Король-Демон - Кристофер Банч

А если они ничего этого не делали, считая мои слова пустыми как ветер, то я поступал жестко: в первый же день разжаловал семерых офицеров и тринадцать уоррент-офицеров в рядовые.

По сравнению с тем, как я год назад проходил по этим самым местам с Бакром и негаретами, сейчас мы едва ползли. И все же мы двигались вперед, с каждым днем все больше удаляясь от короля Байрана и его армии.

Я попросил двух колдунов из Чарского Братства попробовать сотворить заклятие и связаться с остальными чародеями нашей армии. Не успели те нарисовать на снегу магические символы и сжечь травы, как один из них, испуганно вскрикнув, поспешно затоптал нарисованное.

— Он где-то рядом, — с трудом вымолвил колдун. — Кто-то. И он нас ищет.

Мы больше не предпринимали попыток связаться с императором.

Солдат со стоном упал на колени. Подскочив к нему, я рывком поставил его на ноги.

— Пожалуйста, пожалуйста, дайте мне умереть спокойно! — взмолился он.

— Позволю, ублюдок, но только в Нумантии, — заорал я. — Не здесь. Вставай, кусок дерьма! Неудивительно, что ты валяешься в грязи, мерзкий осел! У твоей шлюхи-матери не было времени, чтобы дать тебе сердце, да! Я уж не говорю про тех дохлятиков, один из которых был твоим отцом.

В глазах солдата вспыхнул огонь, он замахнулся на меня.

— Не попал! — презрительно усмехнулся я. — Ну же, попробуй еще!

Солдат снова ударил меня, и на этот раз я подставил под его кулак свою грудь.

— Ха, даже ребенок сильнее тебя, — рассмеялся я и пошел прочь.

Солдат выкрикнул мне вдогонку грязное ругательство, и я с трудом скрыл улыбку. Возможно, он найдет в себе силы перейти через горы, хотя бы для того, чтобы убить меня.

Последние две лошади пали и отправились в котлы. Две лошади и с полдюжины мешков каких-то кореньев, накопанных в мерзлой земле, чтобы накормить почти тысячу человек.

Мы вышли на берег большой реки, и Иса повернулся к нам лицом: река была покрыта толстым слоем льда. Мы поспешно переправились на противоположную сторону.

Еще одно чудо — кто-то из разведчиков нашел в мелководном затоне трех рыбин со злобными мордами и длинными усами, судя по всему, погрузившихся в спячку. Мы пробили во льду лунки, в ход пошли копья, и рыбины пробудились в предсмертной агонии. Они судорожно бились, сокрушая ледяную корку, но им в бока вонзались новые и новые стрелы. Мы получили свежую рыбу.

Две рыбины имели в длину больше двадцати футов, а третья вообще была футов сорок, и мы с жадностью сожрали их полусырыми. Пройдя вдоль берега, мы нашли на отмелях других спящих рыб и тоже убили их.

Наши повара приготовили из пойманных рыб различные блюда, так что каждый нашел себе что-нибудь по душе. Возможно, в этой безжизненной пустыне все-таки можно существовать.

Люди продолжали умирать, но уже не так часто. Тела умерших мы несли с собой до того места, где устраивали привал на ночь. Наши колдуны читали заклинания, призывая огонь, но нередко это им не удавалось, и тогда мы засыпали трупы камнями. Все же это было гораздо лучше, чем бросать их там, где они умерли. И случаев каннибализма больше не было.

Местность показалась мне знакомой, и погода вроде бы улучшилась. Я решил, что мы приближаемся к тем краям, где кочевали негареты Бакра. У меня было такое ощущение, будто с тех пор прошло уже сто лет. Я вспомнил, какими вкусными были антилопы, на которых мы охотились, и мысленно обратился к богам: если Иса действительно на нашей стороне, возможно, здесь зимует много дичи, и кто станет жаловаться, что она несколько отощала. Кроме того, мы сможем кое-как выделать шкуры убитых животных, и это даст нам теплую одежду и обувь для перехода через высокогорные перевалы. Я разослал разведчиков по разным направлениям, чтобы они заметили добычу прежде, чем та заметит нас.

Но мы нашли такую еду, о какой даже не мечтали. Разведчики донесли, что в узкой долине стоят семьдесят черных круглых шатров. Негареты. Я предположил, что они собрались на свое собрание, риет.

Чарские Братья не обнаружили присутствия магии, значит, негареты не ждут нападения, уверенные в том, что так далеко в пустыне им никто не угрожает. Я приказал Юрейским Уланам совершить обходной маневр и зайти неприятелю в тыл.

Основной атакующей силой должны были стать бывшие разведчики Йонга, те солдаты, кого они отобрали, а также спешившиеся гусары. Остальная колонна двигалась в миле сзади, а замыкала порядок тяжелая кавалерия.

От разведчиков я узнал, что это не риет, а лагерь, в котором остались только женщины и дети негаретов, в то время как мужчины отправились воевать с чужеземцами.

Немногочисленных часовых, молодых мальчишек, разведчики сняли без труда, и мы со всех сторон с боевыми криками скатились вниз в долину.

Женщины и дети негаретов высыпали из шатров, вооруженные чем попало — изредка мечами, но в основном кухонной утварью и даже просто палками. Они сражались отчаянно, но мы значительно превосходили их числом. Негареты отступили к шатрам, но тут им в тыл ударили Юрейские Уланы.

Кому-то удалось бежать в суэби, другие продолжали сопротивляться и были убиты или разоружены; большинство подняли руки вверх, предвидя, какие ужасы последуют.

Я увидел, как один солдат схватил было женщину, но та сбила его с ног. Офицеры и капралы кричали, пытаясь навести порядок, и постепенно кровожадный пыл наших солдат несколько остыл. Прежде чем он успел вспыхнуть с новой силой, я приказал подразделениям построиться, а затем мы, разбившись на отряды, принялись методично обыскивать лагерь — оставшись один, солдат в большей степени склонен совершить насилие и убийство, чем когда он находится под наблюдением своих товарищей.

Мы забрали еду, оружие, теплую одежду, всю обувь, одеяла, переметные сумы, лошадей. Я хотел также получить котлы, спальные мешки и шатры, которые с помощью магии можно было делать маленькими, но одна из женщин сказала, что все неврайды ушли на войну, а без них никто не знает, как творить заклятия. Разумеется, она лгала, но что мне оставалось делать? Подвергнуть пыткам ее или кого-то еще?

Уже начало темнеть, когда я приказал нашему отряду трогаться в путь. Конечно, мы могли бы провести ночь в уютных шатрах — и мы должны были так поступить. Но я сомневался, что мне удалось бы сохранить контроль над своими людьми, особенно если учесть, что речь шла о ненавистных негаретах. Конечно, я не тешу себя надеждой, что на мне нет вины в военных преступлениях. Пусть у негаретов остались их шатры и кухонная утварь. Но что они будут в ней готовить? Как они станут охотиться, добывать пищу? Я не пускал в свое сердце жалость, точно так же, как гнал от себя слабодушие, когда мы бросили обоз с ранеными.