Куда светит Солнце. Поэмы и пьесы - Дмитрий Николаевич Москалев

разрушив,

И хитрецов пирок нарушив.

Раздался голос близкой бури,

Прескверные ветра задули,

Согнав всех воронов с ветвей,

Да по лесам глухим сем разбудив зверей.

Слетели шапки с грозных бгатыре́й18,

И бога Ра прикрыв на колеснице,

В даль, прочь отсель, стремятся птицы!

Деревни в пламени горят,

Уж Древний Змий19 из рыла гадкого пускает яд,

О камень перепутья точит когти, и всё острит клыки,

А ведьмы в пляс пускаясь, заблудшим рвут виски́20,

В хлевах дурные песню воют,

Могильщики могилы роют,

А нищие спасителя зовут,

От мук и ужаса над трупами сильно′ ору́т.

А княже21 благородные,

Совсем уж беззаботные,

В телеги собирают драгоценный скарб,

А девы22 монотонные,

На небе ещё сонные,

Из рук не выпускают дивных арб23.

И слышит свя́тый24 глас людской,

Да на коне, пускаясь рысью в чисто поле,

Преодолев и мёртвый риф,

И вой волны морской,

Преодолев и буйно-чёрно-море25,

Он сбросил с плеч ночной покрой,

Открылся ризой золотой,

Удар нанёс могучею рукой,

Но пал он ниц, с пробитой головой.

А наглый плут на всё махнув рукой,

С персеев26 падших собирает блат27, да злато.

Кощей, шьёт тонкой нитью и иглой28,

Костлявою рукой, кидая семя зла-то,

От глаз всех скрыв, храня судьбы яйцо в земле сырой,

Почём и выглядит и бодр и свеж, как парень молодой,

Как ткач, он ткёт лихую скатерть-самобранку,

И не скупясь на ней гадать — обкрадывать цыганку,

Всё шлёт и шлёт, да на героя белу грудь, да язву, да гнилую ранку.

А Водяной — сам чёрт морской,

Со дна подняв всю тину,

Да по лесам, да по лугам, да заложил трясину.

Утопленник домой плетёт29 тропой мирской,

Корабль уж тонет, да идёт в пучину,

И льёт с небес всё дождь стеной,

И топит и сырит30, благого пастуха, овчину.

А Черномор торгаш, укутавшись в меха,

Медяк всё тянет с бедняка,

Даёт крестьянам в быстрый рост,

Откуда к бороде его прирост.

Да в узелки суёт деньжата,

Готов обкрадывать и вора –

И родного брата.

В столпы31 идёт к деньге деньга,

Сияют серебром верха32,

А голод ведь не тётка,

И смерть совсем не лётка33!

Бушует всюду мор,

Стоит прискорбный ор.

Ох, нищие в поклоне бьются,

Из лужицы едва ль они напьются?

А ростовщик, брадою34 скрыв улыбку,

Закроет на замок калитку.

За голодом плетёт и мор,

Лавины сходят с гор,

Эфир35 затрясся от беды,

А власть осталась без узды,

Вулканы жгут –

Вруны всё лгут,

А богачи-обжоры — жрут.

Пустыни наводнил огонь геенны36,

На поле ж казни мародёрствуют гиены.

С сухих степей монгольских прёт орда,

Защита натиском слаба,

Девиц ордынец тащит в полон37,

Когда бурдюк38 добычей полон.

Батыю хану лобызают перстни,

Шуты прислужливо протягивают песни,

Наложницы в гареме тихо спят,

А орды вражьи под Киевом стоят,

Разграбить, да огню предать град норовят.

Мурза с протянутой рукой взимает дань с Руси,

Да дёргает бояр за длинные усы,

А шведы уж опешились39 с Невы,

Но там, героями сражений, станем уж не мы.

Добрыня молодой,

Мечом прокладывает путь домой.

Заблудший, в лес ступает он одной ногой,

Другой же отгоняет тварей рой,

В сражение вступает со старухою Ягой,

Едва потупил взор, закру́жил русой головой,

А уж гляди, как весь стоит нагой.

И щит дрогой40 разбит, да в щепки под горой,

И лук оборван, и колчан пустой.

Вот и погиб, в сыром болоте, наш герой.

Так и помянем, так и пир долой!

С полей сухих повеял смрад,

И сам рассказчик уж не рад,

Когда позор зарос бурьяном,

Где рать легла глава́ми41 даром.

Ась стар Китеж невидим взору,

Да не доступен и Гермесу — вору.

Но в сие место нам дорога далека,

Не приведут туда старинные веха́42.

Давно уж солнце скрылось за буграми

А тучи спять за дивными холмами,

Никто не отзовётся уж в ночи,

Слетели с то́полей грачи,

Будь, милый, добр,

И не ворчи.

В пучину пал Буян,

Помпеи скрыл вулкан,

Везувий пепел с жаром раскидал,

А волны поглотили остров,

То ж касается и тех, кто не нашёл в сем сказе о́стов43.

Эллада от копыт трясётся,

Наш Прометей на Русь несётся,

Да пред собой держа копьё,

В подземное ступил ко́пьё44.

Зажёг бессмертный он огонь,

Развеял трупов всюду вонь,

И возвеличив пламя,

Вонзил он в ска́лу си́е света знамя.

От кня́жих сил, да и от простого люда,

Затеялась, да на Руси, большая смута.

Вцепились братья в братьев,

Деды в дедов, отцы в отцов,

А мо́лодцы, да в мо́лодцов.

Бу́йны-ба́бы цел не оставили ни кос, ни платьев,

А бра́вы-во́ины — ни копий, ни серебряных да латьев45.

Спать на печи не захотела вошь,

Извозчик же седой в руке не держит вожжъ46,

Дорогами загла́в47 заведует грабёж,

Бгатырь бродатый уж не дюж,

Стал от распутицы глазами кос, да неуклюж.

Блудницы водят хоровод,

Бандит сидит на царском троне,

Не стра́шны им и трудности невзгод,

Покуда их дела прописаны в законе.

Ярмо несёт на шее раб,

Покуда волей слаб.

Невежа тянет за собою полный воз,

Набитый всякой чепухой,

От чьих семян повырастало ж столько лоз,

Что горб, от всяких там рогоз46, трещит дугой.

Бедняк, де скрыт за прочною решеткой,

В чертогах бедности своей,

Так, что не вывести всех вшей железной щёткой,

Да всех клещей, сосущих кровь своих же сыновей.

И сам спаситель горько б плакал,

Узрев сие разорение святых,

Руины дел своих же б он оплакал,

Обрывы жизней струн витых.

Угас в окошке огонёк,

Злой бог47 унёс, да в закрома денёк,

На волю выпустил из клеток сплетен стаю,

Беспутные по всем дворам, да навели и вой и лаю,

Что некуда бежать, от острых слов, плетей и языков,

А мы радеем встать над выжженным клеймом,

Не смея снять своих оков,

Гордимся мы своим изысканным умом,

И под конец, насытимся посмертным же венком.

Меж тем князьки от мёда и вина,

Всё утирают рты,

Им в уши льёт весёлая