Улыбка пересмешника - Елена Михалкова

Я поморщилась: не люблю дешевые словечки и жаргонизмы.

– Девушка, – тут же поправился он. – Ну так что?

Я молчала, раздумывая. Видите ли, этой девочке отведена значительная роль в том, что я задумала, и проколов быть не должно. Если вслед за Романом появится другой человек, это может ее насторожить. Маленькая птичка, беззаботно напевающая в густых ветвях, ты не должна чувствовать присутствия охотника, внимательно разглядывающего тебя сквозь листву.

Каждый шаг в течение последних трех недель был выверен. Сначала – знакомство, и не банальное уличное «девушка, как вас зовут», а загадочное, удивительное. Володя сказал, что они уже дважды использовали прежде историю с рисунком, и оба раза успешно. Романтика всегда беспроигрышна, это вечная приманка, на которую попадались и будут попадаться маленькие птички.

Мальчика выбирала я, и выбрала лучшего. Никакой слащавости, никакой изнеженной рафинированности, которая стремительно вошла в нынешнюю моду стараниями самих мужчин. Он дорого обходится мне, этот мальчик, и до последнего времени я полагала, что он стоит таких денег. Но никогда нельзя предсказать, где именно тебя поджидают сложности: маленькая рыжая Алиса оказалась неожиданно крепким орешком, хотя мне казалось, что с ней не должно быть проблем.

Надеюсь, вы понимаете, что в мою задачу не входило соблазнить ее красивым тренированным телом Ромы и подвигнуть на измену мужу? Это было бы слишком примитивно. Мне нужно, чтобы девочка влюбилась, потеряла голову, начала делать глупости и в итоге оставила Кирилла – как раз тогда, когда это станет для него самым сильным ударом. «Уж если ты разлюбишь, так теперь – теперь, когда весь мир со мной в раздоре!» Кирилл никогда не читал сонетов Шекспира, и он не из тех мужчин, что рыдают из-за ухода любимой жены, но эффекта последней капли никто не отменял.

За годы жизни за границей я привыкла просчитывать все последствия своих поступков. Не буду скрывать, что одним из возможных последствий в «линии Алисы» может быть ее смерть. Я хорошо знаю Кирилла – точнее, я хорошо узнала его после того, как мы развелись – и потому не питаю иллюзий по поводу того, что он безболезненно даст развод своей юной жене, влюбившейся в какого-то шалопая. Но если Роман находится под защитой, то маленькая Алиса одна, и никто не встанет между ней и ее разъяренным мужем, у которого отбирают его собственность.

Признаюсь, для меня это был бы лучший результат из возможных. Вы считаете меня циничной? Наверное, так оно и есть. Но упрятать Кирилла в тюрьму за убийство собственной жены – о, это была бы прекрасная развязка, ироничная и тонкая.

Но всерьез рассчитывать на такой исход нельзя. Поэтому я лишь держу этот вариант развития событий в качестве возможного, но маловероятного, а подготовкой крушения жизни Кирилла Кручинина занимаются другие люди – те, что пытаются найти тело его бывшего друга, Сени Головлева.

Может быть, вас удивляет, что я вернулась из своей благополучной жизни после стольких лет, чтобы отомстить бывшему мужу? Возможно, вы считаете, что я представила себя графом Монте-Кристо в юбке? В таком случае я вас разочарую. Причина в ином.

Я вовсе не испытываю ненависти к Кириллу. Но чувство, которое сидит во мне все эти годы, сродни ощущениям человека, который построил башню из кубиков, собрал ее, подогнал один к другому, как рабы подгоняли блоки египетских пирамид, и вдруг увидел, что один кубик вываливается из сооружения, нарушая гармонию, которая была столь близка. Мой мир, выстраиваемый долго, упорно, мир, в котором я подогнала все детали и склеила их так, что теперь-то башня точно не развалится, этот мир имел несовершенство в основе своей конструкции. И меня преследовало чувство, что если не исправить это несовершенство, то и вся башня не сможет долго стоять: рано или поздно наступит момент, когда она накренится и рухнет, придавив меня своими обломками.

Несовершенство. Я нашла точное слово. То, что случилось семь лет назад, не должно было случиться со мной. И человек, который придумал все это, не должен остаться безнаказанным. Можете считать меня перфекционисткой, но если один человек в силах исправить несправедливость и воздать всем по заслугам, то почему бы этого не сделать?

Лишь после возмездия можно будет не беспокоиться о безупречности выстроенной им башни.

Деревенька была крошечная, заросшая бурьяном и полынью так, что, казалось, лишь макушки домов выглядывают из серо-зеленого моря, по которому ветер гонит волны. Две улочки пересекались крест-накрест, и на перекрестке, когда-то относительно широком, а теперь сжатом высокой наглой травой, чуть в стороне возвышалась груда песка, в котором возился чумазый мальчишка лет шести.

Сергей Бабкин насчитал шестнадцать жилых домов и около двадцати прочих. Под «прочими» подразумевались сгоревшие, брошенные, состарившиеся и осевшие без хозяев жилища, беспомощно протягивавшие из-под проломленных крыш сгнившие доски.

«Какой идиот придумал здесь деревню строить? Дурное место, бестолковое...»

Сергей ворчал себе под нос, разбирая вещи, хотя прекрасно знал, что когда-то здесь стояла небольшая усадьба помещиков Голицыных, а при усадьбе разбили грушевый сад, и потому-то и выбрал это место старый помещик, что земля была подходящая для груши. Теперь от сада осталось только воспоминание: лес надвигался на деревеньку сзади, бурьян с полынью затопляли изнутри. Никто не хотел строиться в Голицыне, хотя вокруг стояли сосновые леса, а всего в двух километрах с небольшого обрыва открывался живописный вид на стремительную речку Курешу.

К ней-то и собирался ехать Сергей Бабкин, отправленный Илюшиным «на разведку» по заданию Виктории Венесборг.

Он остановился на окраине деревеньки, у тощего жилистого мужичка, представившегося Григорием. Все плечи и руки Григория были в синих наколках, и синие вены на запястьях тоже казались результатом работы татуировщика. Быстро договорившись об оплате, хозяин цыкнул золотым зубом, показал Сергею, куда ставить машину, и скрылся в доме, предоставив Бабкину самому обследовать временное пристанище.

Получаса Сергею хватило, чтобы забросить вещи в маленькую комнату-чуланчик, отведенную хозяином ему для проживания, и пройтись по Голицыну. Увиденное заставило его поморщиться и недобрым словом помянуть Илюшина, всегда отряжавшего напарника для выполнения черной работы.

В конце концов он вернулся в домик, переоделся и, разобрав багажник своего «БМВ», уложил обратно надувную резиновую лодку с устрашающим названием «Мурена». Сообщив хозяину, что отправляется на разведку, Бабкин выехал со двора и неторопливо поехал по деревне.

Возле кучи желто-серого песка, где играл мальчишка, стояла молодая женщина и что-то выговаривала ему, наклонившись и показывая рукой куда-то за дом. Непроизвольно проследив взглядом за ее жестом, Бабкин увидел на скамеечке возле ближайшей развалюхи странного человека. В первую секунду ему показалось, что это очень крупный подросток, но уже в следующую он понял, что ошибся: это был парень лет двадцати с печатью слабоумия на лице, широко расставивший ноги в спортивных штанах и ритмично похлопывавший себя по груди. Когда Сергей проезжал мимо, женщина отвлеклась ненадолго от увещеваний и внимательно посмотрела на машину, но на вежливый кивок Бабкина не ответила.

– Неприветливый тут народ, – удрученно сообщил Сергей в пространство. – Некультурный. Одно слово – деревня.

На берегу он быстро накачал лодку и бросил внутрь два спиннинга. Бабкин не рассчитывал, что будет выглядеть опытным рыбаком, но и не хотел разрушать немудреную легенду. Рассказывать деревенским жителям о том, что он приехал на поиски трупа, зарытого около восьми лет назад где-то в окрестностях, Сергей не собирался, а потому требовалось простейшее объяснение для его визита и поездки на островок.

Течение и впрямь оказалось сильным, и, ожесточенно работая веслами, Бабкин следил, чтобы его не снесло мимо островка, где, по утверждению Виктории Венесборг, их новой клиентки, находилось тело человека, убитого ее бывшим мужем.

Семен Головлев, приятель Кирилла Кручинина, был на два года старше его. Где они познакомились, Виктория не могла сказать точно, но из обрывочных фраз мужа у нее сложилось впечатление, что они приятельствовали с юности, еще с тех пор, когда Кирилл жил в небольшом приволжском городе.

С девяносто четвертого года Сеня занимался грабежами и был судим один раз, но получил условный срок. После этого он стал осторожнее, избегал нападать на пьяных мужчин – именно такой с виду совершенно безобидный подвыпивший мужичок при требовании снять дубленку тут же протрезвел и в два счета скрутил Сеню.

В тот зимний вечер дочь местного бизнесмена возвращалась домой одна. На дне рождения подруги она поссорилась со своим парнем и из принципа, из глупого юношеского куража, решила пойти пешком. Двадцать лет, норковая шубка, золото, часы, крупная сумма денег в сумочке... Девушка представляла собой идеальную добычу для грабителя.