Разрушение Дьявольского Акра (ЛП) - Риггз Ренсом

Прежде чем уйти на экстренное заседание Совета Имбрин, мисс Сапсан заставила всех пообещать никому в Акре не говорить ни слова о том, что они слышали.

— Ни души, — предупредила она. — Пока у нас нет четкого плана действий, это только вызовет панику.

— И ты собираешься это сделать? — сказал Хью с легким сарказмом. — Разработать надежный план действий?

Клэр бросила на него взгляд, от которого сыр свернулся бы.

— Да, мистер Апистон, — терпеливо ответила мисс Сапсан. — Так и есть.

Она вгляделась в наши лица.

— Будет лучше, если вы все останетесь в доме, пока я не вернусь. Я ясно выражаюсь?

У меня создалось впечатление, что она начинает сожалеть о том, что рассказала всем эту новость; что их реакция была слишком рассеянной и испуганной, и что теперь мы все были заполнены вопросами, на которые она не была готова ответить, что только усилило нашу тревогу. А тревожные, в высшей степени независимые странные дети, склонные игнорировать ее приказы, были головной болью, в которой она не нуждалась. Так что нас должны были изолировать до дальнейших распоряжений. Может быть, несколько часов, а может, и дольше, в зависимости от того, как долго продлится встреча имбрин.

После ее ухода послышалось ворчание по поводу того, что мисс Сапсан все еще не доверяет нам и обращается с нами как с детьми. Клэр, которая всегда принимала сторону имбрин, утверждала, что мы все еще дети, и пока мы продолжаем делать такие вещи, как исчезать в Пенпетлеконе, никому, не говоря — она посмотрела на меня долгим взглядом — возможно, мы действительно заслуживаем такого отношения. Это вызвало дискуссию о физическом и реальном возрасте, о том, похожа ли жизнь в неизменном цикле в течение восьмидесяти лет на жизнь в реальном мире, и как это влияет на состояние ума и сердца, после чего я почувствовал себя невероятно усталым и прокрался наверх, чтобы поспать.

Я рухнул на то, что, как я предполагал, было кроватью Горация — это была единственная застеленная кровать, углы плотно заправлены, подушки взбиты. Я лежал на боку лицом к окну, наблюдая, как мягко падает пепел, и слушая бормотание маленького радиоприемника на ночном столике. Диджей читал утренние новости. Я хотел выключить его, но ручка была вне досягаемости, и я обессилел от усталости. Я лениво размышлял, как радио внутри петли может поймать станцию снаружи, а затем услышал, как диджей сказал: «В регби каннибалы Дьявольского Акра сокрушили эмураффов Баттерси за их четвертую победу подряд в этом сезоне».

Передача шла изнутри петли. Как давно в Дьявольском Акре есть радиостанция? У диджея был голос, похожий на масляное пятно, низкий и гипнотический, и я с сонным восхищением слушал, как он рассказывал о необычных видах спорта.

«В ошеломляющем расстройстве Абердинские угри мисс Мухоловки были вынуждены отказаться от титула по плаванию в болоте, который они выиграли в прошлом месяце у Килларни-Блайтеров мисс Синицы, после того как судьи решили, что лучший пловец Угрей, имеющий жабры, является нарушением правила Посейдона. В местных новостях ведущий и дублер в постановке мисс Гракл „Травяной зверинец“ заболели чумой, поэтому сегодняшнее представление отменено. В непогоду разрушения продолжаются, со шквалом рогатых улиток, о котором сообщалось на Ослабленной авеню в поздние часы прошлой ночи, и шквалами пепла, ожидаемыми в течение дня. До сих пор нет определенного слова о том, что вызывает беспорядки, хотя много слухов. Будьте в безопасности, странные люди, там очень странно. И не в хорошем смысле. Это Амос Декстер, и вы слушаете WPEC (телевизионная станция для Побережий Золота и Сокровища Южной Флориды), голос ДЬЯВОЛЬСКОГО АКРА. У меня есть куча пластинок, чтобы прокрутить их тебе до утра. Давай начнем с уютного старого моего фаворита, тревожная дисгармоний „Плач для жертв Хиросимы“ Кристофа Пендерецки».

Заиграла классическая музыка — во всяком случае, я думаю, что это была музыка, — только скрипки звучали так, словно их пытали в аду, что в конце концов побудило меня подвинуться к краю кровати, вытянуть руку из-под одеяла, похожего на утробу, и выключить его. И тут я заметил маленькую фотографию, прислоненную к стене за радиоприемником, — фотографию Амоса Декстера в рамке, подписанную Горацию самим этим человеком. Казалось, он подмигивает камере из-за темных очков, одновременно управляя рожком мороженого и сигаретой в одной руке.

Я заснул, видя во сне оркестр музыкантов в смокингах, горевших заживо, пока они играли, и проснулся через некоторое время от тряски кровати.

Енох плюхнулся рядом со мной.

— Я знаю, что ты нуждаешься в отдыхе для красоты, Портман, но у двери стоит пустота, которая, кажется, очень хочет поболтать.

Я резко выпрямился, покрывала слетели с меня.

— Шучу, но без тебя там становится скучно. Боже мой, какой же ты нервный.

Я ударил его по руке.

— Не делай этого!

Он толкнул меня, и я чуть не свалился с кровати.

— Разве ты не видишь, когда я шучу?

— В следующий раз это будет правдой, и я тебе не поверю. Тебя съедят, и ты это заслужишь. — Я услышал шаги на лестнице, и через несколько секунд в комнату ворвалась Эмма. — За нами только что приехал Улисс Критчли из отдела Светских дел. Они созвали совещание.

Я спустил ноги с кровати.

— Имбрины?

Да. Но это не только для нас; весь Акр должен прийти.

— Теперь они всем расскажут?

— Полагаю, они хотят опередить Каула. — Ее пальцы забарабанили по стене. — Надевай свои ботинки!

Глава шестая

Обязательное всеакровое собрание еще никогда не созывалось. Из громкоговорителей раздавались приказы всем бросить то, что они делали, и присутствовать, и из каждого здания, мимо которого мы проходили, на улицы хлынули странные люди. Огромный рой собрался в лекционном зале, где он должен был состояться. Очередь, чтобы войти, была длинной, и когда мы протиснулись в очередь и подошли ближе, Миллард заметил, что не только размер толпы был причиной замедления, но и то, что пара охранников дома обыскивала каждого человека, прежде чем их впустили внутрь.

— Что они ищут? — спросила Нур. — Оружие?

Мы — оружие, — ответил Хью.

— Некоторые из нас больше, чем другие, — сказала Эмма.

Один из стражников начал похлопывать Еноха по бедрам. «А-а-а, сначала не поцелуешься?» — спросил он.

— Что это? — спросил охранник, заглядывая в мутную стеклянную банку, которую он вытащил из куртки Еноха.

— Сердце убийцы, замаринованное в гималайском соленом рассоле.

Охранник качнул банку, чуть не уронив ее.

— Осторожнее, болван, это был подарок! — Он выхватил его из рук охранника. — Пропустите нас, разве вы не знаете, кто мы?

Охранник попятился.

— Мне все равно, даже если ты бабушка имбрины, каждый человек должен быть…

Второй стражник наклонился к нему и что-то прошептал ему на ухо, а первый стражник стиснул зубы, с несчастным видом проглотил свою гордость и махнул нам рукой.

— Проходите, — он натянуто улыбнулся мне и сказал: — Извините, мистер Портман, я вас там не видел.

Эмма похлопала Еноха по плечу.

— Извини, я думаю, ты просто часть свиты.

Енох рассмеялся и покачал головой.

В качестве последней меры предосторожности нас заставили встать перед незнакомым молодым человеком с перекошенными глазами и позволить ему осмотреть на нас.

(«Прости, даже ты», — сказал мне второй охранник.)

Поэтому я позволил молодому человеку смотреть, его глаза блуждали вверх и вниз по моему телу, прежде чем остановиться на моем лице.