Тебе держать ответ - Юлия Остапенко

Он старался, чтобы у него горели глаза. Он не знал, как это сделать нарочно, но думал, что у него получается, потому что его в самом деле потряхивало от возбуждения. Лорд Бьярд обернулся к мальчику, сидевшему по правую руку от него — тому самому мальчику, который так взбудоражил этот зал несколько часов назад и о котором все уже позабыли, и снисходительно улыбнулся ему. Ну в самом деле, что может быть естественнее мальчишки, с любопытством спрашивающего о стоящемся большом корабле? Почитай, уже мечтает, как бы на нём поплавать. Да только не удастся, потому что корабль строит Бьярд, септа клана Одвелл, а мальчишка — из клана Эвентри…

Адриан с такой ясностью читал все эти мысли на лице лорда Бьярда, что успел — всё-таки успел — развеять его зарождающееся подозрение, робко улыбнувшись и умоляюще добавив:

— Я никогда не видел настоящих кораблей. Только на картинках…

Лицо лорда Бьярда разгладилось. Он был, в сущности, неплохим человеком, больше торговцем, чем воином, и любил детей — у него было семеро своих, в которых он души не чаял.

— Это будет самый красивый корабль из всех, что ты видел на картинках, — милостиво улыбнувшись, ответил он. — А может, и того лучше. И он сможет плыть так далеко, как ни один корабль до того не плавал. До самой Андразии.

— А это далеко? — Адриан наморщил лоб, пытаясь изобразить, будто прикидывает.

— Смотря откуда мерить, мой мальчик. Я вот, знаешь ли, и хочу попросить лэрда Одвелла, чтоб обеспечил мне стоянку в одном из своих прибрежных городов. Мой фьев находится на западе, и чтобы плыть в Андразию, моей «Светлоликой Гилас» придётся обогнуть с севера весь Бертан, до самого Хэдлода, что почти равно расстоянию от Хэдлода до Андразии…

— «Светлоликая Гилас»? Это так называется ваш корабль?

— Так, мальчик. Тебе нравится?

— Боги благословят его, — ответил Адриан серьёзно. — Вы нарекли его мудро, лорд Эли, — добавил он — и опустил глаза, будто устыдившись собственной смелости. Лорд Бьярд мимолётно вспомнил, как этот самый мальчик несколько часов назад привселюдно осадил сыновей лорда Одвелла — тех самых двух задавак, что ни разу за весь пир не удостоили лорда Бьярда взглядом или словом, хотя у него было к ним важное дело. Эта мысль вызвала в нём странное смешение чувств: досаду на Одвеллов — и симпатию к этому мальчику, их заложнику, который понимал больше, чем взрослые мужчины…

«Жаль, что с его кланом так обошлись. Может, Эвентри поняли бы и оценили мой замысел быстрее», — подумал лорд Бьярд и, когда юный Адриан спросил, отчего же такие неудобства и где сейчас стоит «Светлоликая Гилас», ответил:

— В Эфрине, мой мальчик. Есть такой небольшой городок у меня в Бьярде, на самом побережье. Только она пока ещё там не стоит, я только строю её на специально возведённой верфи. Моя «Светлоликая» почти готова, я спущу её на воду весной.

«Весной», — эхом отдалось в голове Адриана, и он стиснул под столом кулаки с такой силой, что ногти до крови впились в ладони. Но улыбаться он не перестал. Эфрин, город в Бьярде. Весной.

Весной из города Эфрин выйдет корабль, который отправится в Андразию, страну варваров, которые приносят в Бертан чёрную оспу. И никто из этих людей, а прежде всего сам лорд Бьярд, не осознаёт, что собирается сделать. Принято считать, что мор на Бертан насылают боги, что люди, а тем паче варвары, здесь ни при чём. Даже если сказать им правду, они не поверят, а хоть бы и поверили — не остановятся. Лорд Бьярд говорит о своём корабле так, как Анастас говорил о благе клана, так, как Том говорил об Отвечающем, так, как Алекзайн говорила о предназначении Адриана. Так, будто в мире нет ничего важнее — по крайней мере для того, кто держит речь. Бьярд отправится туда, откуда приходит оспа, и снова привезёт её. Алекзайн сказала, что Адриан должен взять у конунга корабли, поплыть в Андразию, уничтожить её, уничтожить рассадник смерти. Она не говорила, что он должен потом вернуться. Конечно, не должен… Уничтожив заразу, он должен будет умереть сам, чтобы никто и никогда больше не протянул нить между Бертаном и страной, которая несла ему смерть.

Теперь не варвары это сделают — а Эли Бьярд, следующей же весной.

«Вы были правы, — подумал Адриан. — Правы, миледи, когда отправили меня сюда. Я должен был оказаться здесь и узнать это. Так и есть, миледи. Всё так и есть».

— Ты давно здесь? — спросил лорд Бьярд. Адриан, очнувшись, посмотрел в его лицо. — С тобой хорошо обращаются?

— Ни на что не жалуюсь, благодарение Гилас, — коротко ответил Адриан — и отвернулся.

Бьярд обиженно взглянул на юного Эвентри, которому подарил пять минут своего драгоценного общения, и повернулся к соседям по столу.

Адриан тем временем смотрел на артистов, снова выставивших на сцену акробатов, — и на пожилого менестреля, присевшего пока что в углу: ему как раз поднесли вино.

Что-то в этом человеке смутно тревожило Адриана.

Он увидел, как пожилой артист поймал за рукав уходящего слугу и что-то сказал ему. Тот бросил быстрый взгляд в сторону Адриана — и тот вздрогнул оттого, что уже в который раз за этот вечер его смутное предчувствие подтверждалось. Да что ж это такое, в самом-то деле?! Он смотрел, как меняется лицо слуги, как тот быстро кивает, воровато озираясь, потом обходит остальных артистов, как ему, должно быть, было велено — а потом идёт вдоль рядов прямо к Адриану. Он останавливался по дороге и предлагал дамам засахаренные яблоки, которых у него был целый поднос, но Адриан ясно видел, что слуга направляется к нему, и поражался, как этого не видят все остальные. По мере приближения этого человека у него ком вставал в горле, и, когда тот наконец оказался рядом и предложил ему яблок, Адриан только и смог, что деревянно кивнуть. Слуга ловко подцепил парочку фруктов, нагнулся к тарелке Адриана. Жерон, вспомнил Адриан. Его имя Жерон. Эвентри приняли его в услужение в начале лета, всего за пару недель перед тем, как Индабираны захватили замок.

И пары недель этому парнишке хватило, чтобы понять, что такое верность.

— Мой лорд, — сказал он еле слышно, почти не шевеля губами, — господин менестрель настоятельно просит вас, чтобы вы не ложились спать этой ночью.

Он выпрямился и пошёл дальше, обогнув стол, и через мгновение уже предлагал яблоки Редьярду Одвеллу. Адриан всё никак не мог сглотнуть. Он взял кубок с вином, надеясь промочить горло, но рука задрожала, и он вернул кубок на место. Повернувшись, бросил взгляд на компанию артистов, сгрудившихся в дальнем углу и уминавших хозяйское угощение. Менестрель, певший песню об Отвечающем, смотрел прямо на него — ждал его взгляда как ответа. Когда их глаза встретились, менестрель кивнул. Сухо и жёстко, так же, как пел.