Дни под солнцем - Анна Клири

Глава 6

Утром Пиа проснулась с ощущением — чего-то не хватает. Она не сразу поняла, откуда у нее возникло такое чувство, а затем вспомнила: Валентино поцеловал ее на прощание и ушел.

Почему он так поступил? Что случилось? Что изменило его настроение? В одну секунду Пиа поверила — впереди ее ждет еще более страстная и незабываемая ночь, а в следующую минуту Валентино уже вел себя как потухший вулкан, словно и не целовал ее, и не держал в своих объятиях.

Неужели она сделала что-то не так? Может, была недостаточна убедительна? Он не понял, что она готова зайти дальше?

Пиа постаралась вспомнить, что этому предшествовало. Их встреча на площади. Затем Валентино отправился ее провожать. Поцелуй. Вскипевший чайник. А затем — все. Ах да, до этого Валентино еще почему-то спросил о друзьях Лорен.

А может, Валентино просто решил повести себя как джентльмен и дать им обоим время? При мысли об этом Пиа состроила рожицу. Вряд ли. Мужчины — существа, у которых желание всегда стоит на первом месте. Значит, за то время, что она отсутствовала, произошло нечто. И это нечто заставило Валентино передумать. Но что именно? А может, он предположил — она боится?

Пожалуйста, нет! Она не вынесет такого унижения!

Пиа содрогнулась.

Закрыв глаза, она тяжело задышала. Почему каждая встреча с Валентино Сильвестри заканчивается как-то нехорошо? Впрочем, не слишком ли много она о нем думает? Проще всего вычеркнуть его из памяти. Это будет самое лучшее, так как цель ее приезда в Италию состоит вовсе не в том, чтобы думать о мужчинах, звездах, танцах в ночи, а в том, чтобы снова стать прежней — самой собой.

Сосредоточившись на этом, Пиа отправилась в ванную. Решено, она попробует нарисовать не просто один пейзаж, а серию картин о месте, в котором сейчас оказалась.

Стоило об этом подумать, как у нее пальцы как будто снова зачесались схватить кисть — совсем как в старые добрые времена. Может быть, она осилит даже портрет? Например, Валентино Сильвестри, чье лицо так и просилось на холст.

На следующее утро Пиа в своем стремлении начать рисовать даже не стала завтракать. Она не хотела терять время и пропустить потрясающей красоты утро.

В эту ночь в гавани бросила якорь огромная яхта. Она находилась достаточно далеко, но Пиа видела площадки для вертолета как на носу, так и на корме судна. Похоже, яхта принадлежала богачам.

Она перегнулась через балюстраду. На террасе ниже в саду работал старик.

«Должно быть, — осенило Пию, — это дед Валентино».

Старик копал землю и часто наклонялся, чтобы вытянуть что-то из земли.

Такая простая работа так и просила себя запечатлеть.

Сделав глубокий вдох, Пиа уже готовилась приступить к рисованию, как краем глаза поймала чью-то белую фигуру. Она скосила глаза и выругалась, увидев — на террасу вышел Валентино.

На нее мгновенно накатили воспоминания о событиях прошлой ночи, пульс зачастил. Она подалась всем телом вперед, к промежуткам между колонками в балюстраде, чтобы полюбоваться мужчиной, который заставлял ее сердце биться сильнее. Валентино был неотразим в шортах и майке, облепившей его мускулистую фигуру, как вторая кожа.

Она смотрела, как он спустился в сад. Пожилой мужчина выпрямился, смахнул пот со лба, приветствуя его. Валентино несильно похлопал его по плечу. Старик поставил лопату и отправился к дому.

Теперь уже Валентино взялся за лопату. Сначала он копал как-то лениво, словно нехотя, а затем все быстрее и быстрее. Через некоторое время он, похоже, вспотел, так как стянул майку через голову, повесил ее на небольшое персиковое дерево и всерьез принялся за работу.

Пиа смотрела на него как завороженная. Руки и подмышки у нее вспотели, пульс с громким стуком начал отдаваться в ушах. Вид полуобнаженного Валентино с блестевшей от пота спиной, играющей мускулами, снова возбудил ее.

Она соскользнула со своего стула и, тяжело дыша, села на четвереньки возле балюстрады. Пусть это безумие, но оно было таким сладким! Почему он вчера ушел, ну почему? Она снова начала чувствовать себя женщиной и не испытывать при этом страха.

Через некоторое время в саду показался пожилой мужчина, поманил к себе Валентино и вернулся в дом. Шоу закончилось.

Поднявшись на ноги, Пиа отложила кисти — шансы, что она сможет сконцентрироваться, были невелики.

Надеясь успокоиться, Пиа взяла фотоаппарат и отправилась побродить по окрестностям. На пляже она заметила уличного художника, который небрежными мазками творил на холстах чудо на глазах туристов. Как она завидовала ему, всем сердцем желая вернуть себе утраченные способности! Как же ей хотелось рисовать!

Бродя по пляжу, она наткнулась на ведущую наверх лестницу, на которой с трудом могли разминуться два человека. Остановившись, чтобы сделать снимок, она заметила фигуру, появившуюся из-за угла. Ее сердце узнало этого мужчину быстрее, чем Пиа смогла его разглядеть. Валентино начал подниматься по лестнице, не видя ее, его лицо выглядело задумчивым. Когда он поднял голову, лоб его тут же разгладился. Он оглядел ее, одетую в юбку и симпатичный топ, с нескрываемым мужским интересом.

— О, Валентино, — произнесла Пиа срывающимся голосом, как будто пробежала милю. — Привет.

Между ними тут же установилась атмосфера напряженного ожидания, совсем как накануне вечером — до того, как засвистел чайник на кухне. Если бы можно было, не выдавая себя, спросить, что же, черт возьми, вчера произошло и почему так неожиданно все закончилось?

— Пиа, — приветствовал ее Валентино и склонил голову.

— Как ты? — спросила она. — Все в порядке?

— Все просто прекрасно.

— И телом, и душой?

В его глазах появился блеск.

— Все просто превосходно. А ты? Хорошо спала? Как кровать на новом месте? — Длинные ресницы не могли скрыть восхищение, появившееся в его глазах.

— О да, кровать очень удобная. Мягкая и одновременно пружинистая. — Пиа чуть нервно рассмеялась.

Темные глаза потемнели еще больше, и Пиа ощутила его напряжение как свое собственное. Взгляд Валентино переместился с ее лица на ноги. Когда он заговорил снова, в его голосе послышались хрипловатые нотки.

— Рад за тебя. — Его взгляд остановился на ее фотоаппарате. — Ты такой же фотограф, как и твоя кузина?

— О нет, по сравнению с ней я просто любитель.

Он протянул руку:

— Давай я тебя сфотографирую.

Ее первым инстинктивным желанием было отказаться — Пиа не любила фотографироваться, но она не хотела показаться невежливой.

— О, ну хорошо. — Она пожала плечами.

Пиа передала фотоаппарат Валентино, стараясь не коснуться его пальцев, и оглянулась — она стояла около розовой стены. Пиа прижалась к ней, как заключенный, приговоренный к расстрелу. Она чувствовала на себе его прямой взгляд и снова начала чуть ли не обливаться потом от охватившего ее волнения и — в который уже раз это с ней происходило! — поднимавшегося возбуждения.