Заложник ведьмы (СИ) - Шульц Анетта

Арлен в очередной раз обернулся, чтобы углядеть вдалеке Улу, когда один из волков с разбегу боднул его в бедро. Арлен упал и покатился, несколько раз ударился, поцарапался и ухнулся в мягкий пепельный настил. Пепел поднялся вокруг белесой дымкой, не позволяя осмотреться. Дышать тоже было тяжко, и Арлен закашлялся. Он махал руками перед лицом, надеясь отогнать от себя пепел и нормально вдохнуть, но результата от этого не было. Постепенно пепел осел и Арлен смог оглядеться.

Овраг. Засыпанный пеплом, заваленный обугленными обломками деревьев. Арлен стоял, по колено утопая в пепле. Руку чуть повыше локтя саднило. Рубаха там порвалась и потихоньку пропитывалась кровью. Поранился сильнее, чем думал. Кое-как Арлен вскарабкался по склону, наверху его ждали волки. Они сразу же принялись ходить вокруг, тыкаться носами и чуть слышно поскуливать, будто извиняясь.

— Ведите к хозяйке, шелудивые, — сказал Арлен, огладив серую морду.

И волки сразу повели его к Уле. Она стояла уже чистая, приподняв юбку, босыми ногами в ручье и что-то напевала, закрыв глаза, и голос ее был подобен этому же ручью. Он тихо переливался и беспрерывно утекал куда-то меж деревьев. Она пела кому-то там, в дали, кому-то незримому. Арлен побоялся прервать ее, потому остановился поодаль.

Но звери не люди, и тонких материй не понимают. Они без зазрений совести дошли до ведьмы и ткнулись в ноги. Мол, «пришли мы, хозяйка, посмотри на нас, красавцев». Ула не прервала свою песню, но глаза открыла. Она посмотрела на волков, а потом перевела взгляд на Арлена. Ее зеленые глаза будто искрились изнутри.

«Красивая».

Она приподняла брови, будто спрашивая. Арлен кивнул. Говорить что-то и заглушать это пение не хотелось. Ула махнула рукой, и Арлен пошел обратно к оврагу. Он обернулся, чтобы посмотреть, идет ли ведьма, и обомлел.

Она ступала медленно, чинно, словно плыла над землей. И ведь в самом деле плыла. Ручей сменил направление и следовал за Улой. Вода текла под ее стопы за миг до того, как ее нога коснулась бы пепла, будто не позволяя замараться о грязную землю. Она пела и вела ручей за собой, а Арлен вел ее к оврагу. Он остановился на краю и смотрел, как Ула спускалась вместе с водой по следам Арлена на дно оврага, как остановилась в самом центре и замолкла. Ручей мерно стекал к ее ногам, и пепел на его бережках намокал и оседал чернотой на землю.

— Спустись, — промолвила Ула, и Арлен подчинился. Он аккуратно ступал рядом с ручейком, падать кубарем еще раз ему не хотелось.

Он подошел к ведьме. Она протянула руку к его плечу и коснулась пальцем раны. По ее руке потекла вода и напитала окровавленную рубаху. Она струйками стекала по локтю и запястью и капала наземь розоватыми каплями. Прохладная, она унимала боль.

— Неуклюжий, — прошептала Ула.

— Объяснишь, что происходит?

— Я лечу твою рану.

— Ты же знаешь, что я не про это спрашиваю, — сердито, но тихо промолвил Арлен. Казалось, что громкие разговоры в этой лесной тиши могут спугнуть что-то важное. Или кого-то.

Ула слегка улыбнулась и погладила пострадавшую руку.

— Увидишь. Надо лишь дождаться сестер.

Вода продолжала стекать ей под ноги. Она уходила сквозь пепел куда-то вглубь, прибивая его к земле. Он словно таял, как снег весной.

— И долго их ждать?

— Не знаю, — покачала головой ведьма.

Повисло молчание. Оно не было гнетущим, но в воздухе чувствовалось нарастающее напряжение. Словно все вокруг готовится к чему-то. Как затишье перед сильной бурей. И что с собой принесет эта буря, никому не известно.

И в противовес этому напряжению Ула была спокойна и расслаблена. Она продолжала влажными пальцами гладить руку Арлена, уже полностью здоровую, без ран и ссадин. В какой-то момент она посмотрела ему в глаза, и в них блеснул озорной огонек. Она зажевала нижнюю губу, что-то свое обдумывая, а потом спросила.

— Разденешь меня?

Арлен поперхнулся воздухом и закашлялся. Вот ведь бесстыдница! Как только додумалась такое у мужчины спрашивать? Он посмотрел на нее, стараясь лицом показать всю степень его возмущения.

— Я все равно промокну до нитки, а так хоть мерзнуть в мокром платье не буду.

— Ты купаться в одежде собралась? — больше в шутку спросил Арлен.

— Не в одежде, — поправила Ула. Ее улыбка стала еще шире и лукавее.

Арлен обреченно вздохнул.

— Опять издеваешься.

— На этот раз не издеваюсь, — состроила бровки домиком Ула. — Мне действительно нужно раздеться, а самой сейчас неудобно. Да и ты меня голой уже видел.

— То была случайность! — возмутился Арлен и взмахнул рукой. — А сейчас ты мне предлагаешь раздеть незамужнюю…

— Пообещай, что женишься, — перебила она. — Даже если не это не правда. Этого будет достаточно.

Ладони сами собой сжались в кулаки. Она смотрела прямо и уверенно, и в ее глазах скрывалось что-то, что ему категорически не нравилось. Она была серьезна в своих словах. Она готова отдать себя в руки мужчины, даже зная, что он обманет. А если бы тут был не Арлен, а кто-то другой? Если бы тут был внук старейшины, он бы уже давно воспользовался ей и не единожды. Он бы точно ее обесчестил и считал себя в праве. И это злило.

— Если бы здесь был кто-то другой, он бы согласился, — отчеканил Арлен. Ладони уже болели от напряжения и вонзающихся ногтей.

— Я прошу тебя, а не кого-то другого, — ответила Ула и потянула руку к его лицу.

Арлен увернулся от прикосновения, и отвернулся в сторону. Небо затянуло тучами, вдалеке громыхал гром.

— Не хочешь, — глухо прозвучал ее голос.

— Не хочу, — согласился он. — Не хочу быть мерзавцем, который обманет и воспользуется девушкой. Не хочу быть человеком без чести.

Снова повисло молчание, но в этот раз оно потеряло толику мистического ожидания. Арлен не хотел смотреть на ведьму, и потому смотрел вдаль. Смотрел, как тучи быстро сгущаются и темнеют, как все ниже нависают над сгоревшими деревьями.

Среди туч проскочила молния, расчертив причудливыми линиями все небо, а следом прогрохотал гром. Сорвались первые крупные капли, предвещая скорое ненастье.

В тиши после грома прозвучал голос ведьмы.

— Сестры вызвали дождь, чтобы напитать уснувшую в пожаре землю влагой. А я начну наполнять этот овраг водой, чтобы обратить в озеро. От него по лесу пойдут ручьи, чтобы смыть пепел. Один из ручьев я поведу к материнскому древу. Его необходимо напоить и пробудить к жизни. Тогда и весь лес начнет возрождаться. Но когда озеро наполнится, я перестану держаться на поверхности и нырну с головой. В мокром платье мне будет сложно плыть.

Пока она говорила, начался редкий дождь. Он постепенно усиливался, обещая разразиться настоящим ливнем.

— Стоило подумать раньше и раздеться заранее, — ответил Арлен.

— Тогда ты бы не смог меня сюда привести. Ругался бы, что я бесстыдница, и не смотрел бы в мою сторону. Мне нравится, как ты смотришь.

Он снова посмотрел на нее. Ула втянула голову в плечи и смотрела виновато исподлобья. Никакой улыбки уже не было. Арлен вздохнул и протянул к ней руку. Ее волосы были мягкими и податливыми, пальцы легко зарылись в них и потрепали. Глупышка. И зачем оправдывается? Раньше ведь не оправдывалась.

— Я бы помог и довел. Но старался бы не смотреть. И ругался бы обязательно, потому что не знаю, кому еще ты можешь такое предложить. А другие и воспользоваться твоей доверчивостью могут.

— Я не доверяю другим. — Она снова расслабилась и уже сама тянулась за рукой, прикрывая глаза. — Я доверяю тебе.

Арлен почувствовал, как тоже расслабился, продолжая поглаживать. Рука сама собой опустилась на щеку. Капли продолжали срываться с неба, они падали на волосы и кожу, стекали ниже. Она действительно промокнет. И если придется плыть, мокрое платье будет сильно мешаться и тянуть ко дну.

— Это действительно необходимо? — спросил Арлен, уже зная ответ.

Ула кивнула.

Арлен убрал руку от ее лица и опустил на плечо. Потянул ткань вниз, оголяя плечо. Потом второе. Он хотел продолжить, но остановился. На коже красовались знакомые следы от зубов. Его следы.