыхались от долгой погони, и растрата магии дает о себе знать. Видят край мантии, мелькнувшей в проулке, и бросаются за ним. Каким-то образом он выводит их в маггловский квартал, и Лютный остается позади. Оба опускают палочки, чтобы у случайных прохожих не возникло вопросов, и сразу же в них летит красный луч. Гермиона успевает выставить щит, но Гарри уже отбросило заклинанием, и он с отвратительным звуком приземлился на землю, ударяясь головой о камень. А преступник, издав радостный клич, бросается дальше. Еще немного и он сможет трансгрессировать. Надо остановить его. Гермиона сомневается всего секунду. Бросает быстрый взгляд на Гарри и, скрепя сердце, бросается в погоню. На ходу, она сжимает палочку, отправляя сигнал в Министерство, а затем посылает заклятие в убегающего мага, но ему удается блокировать на бегу. Гермиона ускоряется. Она почти нагоняет его, пытается схватить и чувствует, как он трансгрессирует, утягивая ее за собой, потому что как раз в этот момент, она хватает край его мантии. Отвратительное чувство сжимает внутренние органы, и они оказываются где-то в поле. Гермиона тут же падает на четвереньки, не в силах устоять от пронзившей внутренности боли. Всхлип-стон сразу же вырывается из горла. Гермиона неосознанно хватается за живот, пытаясь уменьшить боль и смотрит на мантию в руке. На нее капает кровь, которой она начинает захлебываться. В глазах темнеет и онемевшими пальцами ведьма сжимает палочку, отправляя сигнал Алдриджу.

А дальше тьма и боль… Вот оно, стертое воспоминание. То, что было потом отзывается криком и душевной мукой. Северус тянет ее дальше, они летят сквозь него, он ведет ее уверенно и вот они уже в следующем.

…перед ней возникает встревоженное и бледное лицо мамы и Гермиона пытается ей улыбнуться. Надо приободрить ее. Пусть знает, что с ней все в порядке. И это сработало, на лице Джин она видит такое облегчение, что даже чувствует себя немного виноватой…

… Гарри сидит возле ее постели. Держит за руку, пока Гермиона отвернувшись, старается незаметно утереть слезы. Обида душит. На тумбочке лежит скомканное письмо от Рона, в котором он пишет ей, что не сможет приехать…

…бесконечные больничные будни, с приемом лекарств, осмотром целителя, заботой родителей, которые, кажется, переехали в больницу, лишь бы быть с ней. И Гарри всегда рядом. Всегда держит ее руку, приободряет. А на сердце так тяжело. Так тоскливо…

Больничные воспоминания закончились, и Северус покинул ее голову, тут же придерживая Гермиону, у которой снова закружилась голова, и девушка благодарно прижалась к нему. Переживать все это снова было неприятно. Тянущее чувство в груди усилилось. Снейп отстранился, присел на корточки рядом с ней и обхватил лицо руками. Заглянул в глаза. Гермиона видела в них сожаление.

— Ты такая одинокая там, — прошептал он. Ему так жаль, что она переживала столько тяжелых эмоций, но он понимает, что это прошлое и ничего невозможно исправить.

— Рядом не было тебя, — так же тихо отвечает Гермиона.

Впервые она чувствует такую разницу в ощущениях, когда она с ним, и, когда была без него. Девушка подалась вперед и, обхватив его шею, прижалась, утыкаясь в волосы и вдыхая запах своего мужчины. Он обнял ее, поглаживая по спине. Они совсем забыли, что не одни в комнате, а Гарри тактично отошел, поглядывая на эту странную парочку. Впервые он видел, как Снейп действует на Гермиону, успокаивая и проявляя заботу. Это показалось ему таким правильным.

Гарри вздрогнул, когда увидел Снейпа рядом с собой. Он так задумался, что не заметил, как тот приблизился.

— Поттер, позвольте, — медленно произнес он и Гарри понял, о чем просит Снейп. Неохотно кивнул — только ради подруги.

Гермиона наблюдала, как Северус вскинул палочку и, видимо, погрузился в память Гарри. Прошло несколько томительных минут, пока Северус сделал шаг назад, опуская палочку.

— Что такое? — тут же спросила Гермиона, когда увидела, как странно они переглянулись.

— Мне нужно поговорить с твоим врачом, — сказал Северус таким тоном, словно приговор вынес.

— Это он что-то сделал со мной? — спросила Гермиона встревоженно вглядываясь то в одного мужчину, то в другого.

— Это предстоит узнать, — ответил Северус, потом прошел к Гермионе и сел перед ней на корточки, взяв ее руки в свои. — Я зайду в Мунго вечером. Мы все узнаем. А пока, отдыхай.

Гермиона кивнула, пытаясь разглядеть в нем признаки того, что ему что-то известно. Но он был непроницаем. Лишь взгляд встревоженно скользил по ее лицу. Девушка наклонилась и нежно коснулась его губ, прикрывая глаза, чтобы он не заметил решение, мелькнувшее в них. А Северус всерьез задумался не опоить ли Гермиону на время, пока его не будет. Но был вынужден напомнить себе, что и ее терпению есть предел.

***Поттер пошел вперед, погруженный в невеселые мысли, а Северус остановился. Выдохнул и задумался.

Гермиона.

Женщина, ставшая такой важной. Женщина, которая оставалась с ним, вопреки всему. Северус совершал ошибку за ошибкой, но она продолжала просто быть рядом. Его несдержанность, злость, привычка не думать о других людях, привычка жить следуя только на поводу собственных потребностей. Все это пока еще оказывало определенное влияние на их отношения. Нехорошее влияние.

И было полной противоположностью тому, какой была она.

Он отчетливо понимал, что Гермионе нужен другой мужчина. Нет, не Уизли. Его Снейп готов отправить к дьяволу собственными руками, приблизься он к ней еще раз. Нужен кто-то, кто сможет ответить на ее ласковые взгляды, нежные прикосновения, улыбаться в ответ на ее улыбку. Не такой, как он, с атрофированной эмоциональностью. И хоть он пытался научиться отвечать ей тем же, единственное, что удается выражать нормально — это злость.