Дни под солнцем - Анна Клири

Валентино откинулся на спинку стула.

— Сегодня их будет больше, — негромко сказал он.

— Их? — переспросила Пиа.

— Фейерверков.

Возбуждение накатило на Пию, однако ей удалось скрыть свое волнение.

— Ты знаешь это наверняка или просто желаешь, чтобы так было?

— Можно сказать — и то и другое.

— По-моему, ты преувеличиваешь красоту в общем-то детских развлечений, — справившись со своим голосом, сказала Пиа.

— О да, — согласился Валентино. — Всегда питал слабость к пиротехнике.

Тон, каким он это произнес, бросил Пию в жар. Как далеко он намерен зайти сегодня днем? И что более важно, как далеко намерена зайти она?

Официант принес кофе. Пиа закрыла глаза и втянула кофейный аромат, отпила, наслаждаясь потрясающим вкусом, и на несколько секунд забыла про близость Валентино.

Валентино, со своей стороны, в несколько глотков осушил свою чашечку эспрессо и, чтобы не смущать Пию, бросал на нее взгляды лишь изредка, в основном глядя на проходящих мимо людей. Даже не смотря на свою спутницу, он остро ощущал ее присутствие. Соблазн наплевать на все, протянуть руку и коснуться Пии был необыкновенно велик. Какая же гладкая у нее кожа — так и хочется к ней прикоснуться! Стоило Пии пошевелиться, как груди перекатывались под ее топом, как морские волны, и от этого его кровь словно вскипала.

Этой ночью он долго лежал без сна, приказывая себе забыть Пию Ренферн, но все было безуспешно. Судя по поведению Пии, она также к нему неравнодушна, и это только подогревало его кровь и распаляло воображение. Он уже знал, какая шелковистая у нее кожа, и неутоленное желание вновь напоминало ему о себе, требуя все большего и большего. Если бы только его руки так хорошо не запомнили, какая мягкая и округлая у нее грудь! Если бы только ему не хотелось исследовать все ее тело своими губами, попробовать на вкус!

Нет, надо срочно взять распоясавшиеся гормоны под контроль, иначе он рискует остаться совсем без сна. А интересно, охладеет ли он к ней, если узнает, что она замешана в чем-то противозаконном? Внутренний голос подсказывал ему — нет. И это плохо. Это был знак — Пиа слишком глубоко проникла ему в сердце уже с первой встречи. Теперь ему нужно проявлять осторожность, иначе он может незаметно для самого себя слишком сильно увлечься австралийкой.

Впрочем, вчера поиск по базам данных не выявил в кузине Пии ничего подозрительного, никаких подозрительных связей. К тому же его инстинкт говорил ему — Пиа действительно такая, какой кажется. Что такого в том, что молодая девушка приняла приглашение своей кузины побывать в Италии во время ее отсутствия? Так поступают тысячи людей!

Но стоило ли доверять своему инстинкту? Да, он еще никогда не подводил Валентино, но ведь все всегда случается в первый раз, поэтому стоило ли ему доверять, раз в дело вмешались гормоны?

— Когда в последний раз ты виделась со своей кузиной? — неожиданно спросил он у Пии.

— Почему тебя это интересует?

Валентино пожал плечами:

— Так, просто спрашиваю.

— Не так давно. Она приезжала на похороны отца.

— Вот как. И как давно умер твой отец? Прими мои соболезнования.

— Спасибо. Папа умер в прошлом году. У него случился сердечный приступ. — Голос у Пии дрогнул.

Валентино всмотрелся в нее внимательнее.

— Вы были с ним близки? — мягко спросил он.

— Да, очень.

Пии было тяжело об этом говорить. Она отвернулась, делая вид, что ее очень заинтересовало то, что происходит на улице, но на самом деле она ничего не видела из-за подступивших к глазам слез. Она чувствовала себя настолько взволнованной… Ей захотелось плакать. Но ни в коем случае нельзя поддаваться эмоциям! Если только она позволит себе зареветь, этот поток может никогда не прекратиться.

Валентино видел, как заблестели у нее глаза, и посочувствовал ей. «Год — это слишком мало, — понял он. — Пиа еще не окончательно справилась со своей потерей».

Пиа храбро улыбнулась ему, и он был тронут. Его возбуждение уступило место простому человеческому участию.

— Я еще не привыкла, — доверчиво продолжала Пиа. — Ничто не может подготовить к смерти близкого человека, даже если тебе кажется, будто подсознательно ты всегда к этому готов. Тебе кажется, ты уже привыкаешь, но стоит только заговорить об этом, как снова захлестывает боль от потери. И что ты больше никогда… — Горе сжало ей горло. Пиа проглотила слезы и посмотрела на Валентино. — Извини, что об этом говорю. Ты ведь знаешь об этом не хуже меня. Ты ведь потерял обоих родителей.

— Да. — Валентино хотел отвести свой взгляд и не смог. Как же это произошло? Он хотел узнать совсем немного, а получилось, что он сочувствует ей от всей души.

Ему правда необходимо встряхнуться и взять себя в руки. Если позволить себе ничего не делать, то в скором времени он действительно втрескается в Пию по уши. И что тогда ему с этим делать?

Пиа почувствовала, как Валентино отдаляется от нее, и прикусила губу. Может, она сказала слишком много? Должно быть, она просто оказалась поймана врасплох и не смогла с собой справиться. Поэтому и поделилась своим горем. К тому же вскоре после смерти произошел тот случай в банке, и она просто не осознала свою потерю в полной мере. И только сейчас, когда она начала наконец приходить в себя, это и происходит.

Она перевела дыхание. Говорить о пережитой трагедии было не время и не место.

— Ой, смотри! — сменила она тему беседы. — Там кто-то машет тебе.

Пожилой мужчина, одетый в белый костюм и кепи, цветную рубашку, широкой шелковый галстук и белые кожаные туфли, стоял возле ограды и махал палкой. Валентино проследил за ее взглядом, вскочил и махнул рукой. Пожилой мужчина, хромая, вошел в кафе и обнял его.

После теплого приветствия Валентино представил его как Луиджи, большого друга своего деда, и пригласил пожилого синьора присоединиться к ним за столиком. Луиджи вежливо приветствовал Пию на ломаном английском и почти сразу что-то затараторил по-итальянски.

Пиа некоторое время напрягала слух, пытаясь что-нибудь понять, но ее знаний итальянского оказалось явно недостаточно. Она уловила лишь одно — речь шла о внутренней жизни в Позитано. Из-за непонимания Пиа быстро утратила интерес к их беседе и рассеянно потянулась к своей сумке, чтобы вытащить оттуда карандаш и блокнот.

Валентино целиком сосредоточился на Луиджи, и Пии представилась возможность внимательно изучать их лица. Все так же рассеянно она сделала несколько набросков обоих лиц — молодого и пожилого — и продолжила прорабатывать лицо Валентино, как наиболее примечательное: широкий лоб, прямой нос, темные выразительные глаза. Закончив набросок его портрета, она приступила к рисованию Луиджи, с его испещренным морщинами лицом и глазами, сохранившими ясный взгляд.