Антикварная история - Елена Дорош

Счастливый капитан нажал на газ.

«Скоро буду дома», – расслабленно подумала Маша.

И опять ошиблась. Все-таки не зря Ширяев работал в таком месте. Во время пути он все же уболтал ее заехать на чашку кофе в ресторан. Сама не понимая почему, она согласилась.

Кофе оказался очень горьким и кислым, поэтому пришлось заедать его пирожными. Вот те были на редкость хороши! Пришлось заказать еще!

Ширяев даже почти уговорил ее выпить по бокалу вина, но тут она заартачилась. И насторожилась. А не собирается ли он по пьяной лавочке вытянуть из нее то, чего она говорить не собирается? Про Аленку и камею, например. Маша сразу отвергла все попытки задержать ее еще немного и потребовала выполнения обещания доставить ее домой в целости и сохранности.

Ширяев подчинился без особой радости.

У дома он выскочил из машины, чтобы проводить до парадного. Он еще поспрашивал ее о тренировках и наконец замолчал. Маша, томившаяся от желания поскорей очутиться в своей каморке, подняла на капитана усталые глаза и увидела, что он напряженно смотрит на ее губы. Раздумывает, не пора ли лезть с поцелуями, догадалась она.

– А ты не пробовал заняться мисоги?

– Чего?

Капитан с трудом оторвался от предмета своих вожделений и снова поморгал девчачьими ресницами.

– Мисоги – это обряд очищения холодной водой в Японии. Ну, типа ритуал такой. Сначала в горах проводится практика воздержания от излишеств, а потом – омовение в водопадах, расположенных в святых местах. Немного на наше купание в проруби на Крещение похоже. Там тоже сначала постятся. Говорят, отличное средство для познания чистого опыта и подлинной истины. Не слыхал?

Ширяев посмотрел непонимающе и вдруг хмыкнул.

– Намекаешь, что я слишком несдержан? Типа тороплю события?

Маша улыбнулась.

– Пока, капитан.

И закрыла за собой дверь. Уф!

Ей казалось, что поединок выигран вчистую. Если Ширяев не дурак, то поймет, что она не намерена развивать отношения. В этом случае она его больше не увидит. Ну, если только он снова не вызовет ее на допрос.

Однако оказалось, что на стороне капитана действуют могущественные силы в лице Льва Моисеевича.

Как только она явилась на следующий день на работу, он вызвал ее в кабинет. Сначала долго выспрашивал, что она сказала в следственном комитете, а когда узнал, что они провели с Ширяевым вечер, вдруг задумался. Долго жевал губами, а затем произвел странные действия. Почесал лысину, вспушил остатки волос на затылке, потер левое ухо, пригладил пальцами кустистые брови и сделал доброе лицо. Наблюдая за непонятными манипуляциями, Маша насторожилась. Чего это с ним?

Все разъяснилось, когда Лев Моисеевич поинтересовался, когда они увидятся с «милиционэром» в следующий раз. Маша не сразу догадалась, зачем директору это знать, а поняв, сразу рассвирепела.

– Лев Моисеевич, я вас укушу, честное слово! Чего вы суете мне этого Ширяева?!

– Я? Сую? Да ни боже мой! Я просто интересуюсь на предмет ваших совместных планов!

– Каких таких планов? Нет никаких планов! Вы что, сводничать собираетесь?

– Какой ужас ты говоришь, Муся! Я всего лишь беспокоюсь за невинное дитя!

– Ага! Так я и поверила! Честное слово, я пожалуюсь на вас Бине Рафаэльевне!

Угроза прибегнуть к заступничеству Мудрости Вселенной, как всегда, подействовала на директора отрезвляюще.

– Зачем сразу ябедничать, Мусенька? Да еще на такой верх! Я же без очень задней мысли спросил! Может быть, не глубоко подумав! Просто волнуюсь за тебя, и все!

– А кто предлагал мне соблазнить Ширяева, чтобы отвести от нас подозрения в связи с Аленкой?

– Я?! Соблазнить?!

У Льва Моисеевича глаза вылезли на лоб, а сам лоб сложился гармошкой.

– Ну, голову задурить! Это одно и то же! А теперь взялись волноваться? Это, Лев Моисеевич, лицемерие!

Директор немедленно прикрыл левое ухо ладошкой. Не хватало еще слушать напраслину и хулу!

– Это перебор, Муся!

Но Маша уже разошлась:

– Ну и пусть перебор! Я этого Ширяева на дух не переношу, а пришлось его весь вечер терпеть! Ради чего, я спрашиваю, а?

– Ради дела, Мусенька, только за-ради святого дела сохранения подлинных ценностей от утери и забвения потомков!

– Ну так я уже все сделала! На допросе сказала так, как вы просили!

– Это ты молодец, Мусенька! Большая молодец! Я только за то говорю, что мы должны быть в курсе, как продвигается дело дальше! Только за это! И ни разу за то, чтобы быть соблазненной этим кошмарным капитаном!

Лев Моисеевич распереживался не на шутку, и Маше стало жаль старика. Чего она, в самом деле? Ведь ей тоже ужасно интересно узнать, имеет ли смерть Васнецова отношение к камее.

– Хорошо, Лев Моисеевич, я подумаю. Может, представится случай все выяснить.

Суслин сразу успокоился и повеселел.

– Вот именно, Муся! Именно, если представится случай! Если представится, то мы все будем очень довольны!

Маша вздохнула. Случай, может, и представится, только сумеет ли она использовать его так, чтобы потом не пожалеть? Что касается Ширяева, то не так уж он кошмарен. При всем своем ментовском цинизме и хамстве парень он вполне порядочный. Это понятно даже при ее минимальном опыте отношений с мужчинами. И потом, она может ошибаться, но, кажется, взаправду ему нравится. Без дураков.

А если так, то к чему эти встречи могут привести?

Маша задумчиво почесала нос.

Может попробовать встретиться словно случайно и мимоходом спросить, как идет следствие? Пустой номер! Диман – профессионал и быстро догадается, что у нее в этом деле свой интерес! Ведь тонко вести игру она не сумеет! Только наведет на них подозрения! А если не расспрашивать, то он подумает, что нравится ей! Еще хуже! Капитан не из тех, кого можно держать за подружку. С таким два раза пройдешься, и он заявит на нее права.

Георгиевское оружие

Ее потуги выстроить концепцию отношений с капитаном Ширяевым прервал директор, который копошился у большого сейфа.

– Поди сюда. Смотри.

Лев Моисеевич достал из сейфа что-то длинное, завернутое в кусок замши. Маша подошла и наклонилась. Директор развернул полотно, и она увидела саблю.

– Это знаменитое Георгиевское оружие. Золотая сабля.

Лев Моисеевич осторожно вынул клинок из ножен.

– Откуда она?

– Наследник хочет продать.

– Дорогая вещь.

– Не то слово, – кивнул Лев Моисеевич. – Дорогая и старинная. Практически музейная. Я хочу, чтобы ты занялась этой саблей. Ты же архивист. Надо вытащить на свет божий ее подноготную.

– Так для этого есть специалисты. Я-то кто?

– Я бы не хотел обращаться к специалистам официально. Не хочу светить эту вещь.

Опять?

– Почему, Лев Моисеевич?

– Осторожность, дитя мое, во всем нужна осторожность.

– Боитесь, что снова столкнемся с криминалом?

Лев Моисеевич почесал левое ухо, но закрывать ладошкой не стал.

– Да на первый взгляд тревожиться не про что. Документов на оружие наследник, к сожалению, не имеет, но оно и понятно. За столько лет потерялись, конечно, но имеются фотографии и другие подтверждения.

– Что за подтверждения? Покажите.

Лев Моисеевич достал папку и вынул несколько листов. Оказалось, это сканы фотографий и документов. Вот бравый красный командир стоит, подкручивая ус. Другой рукой он держится