Норвежский лес - Мураками Харуки

— Почему ты ее так ненавидела?

— А тебе что, в школе нравилось?

— Ни то, ни другое. Я ходил в обычную муниципальную школу и особо не обращал внимания.

— В той школе, — Мидори потерла глаз мизинцем, — учились отпрыски элиты. Около тысячи этаких утонченных примерных девиц. В общем, дочери толстосумов. Иных там не держали. Суди сам: учеба дорогая, регулярно собирают пожертвования, если едут на экскурсию — непременно полностью снимают дорогую традиционную гостиницу с ужином на лакированной посуде, раз в год изучают застольные манеры в ресторане «Оокура»[20]. Одним словом, высокий уровень. Кстати, знаешь… из ста шестидесяти учениц только я жила в районе Тосима. Один раз специально проверила классный журнал. Хотела узнать, кто где живет. Круто: Самбаммачи в Чиёда, Мотоадзабу в Минато, Дэнъэнчёфу в Оота, Сэйдзё в Сэтагая[21] и дальше по списку — в том же духе. Только одна жила в префектуре Чиба — в городе Касива. С ней я и подружилась. Хорошая девчонка. Приглашала к себе в гости. Извинялась, что далеко ехать. Я поехала — и чуть дара речи не лишилась. Чтобы обойти все их поместье, потребовалось минут пятнадцать. Огромный двор, а посередине две собаки размером с малолитражку грызут шматы говядины. Так у этой девочки в классе развился комплекс неполноценности, что живет в Чибе. А если она опаздывала, ее подвозили к школе на «мерседесе». Причем, с водителем, как в «Зеленом шершне» — в фуражке и белых перчатках. А ей при этом стыдно. Уму непостижимо. Нет, ну ты представляешь?

Я кивнул.

— Специально проверила, что в Кита-Ооцука района Тосима из всей школы жила одна я. К тому же, в графе «место работы родителей» значилось: «управление книжным магазином». Как белая ворона. Говорили: «Хорошо тебе — можешь сколько угодно книжки читать». Чего смеяться? Все представляют огромный магазин, вроде «Кинокунии»[22]. Они при словах «книжный магазин» ничего мельче себе представить не могут. На самом деле, все намного ужасней. «Книжный магазин Кобаяси». Ничтожный книжный магазин Кобаяси. Дверь открывается с грохотом, перед глазами — разложенные в ряд журналы. Самый ходовой товар — женские. С заклеенной вставкой «Новая техника секса и иллюстрации сорока восьми поз». Весьма популярно у соседских домохозяек, которые покупают журнал, внимательно изучают его за кухонным столом, а когда вернется муж, пробуют эти самые сорок восемь поз. И кто знает, что у них при этом в голове. Еще манга. Тоже хорошо продается. Журналы «Санди», «Джамп». Конечно, еженедельники. В общем, сплошные журналы. Есть немного художественной литературы, но это так — для ассортимента. Потому что хорошо расходятся одни детективы, исторические романы да женское чтиво. Еще справочная литература. Например, «Правила игры в го», «Разведение бонсай», «Особенности речи на свадьбе», «Что необходимо знать о половой жизни», «Как быстро бросить курить» и прочая дребедень. Мы торгуем даже канцтоварами: рядом с кассой разложены тетради, ручки и карандаши. И все. Ни «Войны и мира», ни «Опоздавшей молодежи» Кэндзабуро Оэ, ни «Над пропастью во ржи». Вот такой он — «Книжный магазин Кобаяси». Чему здесь можно завидовать? Ты, например, завидуешь?

— Я его себе представил.

— Так и живем. Все соседи покупают у нас, мы доставляем на дом, старые клиенты от нас не уходят. Так что на жизнь семье из четырех человек хватает. Долгов нет. Обе дочери учатся в институтах. Но не более того. Ни на что эдакое в семье возможности нет. Поэтому не следовало отдавать меня в такую школу. Там только чувствуешь себя ущербной. Отец постоянно бурчит, когда требуют очередные взносы, меня саму дрожь пробирает, когда на очередной экскурсии иду со всеми на обед в дорогой ресторан и думаю, хватит ли денег. Не жизнь, а сплошные потемки. Твои родители, наверное, богатые?

— Мои? Простые служащие. Не богатые и не бедные. Думаю, учить меня в частном институте в Токио им тяжко, но я — единственный ребенок, так что не проблема. Правда, на жизнь присылают немного, поэтому я подрабатываю. Словом, обычная семья. Есть маленький дом, «королла».

— А где подрабатываешь?

— Три раза в неделю в музыкальном магазине на Синдзюку. Работа — не бей лежачего. Сиди себе, да присматривай за товаром.

— А я подумала, что у тебя денег навалом. Просто у тебя такой вид.

— Ну, от нехватки денег я, в общем-то, не страдаю. Но их при этом не так уж много. Как и у многих в этом мире.

— В моей школе почти все были из богатеньких, — сказала Мидори, положив руки на колени ладонями вверх. — И в этом — главная проблема.

— Ну тебе еще предстоит насмотреться на иной мир.

— Как ты думаешь, в чем главное преимущество богачей?

— Не знаю.

— Они могут легко говорить: «Нет денег». Например, я предлагаю какой-нибудь однокласснице что-нибудь сделать, а она отвечает: «Не могу. У меня сейчас нет денег». Случись наоборот — и я не могу сказать то же самое. Если я скажу, что у меня нет денег, значит, их у меня действительно нет. Как это ни прискорбно. То же самое, если красивая девчонка скажет: «Я сегодня плохо выгляжу, поэтому никуда не пойду». Попробуй то же самое сказать дурнушка — подымут на смех. Вот таким был мой мир. Шесть лет до прошлого года.

— Скоро забудется.

— Скорей бы. Знаешь, я поступила в институт и вздохнула с облегчением. Здесь много простых людей.

Мидори еле заметно улыбнулась и потрепала рукой свой ежик.

— А ты где-нибудь подрабатываешь?

— Да. Пишу комментарии к картам. Когда покупаешь карты, в комплекте идет приложение: описание города, населения, туристических мест. Здесь есть такой-то пешеходный маршрут, об этом месте ходят такие-то легенды, а там цветут такие цветы, поют такие птицы. Моя работа — писать эти комментарии. Раз плюнуть. Стоит сходить в библиотеку Хибия[23], посидеть денек над книгами — и один комментарий за день. Главное — соблюдать некоторые тонкости, и работы будет сколько угодно.

— Тонкости? Какие тут могут быть тонкости?

— Короче, вкраплять в текст то, чего не напишет никто другой. Тогда редактор из картографической фирмы подумает, что ты умеешь писать хорошо, проникнется и будет подбрасывать заказы постоянно. Впрочем, ничего особенного и не требуется, достаточно мелочи. Например: «Для строительства этой плотины пришлось затопить целую деревню, но перелетные птицы не забыли о ней, и каждый год можно видеть, как они кружат над озером». Добавь такой эпизод — и все будут счастливы. Суди сам: и живописно, и эмоционально. Никто из других девчонок до этого не додумывается. Почти. Вот я и зарабатываю прилично. Комментирую.

— Хорошо, что ты замечаешь такие эпизоды.

— Да. — Мидори задумчиво склонила голову. — Захочешь заметить — так или иначе заметишь. А если не получится, достаточно писать посредственно.

— Вот как?

— «Пи-ис»[24].

Она хотела узнать, как мне живется в общежитии, и я рассказал о подъеме флага, об утренней гимнастике Штурмовика. Мидори тоже покатывалась со смеху, слушая о его выходках. Казалось, он просто рожден веселить людей всего мира. Истории мои ей понравились настолько, что она захотела непременно увидеть общагу своими глазами.

— Смотри не смотри, а ничего интересного там нет, — ответил я. — Несколько сотен студентов выпивают и дрочат в своих загаженных комнатах.

— Ты тоже так делаешь?

— Так все делают, — пояснил я. — Это естественно, как месячные у женщин: мужчины мастурбируют. Причем, все до единого.

— Даже те, у кого есть подружки? Ну то есть, партнерши?

— Проблема не в этом. Один мой сосед из университета Кэйо ублажает себя перед тем, как идти на свидание. Говорит, успокаивает.

— Мне такое трудно понять — я училась в женской школе.

— Да, об этом не пишут в приложениях к женским журналам.