Шалость - Анри Ренье

Г-жа де Грамадэк выслушала меня очень благосклонно и внимательно. Она начала с того, что засвидетельствовала мне свое огорчение по поводу смерти г-на де Шомюзи. Я сочла нужным прибегнуть в беседе с ней к некоторой откровенности и не скрывать плачевных обстоятельств этого дела. Наскоро я рассказала ей о том образе жизни, который вел г-н де Шомюзи. Мои слова, казалось, ее мало удивили; они не помешали ей начать похвальное слово г-ну де Шомюзи, превознося сквозящую во всех его движениях доброту и приятность обращения. Я ничего не возражала ей, но сама горела нетерпением поскорее проникнуть в суть дела. Откуда г-н де Шомюзи извлек эту девушку, когда и каким образом привел он ее в Вандмон? Короче — что знала г-жа де Грамадэк о настоящем происхождении своей воспитанницы? Г-жа де Грамадэк с большой готовностью отвечала на все эти вопросы, и вот что мне удалось от нее узнать.

У г-жи де Грамадэк был двоюродный брат по имени г-н де Шаландр. Этот г-н де Шаландр, по причине забот, порождаемых беспутством его поведения и неустойчивостью нравственных понятий, внушал г-же де Грамадэк сочувствие к трудностям и огорчениям семейств, где существовали подобные люди. В этом отношении ее брат не был ничем лучше нашего г-на де Шомюзи. Испорченный дурными знакомствами и своим пристрастием к карточной игре и кабакам, он постоянно находился в ссоре с правосудием. О нем все время ходили дурные слухи, но его нельзя было упрекнуть в чем-либо серьезном. В один прекрасный день он явился к г-же де Грамадэк в сопровождении г-на де Шомюзи. Во время этого посещения, которое имело место более шести лет тому назад, г-н де Шомюзи испросил у г-жи де Грамадэк позволения поместить в Вандмон сироту, в судьбе которой он был заинтересован. Он назвал ее дочерью одного из своих друзей. Девочка воспитывалась в деревне, у добрых людей, которые не были в состоянии дать ей подходящее воспитание. Ее звали Анна-Клод де Фреваль. Она была очень мила и хороша собой, и было бы досадно не извлечь из ее природных дарований всего, на что она была способна. Г-н де Шомюзи несколько путался во всех этих объяснениях, и г-жа де Грамадэк поняла, что, если она хочет заключить сделку, ей необходимо удовольствоваться этими достаточно сбивчивыми разъяснениями, которые предлагал ей г-н Шомюзи. По его словам, отец Анны-Клод был небогатый, но весьма почтенный дворянин. Что касается матери, то г-н де Шомюзи о ней промолчал. Г-жа де Грамадэк не была удовлетворена этими обиняками, а существование названного дворянина де Фреваля казалось ей сомнительным. Поэтому некоторая тревога совести мешала ей согласиться на просьбу г-на де Шомюзи. Но ее двоюродный брат, г-н де Шаландр, которому она в это время ни в чем не могла отказать, потому что он ей мог оказаться полезным в ведении дела по получению наследства, склонялся, казалось, к тому, чтобы подобная сделка все-таки была заключена. А кроме того, здесь, возможно, шла речь о спасении хотя бы одной души — ибо г-н де Шомюзи не производил впечатления человека, пригодного для воспитания молодых девушек. Анне-Клод де Фреваль в монастыре будет лучше, чем где-либо в другом месте, и поэтому было решено, что г-н де Шомюзи приведет ее завтра же.

С того момента, как г-жа де Грамадэк вошла в приемную, где ее ожидал со своею маленькой спутницей г-н де Шомюзи, она, по ее собственным словам, уже не имела никаких сомнений относительно причин того интереса, который он проявлял к этому ребенку. Правда, между нею и им не было никакого внешнего сходства, но что-то неуловимое убеждало с первого же взгляда, что Анна-Клод была дочерью г-на де Шомюзи. Г-жа де Грамадэк описала мне ее, какой она была в то время: небольшой рост, пропорциональное, достаточно крепкое сложение, тонкие черты, лицо слегка отмечено веснушками. В ее естественности было что-то деревенское. Она казалась боязливой и сдержанной, но в глазах иногда зажигался живой огонек. Одета она была скромно, но очень чисто. В общем — вид совершенной невинности. Такой, какой она была, девочка понравилась г-же де Грамадэк, и после того, как г-н де Шомюзи с родительской нежностью обнял крошку, она велела отвести ее к кастелянше, чтобы там ее снабдили всем необходимым.

Оставшись наедине с г-жой де Грамадэк, г-н де Шомюзи сердечно ее поблагодарил, как человек, освобожденный от большой заботы. Затем, переговорив о всех необходимых условиях, он скрылся. Его больше не видели. Он регулярно вносил плату по третям года до самого последнего времени, когда задержки в выплате замешали меня в это дело и привели к тому, о чем Вы уже знаете.

Получив эти разъяснения, я продолжала расспрашивать г-жу де Грамадэк об Анне-Клод де Фреваль, которую следует называть именно так, чтобы не прибегать к другому имени, и вот что я о ней узнала. С самой первой минуты своего пребывания в монастыре она послушно покорилась всему, что от нее требовали. Она оказалась очень исполнительной, воспитанной, и подруги быстро ее полюбили. У нее был прекрасный характер, который казался откровенным, не будучи нескромным, твердым, но не упрямым, гордым, но не надменным, живым, но не вспыльчивым. В ней было много спокойствия в соединении с внезапными вспышками нетерпения и порывами гнева, которые она умела быстро в себе подавлять. Прекрасно владея собой, она простирала эту способность до крайней сдержанности, так что ни ее подруги, ни монахини, ни даже г-жа де. Грамадэк, которая относилась к ней с любовью, не могли ничего узнать у нее о том, как она жила до Вандмона, как будто этого периода ее жизни вовсе не существовало. За исключением этого вопроса она не была ни скрытной, ни необщительной. Училась охотно, но скорее повинуясь доводам разума, чем природному влечению. Превосходно исполняла то, что ей приказывали, но не вносила ничего от себя. В общем, ею были довольны. У нее было больше понимания религии, чем религиозного чувства и благочестия. Она казалась серьезной, но любила игры и вкладывала в них истинную страстность. Это сказывалось также в ее симпатиях и антипатиях. В тринадцать лет она выдержала большой спор со «старшей», подвергая ее самой бешеной атаке. Именно к этому времени относится единственный большой проступок, в котором ее можно было бы упрекнуть. Однажды между ученицами начала ходить книга, повествующая о подвигах знаменитого разбойника Водона, колесованного на Гревской площади. Эта книга была обнаружена у Анны-Клод де Фреваль. Чтобы наказать виновную, ее заперли в ризницу. Она бежала оттуда, неведомо как, переоделась в платье садовника и была задержана в этом виде в ту минуту, когда пыталась перелезть через монастырскую стену. Этот порыв своеволия и мятежа больше не повторялся. Со слезами Анна де Фреваль выпросила себе прощение у г-жи де Грамадэк, которая позволила себя убедить. С этого момента она перестала быть ребенком и превратилась в юную девушку. Теперь она находится в старшем классе и служит там образцом примерного поведения.